– Если ты и твой папа примете меня. Ты согласен, Генри?

Он кивает, потом поворачивается ко мне и спрашивает:

– Можно мне пойти поплавать?

Мы с Хлоей оставляем Генри на попечение Грэнни и едем в Уэйкфилд, надеясь там купить для нее одежду, в которой было бы не стыдно отправиться в бухту Монтего, чтобы там уже приобрести по-настоящему хорошие вещи. Хлоя сидит рядом со мной на переднем сиденье «лендровера». Ее рука лежит на моем бедре.

– Я впервые выезжаю за пределы Страны Дыр, – говорит Хлоя, глядя в окно.- Ты же знаешь, какие у меня родители: они только Дереку разрешают выезжать.

Я киваю.

– Они уже знают про нас с тобой. Я сказала маме сегодня утром.

Меня это не удивляет. Мы с Генри не единственные, кто умеет скрытно переговариваться.

– Элизабет тоже сразу все рассказала матери, – говорю я.

– Ну, теперь мама восприняла это по-другому…

Я с интересом смотрю на Хлою:

– И как же?

– Она немного сердится. Она считает, что это было нечестно с твоей стороны – явиться сюда «загодя». Да, кажется, именно так она выразилась.

Я со вздохом спрашиваю:

– Почему бы просто не порадоваться за нас?

– Ты должен понять моих родителей, Питер. Если уж они в чем-то уверены, не так легко разубедить

их. Они считают, что ты не уберег Элизабет. Им кажется, что и со мной ты поступил нечестно.

Да уж, строгие законы. Я качаю головой. От знакомства с Чарльзом и Самантой Блад у меня не осталось теплых воспоминаний. Стоит только подумать о том, что придется опять с ними общаться,- и мне хочется улететь с Ямайки первым же самолетом.

– Что ж, прекрасно, – отвечаю я. – Надеюсь, это избавит нас от празднования…

– Уже намечен грандиозный пир, – смеется Хлоя. – Мама велела тебе прибыть в Яму Моргана через два дня. Они вовсе не испытывают к тебе ненависти, Питер. Они всего лишь сердятся. Мама говорит, что она ждет не дождется, когда сможет увидеть Генри. Она будет еще больше рада, когда я скажу ей, что у нас с тобой будет дочь.

Я поворачиваюсь к Хлое. Она с улыбкой поглаживает себя по животу:

– Ты хорошо делаешь свое дело, Питер.

Весь день мы ходим по магазинам в бухте Монтего. Хлоя покупает шорты, блузки, джинсы, топы, бюстгальтеры, нижнее белье, туфли, брюки.

– У меня впервые есть возможность выбрать то, что мне нравится, – радуется она. – Обычно мама просто говорила Дереку, что привезти.

Хлоя демонстрирует мне каждый новый наряд. Напоследок она покупает белое легкое платьице и пару босоножек, в которых и проводит остаток дня. Но книжный магазин «Гелвейз букс» интересует ее едва ли не больше, чем магазины одежды. Она копается в книгах около часа, и мне приходится поторопить ее с выбором, чтобы успеть вернуться в Бартлет-Хаус до темноты.

После ужина мы берем Генри полетать с нами. Я веду их с Хлоей к Виндзору, к Долине Пикников, до Кларкстауна и обратно. Потом Генри капризничает, не желая ложиться спать, и Хлоя сидит с ним, читает ему книжку доктора Сьюза, которую приобрела сегодня в книжном магазине.

После этого мы с Хлоей снова летаем, охотимся, едим вместе.

– Завтра мне придется отправиться домой, Питер, – говорит она мне.

– Почему ты не можешь пока остаться с нами? А потом мы все вместе прилетим в Яму Моргана.

– Потому что надо следовать традициям. Мы ведь не хотим разозлить моих родителей еще больше. Всего лишь несколько дней – а потом мы сможем отправиться к тебе. Дерек приедет за тобой послезавтра.

Я вспоминаю долгий путь, который я проделал с Дереком пять лет назад, и не могу сдержать стона.

– А почему мне нельзя просто приехать одному?

– Ты один не найдешь. Я сама не уверена, что нашла бы наш дом. Я знаю, что Дерек – зануда. Но, честное слово, не так уж он и плох.

– Особенно если тебе не приходится проводить с ним целый день в машине. Сама бы попробовала!

– Ни за что!

Хлоя вдруг взлетает. Я взлетаю следом, преследую ее, перелетая из долины в долину. Любимая все время ускользает от меня. Отчаянно взмахивая крыльями, мне удается оказаться в нескольких дюймах от ее хвоста, и… неожиданно она выпускает порцию своего запаха.

Меня обволакивает облако корицы и мускуса.

– Опять! – мысленно кричу я, вдыхая аромат.

Хлоя замедляет свой полет, ложится на крыло,

потом переворачивается в воздухе на спину, показывая мне себя.

– Так лучше? – спрашивает она, подлетая под

меня так, чтобы мне легче было войти в нее.

– Гораздо,- отвечаю я, соединяясь с ней, и ночную тишину оглашает наш могучий рев.

Мы с Генри просыпаемся рано, задолго до приезда Дерека, и ждем его на крыльце Бартлет-Хауса. Генри томится, виснет на мне, донимает меня вопросами, и наконец, увидев Грэнни, который направляется к конюшням, спрашивает:

– Можно, папа?

Я отпускаю его. Мне уже изрядно надоедает сидеть на жестких ступеньках Бартлет-Хауса к тому времени, как Дерек подкатывает к фасаду в своем «лендровере». Генри и Грэнни выходят из конюшни посмотреть, кто приехал.

– Привет! – кричит Грэнни.

Дерек не отвечает на приветствие. Он потягивается, оглядывает дом, конюшни, коттеджи и направляется ко мне. Он, как и в прошлый раз, выглядит так, как будто собрался поиграть в теннис. Контраст его бледной кожи, светлых волос, розовых щек с темной кожей и волосами Хлои и Элизабет еще раз убеждает меня в том, что у женщин в этой семье вкус лучше. Вид у Дерека слегка помятый, и, хотя он крупнее и, возможно, физически сильнее меня, выгляжу я определенно лучше. Он подает мне руку, слишком сильно сжимает ее и улыбается одной из своих ничего не выражающих улыбок:

– Недурно тут у тебя, старина! Совсем недурно.

– Рад, что тебе нравится, – отвечаю я и делаю Генри знак подойти познакомиться.

Едва взглянув на мальчика, Дерек снова переводит взгляд на меня:

– Поехали. Ты знаешь маму. Она месяц будет на меня дуться, если мы опоздаем.

По моей просьбе Дерек открывает багажник. Я кладу туда два чемодана, а между ними пристраиваю деревянный ящик. Дерек не спускает с него глаз.

– Золото?

Я молча киваю, он смеется:

– Теперь-то ты ученый. Знаешь путь к сердцу моего папаши, если, конечно, у этого старого скряги есть сердце.

Дерек продолжает болтать, пока мы усаживаемся в «лендровер». Я засовываю руку в карман брюк – проверить, на месте ли мой подарок Хлое – серьги к медальону. Наш водитель разглагольствует, одной рукой ведя машину, другой жестикулируя. Генри устроился на заднем сиденье, смотрит в окно и не обращает на болтовню Дерека ни малейшего внимания. Жаль, что у меня так не получится.