Баньши густо покраснела, торопливо спрятав глаза, а Зырян поперхнулся.

– Когда ты успела, Хель?

Вот теперь насупилась я.

– С чего-то же надо было начинать?

– А разве меня нельзя было благословлять? – заволновался Васька. – Я же вроде нейтральный!

– Можно. Только аккуратно и малыми дозами, потому что мой дар еще не до конца изучен. Вот я и действовала по чуть-чуть, пока мы не установили точно, что для тебя и Зыряна это безопасно.

– Хель! – возмущенно вскинулся Васька.

– К тому моменту, когда дело дошло до блох, мы это уже доподлинно выяснили, – очаровательно улыбнулась я.

– Это называется непрямое направленное благословение, – наставительно перебил Ваську ангел, дожевывая свой кусок. – А есть еще и прямое направленное, это она проделала на днях со мной. И с собой, когда сбегала из Преисподней. Но если бы она точно так же воздействовала на Шмуля, то его темной ипостаси пришлось бы несладко. А если бы Хель при этом неправильно дозировала силу, фея мы могли потерять насовсем.

Друзья окинули меня задумчивыми взглядами – таких подробностей они не знали.

– А непрямое ненаправленное благословение бывает? – поинтересовалась баньши.

– Конечно. Это когда благословение бросается по принципу «на кого Создатель пошлет». Кому-то в чем-то повезет, быть может, даже всем, но понемногу. Совсем по капельке. И, скорее всего, этого даже не заметят, потому что у Хель пока слабый дар.

– Да уж, слабый… блохи-то вон сбежали! – недовольно буркнул оборотень.

– Могу вернуть, – тут же предложила я, и он недовольно умолк.

– Это потому, что Хелькин дар еще продолжает развиваться, – невозмутимо продолжал ангел, поднимая голову от книги. – А если учесть, сколько дней она непрерывно пребывала в Свете, когда отдавала мне благодать, думаю, при желании осилит и направленное среднее благословение.

Взгляды в мою сторону стали не только задумчивыми, но и оценивающими.

– Наконец, если учесть, что у Хель периодически бывают спонтанные выбросы силы, как в свое время произошло с лесом, который три года назад был лишь группой чахлых кустиков и парой засохших деревьев… – Мартин звучно откусил очередной кусок и в полной тишине перевернул страницу. – Можно сказать, что наша суккуба – серьезная угроза для чистокровного темного. И когда и чем она полыхнет, если очень захочет, – я, например, понятия не имею.

– Вот поэтому мне и запрещено трогать темных, – фыркнула я, раздраженно ухватив еще один бутерброд. – А вообще, Марти, хватит народ стращать. До полноценного очищения я все равно никогда не дорасту, а ты уже нервы всем взбудоражил. Что ты еще интересного нашел?

Мартин проглотил очередной кусок и задумчиво пошевелил крыльями.

– Такого, чтобы уж совсем интересного – ничего. Но тут есть один любопытный момент… Раньше я, как и ты, считал, что благословение – это как проклятие, только наоборот. И чем больше благодати в него вложишь, тем сильнее будет эффект. А здесь говорится, что количество благодати существенной роли не играет, потому что эффект зависит от искренности благословляющего и степени выраженности проблем благословляемого.

Я ненадолго подвисла.

– Мм… хочешь сказать, если у меня благословение в принципе слабенькое, но при этом я очень захочу кому-то помочь, то эффект будет таким же, как у архангела?

– Именно. Это как лавину с гор спустить – много ума не нужно.

– А почему с проклятиями не так? – удивился немного успокоившийся оборотень.

– Потому что наложение проклятий – качественно иное умение, требующее серьезных знаний, врожденного таланта и очень точных расчетов. Более того, при малейшей ошибке проклятие способно зацепить проклинателя. И, если благословение вреда не причинит…

– Я слышал, что есть проклятия, которые, наоборот, усиливают темных, – возразил Зырян, и я очень внимательно на него посмотрела.

– Ты прав.

– Ты же говорила, что они ослабляют нас обратно пропорционально уровню силы! – воскликнул Шмуль, обеспокоенно дернув крыльями.

– Так и есть. Но в истории были случаи, когда именно проклятие позволяло темному возвыситься. Об этом много где писали, еще больше обсуждали, пытались даже повторить, но мало кто знает, почему это стало возможным. Доподлинно известно, что далеко не любое проклятие на это способно, иначе демоны напроклинали бы себя до такой степени, что давно подмяли все миры. Да и проклятийники такого уровня рождаются очень редко. Но если кто-нибудь из темных найдет себе такого…

– Будет беда, – хмуро кивнул ангел, бросив на меня такой же внимательный взгляд, что и я на Зыряна недавно. – На наше счастье, подобное случалось всего несколько раз. И я очень надеюсь, что в ближайшее время такие проклятийники не родятся.

– Аналогично, – кивнула я. – В учебниках по этой теме ничего не пишут, но я однажды по малолетству стянула у маменьки одну любопытную книжку. Там и подсмотрела.

Мартин понимающе хмыкнул.

– А я от наставника узнал. И у него же выяснил, что при всем при том законы Преисподней намного более упорядоченны, чем на Небесах, и только там всегда работает закон положительной прямой связи, когда сила проклятия напрямую зависит от силы проклинающего. Именно поэтому, кстати, любое проклятие можно спрогнозировать и точно рассчитать.

Оборотень от таких тонкостей озадаченно крякнул, а Улька изумленно моргнула.

– Хель, а почему Кобре ты об этом не говорила?

– А зачем? – резонно возразила я. – Если она знает, то все равно никому не скажет. А если нет… Думаешь, нашему Марти нужно повышенное внимание?

Оборотень смущенно замолк, а Зырян задумчиво погладил раздувшийся живот.

– Все это, конечно, интересно. И Мартина мы, разумеется, подставлять не станем. Но все же мне непонятно – вот если я, например, стану темным и захочу однажды кого-нибудь проклясть, причем захочу так сильно, что вот прямо страх… почему мое желание не усилит само проклятие, как это происходит с благословениями?

– Потому что так устроен мир, – очень серьезно ответил ангел. – Создатель сотворил ангелов и подарил им Небо. А затем создал демонов и отдал им власть в Преисподней. Первых Он одарил Светом и возможностью отдавать благодать безвозмездно, а вторым дал большую силу, но сам же ее и ограничил. Если бы демоны могли проклинать друг друга так же легко, как мы дарим благословение, Небо и Преисподняя уже сгорели бы в огне войны. А так до сих пор поддерживается равновесие.

Улька с любопытством потянулась к книге.

– Это все тут написано?

– Не только. – Мартин благоразумно отодвинулся от баньши подальше. Книга хоть и не испускала днем заметного свечения, но обжечь могла очень сильно. – Но кое-какие вещи даже мне оказались внове.

– Например?