проявлений актов какого-либо недоверия между сторонами из чувства гуманности, с целью сохранения численности армии обеих сторон вывести личный состав с острова в деревни на самостоятельный прокорм у населения за собственный счёт. Оружие и знамёна оставить на месте своих позиций, под сохранение до подписания мирного договора. Население согласно принять солдат османской армии под личное поручительство русского генерала от инфантерии Кутузова. После чего можно начать официальные переговоры о мире.

Ответа ждали долго.

Дабы ускорить события, генералу Маркову предложено было потрепать гарнизон в Рущуке. Для этого было переправлено на правый берег дополнительно десять орудий и отряд егерей с казаками.

Узнав о начавшемся передвижении русских войск, ответ Ахмет-паши был доставлен Кутузову немедленно. В письме великий визирь дал своё согласие на предложения Кутуз-паши. Просил не сердиться за задержку. Необходимо было получить согласие султана на переговоры о перемирии.

Это уже было началом победы. Кутузов ликовал. Хотя снаружи это никак не проявлялось.

И вот – свершилось. Оставив оружие на позициях, присмиревшие турецкие солдаты под присмотром людей Каменского и Булатова организованными колоннами прошагали в селения, где их уже ждали богатые магазины, снабжённые провиантом, разной мануфактурой.

Счастливы были все: и жители, и приказчики Варлама, и оголодавшие турецкие солдаты. Особенно был доволен Михаил Илларионович. Теперь он был на коне. Он мог диктовать свои условия. В Петербург были срочно отправлены гонцы с подробным описанием событий под Рущуком.

Получив подробный рапорт, Александр I вздохнул облегчённо. Теперь можно спокойно готовиться к встрече Наполеона.

Но не всё так было просто, посыпались обвинения в адрес Кутузова: малодушие, соглашательство с позицией противника, трусость. Стали поступать требования о выставлении условий по полной сдаче армии Ахмет-паши русскому войску.

Нельзя сказать, что Кутузов был удивлён. Аппетит приходит во время еды. Он всячески тормозил с ответом. Скрывался от прибывших гонцов с почтой, неделями задерживал их на перегонных станциях. