Лэрга встала с кресла и понесла в библиотеку сверток, который держала в руках.

— Это одежда для Арта? — спросила я, зайдя следом и прикрыв дверь. — Что сказал ваш сын?

— Он настоящий Герти, смотритель дворца, — усмехнулась она. — Возможно, и удивился, но не подал вида. Просто собрал свою старую одежду и принес мне. Наверно, подумал, что я взяла в любовники конюха и решила его приодеть. Иттона, например. Разумеется, все скоро узнают, что немой слуга Элии теперь работает у меня.

— Кстати, об Иттоне… — я покосилась на дверь и понизила голос. — Может, я слишком любопытна, но… королева-лиса и конюх-волкодлак?

— Он хороший, добрый человек, — пожала плечами Лэрга. — А это главное. Король ее предал. К тому же после смерти все это уже не имеет значения — король или конюх. Вот что, Мария. Собрание должно состояться через три дня, и вам с Артом придется выступить на нем. Тебе перед закатом, ему — сразу после. Рассказать о том, что с вами произошло и как Элия использовала ваши души. Я понимаю, что тебе будет неприятно говорить о своих встречах с Арнисом, но это необходимо. И вот еще что. Я задам собранию вопрос, не знает ли кто-нибудь, как превратить эфирное тело в настоящее. Если нет, мы сможем все вместе обратиться к темным силам и получить ответ — при условии, конечно, что он существует. Потому что надежда найти ваши точки равновесия очень слабая. Если уж тебе придется остаться здесь навсегда, наверно, лучше быть человеком, чем полужабой-полупризраком.

— Разумеется, — я выдавила жалкую улыбку.

— А теперь давай позовем Лесту и примерим ее платье.

Одежда служанки оказалась мне великовата, но определенное представление о моих габаритах она получила и отправилась в город верхом на осле — покупать на рынке наряд простой горожанки. А чтобы я не сидела без дела, Лэрга усадила меня растирать в ступке какие-то сухие травы.

— Их запах навевает сон, — сказала она. — А тебе все равно.

Запахи были мне недоступны, как и прочие чувственные ощущения, так что действительно было все равно: хоть травы, хоть помет нетопырей.

День медленно полз к вечеру. Сначала вернулась Леста с коричневым платьем, похожим на балахон с подпояской. Потом Иттон привез Арта.

— Ну? — сгорая от нетерпения, я выскочила на крыльцо. — Мы живы?

Он кивнул. Я выдохнула с облегчением. Значит, Лэрга успела вовремя. Значит, надежда, пусть и крохотная, с ноготок, но все же есть.

— А родители? Ты точно не хочешь, чтобы они узнали?

Покачав головой, Арт посмотрел на Лэргу, которая стояла у меня за спиной, скрестив руки на груди, и жалобно мяукнул.

— Ты намекаешь, что я должна приютить и тебя? — усмехнулась она. — Кот днем и совершенно бесполезный мужчина по ночам? А если я захочу завести любовника? Что он скажет? А мышей ловить будешь?

Арт яростно закивал: и мышей, и крыс, всех переловлю.

— А по ночам можешь приводить в порядок мою библиотеку. Разберешь, сделаешь опись. Только при одном условии. Расскажешь, почему не хочешь вернуться к родителям.

Еще несколько старательных кивков, и Лэрга отвела Арта на кухню, где приказала Лесте накормить его.

— Выходит, нас теперь здесь семеро, — подытожила она, когда он вернулся, сытый и довольно мурчащий. — Как-нибудь поместимся. Что ж… время к закату. Мария, оставайся в гостиной, а ты, Арт, иди в библиотеку. Там я положила одежду для тебя. Не стоит смущать нас своими прелестями.

В этот момент кто-то быстро поднялся по ступеням крыльца. Одновременно со стуком в дверь снаружи донеслось:

— Лэрга, ты дома?

— Арнис! — тихо сказала Лэрга, повернувшись ко мне. — Не бойся, Мария, я выйду и скажу ему… что не одна. Поговорю с ним в саду.

Я вдохнула поглубже ненужный мне воздух и решилась.

— Нет. Пусть войдет. Думаю, ему лучше обо всем узнать. Солнце уже садится. Пусть увидит меня… жабой. Чтобы не осталось никаких иллюзий.

Когда от душевной боли разрывает в клочья, обычно в этом участвует все тело. Но сейчас моя боль гнездилась лишь в мыслях. Может быть, поэтому она была не такой острой, зато… концентрированной, что ли? Плотной, густой, тягучей.

— Здравствуй, Арнис, — Лэрга открыла дверь. — Входи. Что-то случилось?

— Помнишь, я тебе говорил про девушку, которую встретил у озера? Я уже два дня ее жду, но она не появляется. Помоги мне найти ее.

Тут он вошел в гостиную, увидел меня и замер с приоткрытым ртом. Вид у него при этом был довольно глупый.

— Мария?! — наконец удалось ему выдавить из себя. — Но… почему ты здесь? И что с тобой?

Он смотрел на меня во все глаза, а я пыталась сообразить, что именно удивило его больше всего: что я оказалась в доме Лэрги, что я такая страшная или что на мне платье прислуги.

— Сядь, Арнис, — Лэрга подтолкнула его к креслу. — Времени мало, но если Мария не успеет все рассказать, я закончу.

Краем глаза я заметила, что Арт вышел из библиотеки и сел в углу, но Арнис не обратил на него внимания. Опустившись в кресло, он продолжал смотреть на меня. Лэрга устроилась напротив, а я села на стул. Собралась с мыслями и начала рассказывать, перескочив через пролог, в результате которого оказалась в хранилище неприкаянных душ.

Будь я настоящей, наверняка бы разрыдалась, а так говорила вполне спокойно. Только иногда останавливалась, чтобы унять мысленную истерику.

— Жаба… — с брезгливой гримаской пробормотал Арнис, когда я дошла до того, как впервые оказалась в эфирном теле. Плакать захотелось еще сильнее. — Так вот зачем она нужна была Элии. Я встретил ее, когда ехал от тебя, Лэрга. Она тогда еще пошутила, что сделает из жабы приворотное зелье. Для меня. Значит, это была не шутка. Значит, все, что я чувст… чувствовал к Марии, — магия?

Я заметила эту запинку. Не «чувствую», а «чувствовал».

Нет, все-таки хорошо, что эфирные тела не могут плакать.

— Нет. Магией было то, что ты смотрел на Элию, а видел Марию. И тебя тянуло к Элии точно так же. Но то, что ты влюбился в Марию, это был твой выбор. Хотя, конечно, Элия ее… приукрасила флером.

— Вот именно, — Арнис с досадой покосился на меня, и я закрыла глаза, спрятавшись от его раздраженного взгляда. — Вряд ли бы я влюбился, увидев ее… такой.

— Арнис, придержи язык! — сердито прикрикнула Лэрга. — Мария ни в чем не виновата.

— Да? Ни в чем? Она притворялась, что я тоже ей… интересен. И ничего не сказала.

— Я не притворялась, — теперь это было неважно, но мне не хотелось, чтобы он так думал. — И я не могла тебе ни о чем рассказать.

— Ее жизнь была в руках Элии, — поддержала меня Лэрга. — И потом ты уж точно не стал бы притворяться, разве нет?

— Разумеется. Да я бы ей голову оторвал, — отрезал он и уточнил: — Элии.