– Если спросить меня, сколько стоит вся коллекция, я бы сказал, что в лучшем случае от двух до трех сотен фунтов. И это если еще повезет.

– А как насчет жемчугов? – спросил Крук.

Фулхем удивился.

– Не было там никаких жемчугов.

– Забавно. Полиция их тоже не нашла, как и ее багаж, шляпу и ее племянника. На самом деле у полиции сейчас, похоже, хлопот полон рот – или пуст, смотря как поглядеть.

В этом Крук оказался прав. Полиция работала не покладая рук. Объявили, что разыскивается водитель, который вез самозваного мистера Керси из гостиницы «Варбург-Корт» в ночь смерти мисс Керси, но в первые дни поиск не дал никаких результатов. Затем в местный полицейский участок явился шофер, захотевший дать показания.

– А почему вы раньше не пришли? – раздраженно спросил его полицейский.

– Я же не знал, что это вы меня ищете, – огрызнулся водитель. – Паддингтон не мой район, понимаете? Я в Хемпстеде работаю. Довез я пассажира до вокзала Паддингтон, чтобы тот успел на ночной поезд. Особый это был рейс. Ну, в войну и более странные вещи случаются. А этот клиент поймал меня с тротуара. «Довезете до дома номер восемнадцать по Бейсуотер-кресент? – спрашивает. – Мне надо успеть на ночной поезд, а багаж мой там». «А куда вам ехать-то нужно, сэр?» – я ему. А он и говорит: «Мне надо вернуться. Уже слишком поздно. Сегодня вечером мне надо попасть на вокзал Юстон. Получил телеграмму, дело жизни и смерти, а на стоянке ни одной машины. Поехали, не обижу». Ну, иногда надо рисковать, так что я ему говорю, садитесь, мол, а он мне: «Дом номер восемнадцать. Езжайте помедленнее, пока я не скажу где тормозить». Ночь темная выдалась, на небе ни звездочки. Я на одном чутье и ехал. Раньше никогда не знал, что это гостиница. Конечно, кругом полное затемнение, а когда приехали, он и говорит: «Стойте здесь. У меня все в вестибюле, так что я мигом вернусь». Пробыл он чуть дольше, и я уж начал гадать, не жулик ли он, как пассажир вернулся и сказал, что ему нужно позвонить. Я хотел помочь с багажом, но он сказал: «Нет, там немного. Жмите на газ, иначе я опоздаю на поезд».

– И вы отвезли его на вокзал Юстон?

– Точно так. Он сказал, что на запад ему надо. Времени в обрез, а надо успеть к сбору батальона.

– Вы его хорошо разглядели?

Водитель покачал головой.

– Я же вам сказал, тьма стояла кромешная, а полиция хватает любого, кто хоть чуть-чуть фонариком мигнет. Когда мы доехали до Юстона, он дал мне десять шиллингов и быстро вбежал в здание вокзала.

– Думаю, вы не заметили, был с ним носильщик или нет?

– Не припомню, чтобы носильщик подходил к машине. Теперь носильщика еще пойди найди.

– А он в форме был, нет?

– Нет, по-моему, не в форме. Высокий такой, в большой черной шляпе. Больше ничего не заметил.

Полиция, чьему расследованию сильно помешала подобная задержка, сочла неразумным и несправедливым взваливать вину на добропорядочного члена общества, сделала все полагающиеся запросы и обследовала размещенный на вокзале багаж, но безрезультатно. Они разыскали дежурного по вокзалу, работавшего в ту ночь, и допросили его, но опять безуспешно. Тот был уверен, что тем вечером в означенное время никто не сдавал багаж. Клиент наверняка заметал следы, мрачно заметил он.

