воздушный, да с поджаренными ломтиками колбасы и овощами… Хочется прижмуриться от удовольствия. Бутербродов здесь не знают – но передо мной две булочки – ароматные  настолько, что запах свежего хлеба вызывает желание немедленно наброситься на еду.

— Игги мой фамильяр, — отвечаю как можно более твердо, — и вы должны вернуть ее мне. Прошу вас.

— Будешь отвечать за её действия и чужие интриги? – Нет, в голосе деймара нет удивления.

 — Отвечать за них не будет никто, кроме того, кто это затеял изначально. Наниматель. А Игги поступила глупо. Но больше она к своей… профессии не вернется, — произношу твердо.

А у белочки такие  глазки. А она такая бедная, такая несчастная, так жалобно и ласково смотрит.

 — Ешь, — фыркает едва слышно деймар, — позже поговорим.

А я что? Когда я ем – я глух и нем. И только щелканье голодных челюстей слышится…***А кроме щелканья - сегодня ещё волшебная суперскидочка на мой роман"Моя пушистая проблема" - 26%!Кто хочет веселую и страстную сказку про оборотней?Очаровательный малыш-волчонок, отбор волчиц и нахальный хвостатый в наличии!

Глава 11.3.

Мой дар не спит. В какой-то момент я четко ощущаю давящую усталость деймара. Какую-то занозу, которая мешает ему свободно вдохнуть. Раздражает. Но что я могу сделать? Мою помощь он отвергнет. Да я и не рискну предложить её – потому что просто не понимаю, в чем дело.

Не знаю, о чем беседуют Игги с эльфом крови. Они отгородились от меня едва заметным пологом. А я ем – и успеваю наговорить небольшое послание для моих дорогих снежных родичей – и передать привет малышке Май. Артефакт, который мне вручили, позволяет отправлять такие вот послания раз в неделю.

Надеюсь, что у них все хорошо. Привлекать внимание к моему присутствию в этой Академии в наши планы точно не входит.

— Поела? – Эльф смотрит странно, задумчиво.

Игги тоже какая-то притихшая. А отливающий матовым золотом небольшой предмет, очень похожий на желудь, лежит на ладони деймара.

Он вздыхает коротко. Протяжно. А потом задает интересный вопрос:

 — Ты не боишься меня? – Алые глаза сверлят.

Да-да, о том, какие эльфы крови бездушные  монстры, которые  с легкостью могут уничтожить любое живое существо, я уже наслышана.

— Вас – нет. Не потому, что вас не стоит бояться. А потому, что у нас нет повода враждовать, — отвечаю как можно спокойнее. – Я склоняюсь к тому, чтобы принять  ваше предложение. Один танец на балу в обмен на помощь моим родным.

— А избавиться от колдуна ты не хочешь? – Задают мне провокационный вопрос.

 — Зависит от цены, — заставляю  себя не передергивать плечами.

 — Я сегодня  очень добрый. Настолько добрый, что мне самому страшно, — доверительно сообщат мне, — поэтому, маленькая моя смертная, цена будет довольно простой. У меня очень много поводов на тебя обижаться… но…

Он стоял рядом. Почти вплотную. И острые  когти играли словно невзначай с моими волосами, трепя прическу.

 — На неприличные предложения не согласна! – Выпалила, чувствуя, что не краснею только благодаря снежной крови.

 — Ты правда думаешь, что мне это интересно? – Бесстыже смеялись раскосые  глаза.

Да чтоб ты провалился!

 — Я ведь всю жизнь мечтал уложить в свои объятья пугливую своенравную девицу, которая и целоваться-то не умеет! – Фыркнули мне.

И прежде, чем я успела высказать все, что думаю по этому поводу, ставя под угрозу хрупкое перемирие, меня прижали к стене и… да. Наглядно продемонстрировали, что значит целоваться по-настоящему. И в этот момент мне показалось, что каждый наш поцелуй что-то меняет между нами.

Острые и дерзкие. Покоряющие, пленяющие, чарующие. Наглые и  напористые. И… завоевывающие. Это все его поцелуи. Когда забываешь о том, что хотела ударить, когда рука поднимается для того, чтобы вцепиться в чужие плечи, когда дрожат пальцы, а жар окутывает с макушки и до самых пят.

И все же… все же я нашла в себе силы оторваться. Не льстила себе – только потому, что меня отпустили.

Решила не обращать внимания на сбившееся дыхание. Посмотрела на это бессовестное, объевшееся вседозволенности существо таким взглядом, как будто он был центром моей вселенной, точкой притяжения.

Эльф моргнул.

 — Не могу сказать, что все это подобает приличной леди из высокого рода, — заметила с беспечной улыбкой, — я не люблю и не умею чувствовать себя жертвой чьих-либо интриг и планов, высокий лорд. Поэтому буду премного благодарна, если вы все же сдержите свое слово и окажете необходимую помощь роду моего родича и Владыки. И да, милорд. Небольшую компенсацию в виде консультации о том, что происходит в Академии, я приму  от вас с удовольствием, — добавила невозмутимо.

Наглость второе счастье.

 — Моя девочка,  — утерла лапкой невидимые слезы Игги, — как сама учила.

— Вижу, на сытый желудок в вас просыпаются невиданная дерзость и храбрость, — Ллиошэс Норитэли был… доволен.

 — Думаю, желание выжить и устроиться в новом мире вам должно быть вполне  понятно, тир? – Мой голос буквально сочился медовой патокой.

 — Восхитительные неосведомленность и нахальство. Мне нравится. В меру, — хмыкнул маг, — поэтому я вам дам сегодня первый совет. Никому не рассказывайте о своем даре, Дайана-Даанри. О том, что вы ощущаете яркие негативные эмоции. И когда вас отправят в  Храм… уроните там капельку своей крови. Так  вам будет безопаснее.

Что?! И это все? То есть советы просто зажали?

Глава 11.4.

Меня подтолкнули к двери, вручая сумку.

 — И да, Дана, — шепот пощекотал ухо, — я помогу снежным эльфам, хотя и терпеть их не могу. Считай, что ты повеселила и удивила меня авансом. Радуй меня почаще, девочка… И не забывай о том, что мне почти ничего не стоит избавиться от сумасшедшего колдунишки.

Кто же он такой? Если Корнея опасались даже Владыки снежных эльфов?!

— Удачной учебы! – Расхохотался ветер.

Ууу! Я что, филиал цирка и передачи, где умные парни отвечают на ещё более умные вопросы?

Хлопнула дверь, поддавая по попе. И я осталась на лестнице одна. Гул и мерный звон намекали на то, что стоит поспешить, чтобы не опоздать на первое занятие.

Игги что-то извиняюще прострекотала – и ускакала, махинаторша такая!  А я подобрала юбки – и понеслась вперед, решив, что как-нибудь переживу падение своего светло-снежного образа в чужих глазах. Ну, бежит