Сцену на балконе Тейлор прокрутила в голове уже множество раз.

Папарацци успели сфотографировать пару почти в момент поцелуя, и теперь все обложки «желтых» газет и журналов кричали об одном:

«Джейсон и Таинственная Женщина! События развиваются!»

«Жаркие ночи в пустыне! Джейсон в Вегасе вместе с Таинственной Женщиной!» и «Роман в Лас-Вегасе!»

Каждое утро Линда прилежно оставляла на стуле Тейлор новый таблоид, и каждое утро она прилежно отправляла его в корзину для бумаг.

Ну может быть, только разок-другой взглянув на обложку.

Лишь одна фотография вызвала интерес и заставила посмотреть внимательно. Сама Тейлор стояла спиной к камере, но лицо Джейсона попало в кадр. И что-то вето взгляде поразило: наверное, отрешенное выражение, с каким он смотрел в ту минуту. Глаза говорили, что в мире не существовало никого и ничего, кроме их двоих.

Мысль показалась нелепой. Нелепой и опасной, способной вовлечь в серьезные неприятности.

Вот почему Тейлор приняла решение остаться дома.

Она не пришла.

Джейсон стоял на балконе своего особняка в Беверли-Хиллз. Вечер выдался многолюдным и шумным. Гости оккупировали все доступное пространство: толкались вокруг бассейна, разгуливали возле гостевого дома и даже проникли на баскетбольную площадку. Хорошо хоть, что охране удавалось удерживать их на улице. Пока удавалось.

Сам он потерял интерес к гостям уже больше часа назад, когда опоздание Тейлор вышло за рамки общепринятого. И сейчас снова, уже в который раз, он взглянул на главные ворота — единственный доступный вход в поместье.

— По-моему, она не придет.

Джейсон сурово взглянул на стоявшего рядом Джереми. Допускать страшную возможность — это малодушие, но озвучивать опасение — самое настоящее предательство.

— Придет, — решительно возразил Джейсон, хотя в душе и сам сомневался.

— Не знаю… уже поздно. — Джереми скептически покачал головой.

Джейсон посмотрел на часы. Прошло целых четыре минуты с тех пор, как он смотрел в последний раз, а Тейлор все еще не появилась.

— Кажется, ты всерьез расстроен. — В голосе Джереми звучало удивление, смешанное с любопытством.

Джейсон снова остановил друга строгим взглядом. Выслушивать колкости почему-то не хотелось. И в этот момент возле парадных ворот что-то мелькнуло. Вернее, кто-то.

Заметив изменившееся лицо друга, Джереми тоже посмотрел в сторону ворот. Теперь уже оба наблюдали, как по дорожке шла Тейлор Донован.

Джейсон потерял дар речи.

На ней было платье, в котором невозможно войти в зал суда: черное, без бретелек, с разрезом до критической точки, оно откровенно следовало каждому изгибу фигуры. Длинные волосы лежали на обнаженных плечах пышной волной, а взгляд был подернут дымкой. Он еще никогда не видел Тейлор такой… волнующей и жаркой. Вдалеке звучал голос Джереми: кажется, друг предупреждал, что лучше закрыть рот, пока не влетела ворона.

Наконец Джейсон опомнился и посмотрел на насмешника.

— Я же сказал, что придет, — уверенно заявил он. Потом стремительно сбежал с балконной лестницы и вклинился в толпу. Наконец добрался до Тейлор. Взгляды встретились и больше не размыкались.

Джейсон подошел вплотную и остановился:

— Вы здесь.

— Да.

Он храбро посмотрел на платье:

— Думаю, вы не часто надеваете его на судебные заседания.

— Вряд ли оно имело бы там успех.

Джейсон рассмеялся:

— Да уж… наверное, несколько затруднительно стоять перед судьей, у которого эрекция распирает штаны.

— А что, платье действует таким образом?

Тейлор опустила глаза к молнии на брюках Джейсона. Подобной смелости он не ожидал, а потому растерялся. Зато в ее взгляде вспыхнули веселые искры.

— О, вы покраснели! Замечательно!

Джейсон улыбнулся насмешливой дерзости и схватил гостью за руку:

— Пойдемте. Покажу вам свои владения.

Сквозь притихшую толпу он повел Тейлор к дому.

Джейсон водил ее по коридорам и комнатам, а она удивлялась глубокому интересу к архитектуре и серьезным знаниям, которые, судя по всему, он приобрел самостоятельно. Он с увлечением показывал каждую деталь, начиная с тиковых полов и заканчивая причудливыми карнизами. Постепенно становилось ясно, что он лично участвовал в разработке дизайна построенного пять лет назад огромного, площадью в двенадцать тысяч квадратных футов, особняка в стиле французской Нормандии.

Джейсон показал шесть гостевых комнат, личные апартаменты с двумя гостиными, зеркальный холл со сводчатым потолком, винный погреб, парилку, проекционный зал и двухэтажную библиотеку. Несколько раз Тейлор ловила себя на мысли, что подобного богатства видеть еще не приходилось. Деньги ее не особенно впечатляли. Фирма платила свыше четверти миллиона долларов в год: значительно больше, чем получали остальные члены семейства Донован. И все же этот дом превосходил все фантазии и вызывал легкое головокружение.

Закончив экскурсию, Джейсон повел гостью на террасу, к одному из баров. Передавая французский мартини, который она заказала, поддавшись нормандскому духу, осторожно поинтересовался:

— Простите, что за важные дела задержали вас до полуночи?

— Ничего особенного. Просто пришлось по пути заглянуть на вечеринку к Джеку Николсону.

— Вообще-то Джек сидит вон в том кресле, в десяти футах от вас, и преспокойно курит сигару.

Тейлор повернулась, чтобы посмотреть на знаменитость, а Джейсон не собирался сдаваться:

— Я ведь понимаю, что вы сомневались, стоит ли идти. Так почему же все-таки решились?

Тейлор беззаботно пожала плечами:

— Подумала, что будет интересно.

— Но ведь вы очень заняты, устаете. Тронут вниманием.

Легко отмахнувшись от благодарности, Тейлор отошла от бара, и Джейсон последовал за ней. Они медленно прогуливались по парку, среди гостей.

— Не придавайте большого значения, — заметила Тейлор. — Всего лишь решила, что несколько часов отдыха и развлечений пойдут на пользу.

— И эти несколько часов вы решили провести со мной. Сделали выбор.

— Решила принять участие в вечеринке. А вы всего лишь случайно оказались ее хозяином.

— А еще выбрали это платье.

— Надеюсь, не считаете, что одежда женщины свидетельствует о ее намерениях?

— Нет, не считаю. Но когда женщина решается провести долгожданное свободное время со мной, поневоле начинаю проявлять любопытство.

Тейлор остановилась в уединенном уголке сада. Прислонилась к стене, сжимая в руке бокал мартини.