Затем Бенхем переключился на бюро находок. Он знал, что легче легкого избавиться от багажа на вокзале, особенно во время затемнения, когда никто не может проследить за твоими передвижениями. Всего-то и нужно, что поставить чемодан где-нибудь в темном углу, а потом выйти из вокзала. Дальше возможны два варианта. Или багаж останется на том же месте, где его рано или поздно обнаружит кто-то из служащих и отнесет в бюро находок, или же он попадется на глаза субъекту менее порядочному, хотя и более сообразительному, который возьмет его себе. Поскольку в помещениях вокзала не оказалось ни малейшего следа пропавшей сумки мисс Керси, представлялось вероятным, что либо преступник запутывал следы, уходя от полиции, и ускользнул вместе с сумкой через другой выход, либо ее украли. В этом случае имелись все основания полагать, что дело станет тянуться бесконечно, поскольку вор наверняка поймет, что у него оказалось то, что разыскивает полиция, и поэтому предпочтет не высовываться.

Полиция снова допросила мисс Флору, а потом еще и Уотсон, желая узнать о содержимом сумки. Уотсон сказала, что ее хозяйка не намеревалась уезжать больше чем на два-три дня и взяла с собой лишь смену белья, ночную рубашку и туалетные принадлежности. Она (Уотсон) упаковала все вечером перед отъездом. Вещи мадам были с именными бирками, но по фасону и качеству не представляли собой ничего особенного. По всем участкам, где могли ожидаться хоть какие-то результаты, разослали описания пропавших вещей, но безуспешно. Полиция также связалась со всеми ювелирами касательно исчезнувших жемчугов. Впоследствии ей предъявили две нитки жемчуга, но Уотсон и мисс Флора заявили, что они никоим образом не похожи на разыскиваемые камни.

В общем, полиция приложила к расследованию массу сил и средств, и было бы несправедливо сказать, как выражалась Отшельница, что они просто потратили деньги налогоплательщиков, не предоставив взамен соразмерных результатов.

I

Активное вмешательство полиции вызвало у мисс Фицпатрик некую одержимость. Те редкие случаи, когда полицейские все-таки появлялись в доме, смешались в ее сознании в какой-то непрерывный поток постоянно приходящих и уходящих людей в форме. Даже в ее снах цепочка людей в синем тянулась от калитки и взбиралась вверх по лестнице.

– Мы платим полиции за то, чтобы она предотвращала убийства, а не металась беспомощно не в состоянии их раскрыть, – говорила она Гарри, упрямой канарейке, смотревшей на нее суровым, немигающим взглядом и, как и подобает мудрой птице, державшей свои мысли при себе. – К тому же я не чувствую себя в безопасности, когда вокруг столько мужчин.

Когда она была еще маленькой девочкой, мама мисс Фицпатрик «предупредила ее насчет мужчин». «Никогда не связывайся с ними, – тяжелым голосом поучала та ее, добавляя: – Безопаснее всего держаться особняком».

И действительно, единственным романтическим приключением мисс Фицпатрик стал неженатый викарий, в итоге скончавшийся от чахотки при более чем скудном жалованье. Если рядом с его смертным одром вы бы тихонько произнесли имя Отшельницы, оно для него ничего бы не значило. В глазах неженатых викариев женщины теряют свою индивидуальность, превращаясь в сонм верующих и не более того.

К тому времени, когда с момента возникновения «Тайны семейства Керси» минула неделя, старуха вбила себе в голову мысль о том, что ей самой угрожает реальная опасность. Однажды днем, когда она осматривала свои владения, ее взгляд упал на вышитое изречение, висевшее над комодом. «Не все золото, что блестит» – гласило оно. Это привело ее к мысли, что все люди в форме не суть полицейские. После этого каждый раз, когда скрип калитки возвещал о появлении очередного «пришельца», она не только запирала дверь, но и придвигала к ней старую скамью со спинкой и подлокотниками. Ее меры предосторожности имели под собой подоплеку. Как только человек оказывался в подъезде, он мог свободно спуститься по ступенькам в подвал и напасть на нее в ее же убежище. Почему подобная идея могла кого-то побудить к действию, она не удосужилась подумать, но, в конце-то концов, в полицейских архивах великое множество дел, где старух в полупустых гостиницах и уединенных комнатках убивали из-за денег, которые они предположительно прятали в железных ящичках под полуразвалившимися кроватями. И хотя ей было семьдесят четыре года, от жизни она никоим образом не устала.