— Я уже догадывалась.

— Да, разумеется. Но мне не нужны были догадки, мне нужен был страх и мгновенное озарение за секунду до смерти. Разумеется, я не стал стрелять. Пришлось изобретать на ходу что-то более наглядное, и я вспомнил про эти стреляющие штучки у вас в шкафу…

А вот теперь точно. Пахнет горелой пластмассой и еще какой-то гадостью. Если бы свет так не бил в глаза, наверняка видны были бы сполохи огня. А я все еще не могу пошевельнуть рукой. Да он мне и не даст. Черт, остался последний шанс.

Как можно более спокойно я спросила:

— А откуда, интересно, у вас такая подготовка? Вы действовали практически безупречно, так работать мог бы только специалист высшего класса.

Ответ для меня уже не важен. Он должен насторожиться, такую прямую лесть невозможно не заметить.

Противник, равного которому я еще не встречала, тут, чуть сзади и сбоку от моего кресла. Хватит ли ему хитрости, осторожности и того едва ли не звериного чутья, столько раз поражавшего меня в нем?

Я полностью обездвижена и беспомощна. В таком положении логично было бы ожидать нервозности, страха, может быть — даже мольбы о пощаде.

А жертва, вместо того чтобы паниковать, грубо льстит и пытается вытянуть информацию.

Мое спокойствие не может остаться незамеченным. И для меня сейчас в нем — единственная надежда на спасение.

Пока Кукловод не разберется, какой туз припрятан у меня в рукаве, он не уйдет. Очень хорошо. Пусть он продолжает говорить, пусть пытается догадаться, что здесь не так. Осталось уже недолго. Почувствует ли он подвох?

Сегодня, как ни странно, от этого зависит его смерть. И моя жизнь.

Если он догадается, что в комнате с нами незримо присутствуют мои свидетели — те, для кого работает сейчас мой видеомагнитофон, — и попробует отключить камеру, его ждет неминуемая смерть.

Если же Кукловод не догадается, что я подготовилась к визиту, он спокойно уйдет, оставив свое изображение на пленке. А вот я умру.

Ну, давай же, задумайся, почему это я так спокойна!

И он задумался. Но говорить со мной он перестал. Вместо этого он бросился осматривать комнату. А ядовитый дым уже начал ощутимо есть глаза, у меня запершило в горле. Зато… Да, совершенно верно. Эти легкие подергивания в конечностях мне говорили, что именно так проходит действие яда. И все-таки мне удалось заговорить ему зубы. Слишком поздно начал Кукловод свою имитацию случайного возгорания — мне осталось каких-то несколько минут. А он все роется на полках где-то за моей спиной. Ну!..

Тут лампа погасла, оставив корчиться у меня на сетчатке ослепительно белого червяка. Это ничего, зрение восстановится. Вот я уже вижу, как пламя ползет по шторе. И ковер в комнате тут и там выбрасывает вверх тоненькие сиреневые огоньки. Не думала, что так скоро. Только бы резервную проводку не задело.

Газовая пушка — штука, может, и не совсем гуманная, но достаточно безвредная.

Рассчитана она на вора-домушника. На того, кто покушается на имущество, а не на жизнь хозяев квартиры. Для вора она — вполне достаточное наказание.

Я же ждала совсем не воров.

Когда специалисты из «Гаранта» устанавливали мне охранную сигнализацию, я не думала, что у меня побывал именно Кукловод. Но то, что это не домушник, я знала точно.

Поэтому после их отъезда я внесла в конструкцию газовой пушки некоторые изменения: убрала реле времени, вставила электрозапал и заменила заряд.

Теперь она срабатывала без всякого замедления. Всякого, кто пересек бы невидимый луч, тут же встретил бы заряд картечи. Конечно, настоящей картечи у меня под рукой не было (пришлось заменить ее нарубленными гвоздями), да и мощность у короткой мортирки маловата. Но на то, чтобы прострелить комнату по диагонали, вполне достаточно.

Я замаскировала ее на книжной полке, как раз на уровне груди.

Но, устраивая этот нехитрый самострел, я предоставила непрошеным гостям выбор — не заметить, что их записывают, и оставить мне свое изображение или же попытаться отключить систему и получить порцию стальной «сечки». Поэтому датчик движения срабатывал только при приближении к моей камере.

Тогда, во вторник, я еще не знала, что меня посетил Кукловод. Но какое-то предчувствие все же заставило меня предусмотреть меры против слишком умного врага.

Когда Кукловод нашел наконец то, что искал, в комнате было полно дыма, а я уже могла пошевелить правой ногой. Выстрел прозвучал неожиданно тихо. Звук падающего на ковер тела слился с маленьким взрывом в коридоре — тетушкин дезодорант на полке у зеркала. Ну и быстро же горят эти стеновые панели!

Прошли томительные пять минут.

К счастью, все форточки в квартире оказались закрыты, и пожар не мог как следует разгореться. Но мне от этого легче не стало. Я обливалась слезами, легкие почти разрывались от дыма, когда я наконец почувствовала, что могу передвигаться на четвереньках.

И все-таки я бы не успела, если бы, обжигая ладони и колени о расплавленный нейлон в коридоре — бывшее ковровое покрытие, — не наткнулась на какой-то брезентовый сверток.

Вот так сюрприз!

Судя по тому, что я нащупала, Кукловод предусмотрел все. Или почти все. Внутри оказался противогаз, вот только моему врагу он больше не понадобится.

Дальше все было просто.

Когда приехали пожарные, я уже затаптывала последний очаг огня. Ущерб оказался меньшим, чем я предполагала. А Кукловод… Что — Кукловод? Ему не повезло. Когда его рука пересекла луч фотоэлемента, он стоял, чуть нагнувшись. И моя самодельная картечь попала ему не в грудь, а в голову. Вдобавок тело успело обгореть. Так что и после смерти он остался все тем же таинственным Кукловодом, чьего настоящего имени никто так и не узнал. Для милиции — просто неопознанный труп грабителя. Разумеется, я не стала говорить про свое стреляющее устройство. Официально он погиб от выстрела из дробовика. Я говорила, что держу дома массу зарегистрированного оружия?

* * *

Тетушка новость о пожаре в квартире восприняла на удивление спокойно. Я рассказала ей облегченную версию происшедшего в машине, по дороге домой из ее санатория.

— Главное, что с тобой все в порядке, — только и сказала Мила, положив руку на руль, поверх моей забинтованной кисти. — Объезжай, объезжай! Видишь, люк открытый?!

Вот так она всегда. Вмешается в самый неподходящий момент. Конечно, я видела люк, но до него было еще добрых двадцать метров, а вот с обгонявшей «Волгой» нас разделяли считаные сантиметры. И конечно же, она оставила длинную царапину на левом боку моего «жука».

Мой возглас потонул в негодующем сигнале и скрипе тормозов.

— А знаешь, тебе обязательно нужно прочитать что-то из моих книжек, особенно последнюю, — дипломатично начала тетушка, как только ворчащий водитель «Волги» спрятал купюру в карман, а я вернулась за руль. — Там за героиней охотится один мрачный и очень загадочный тип…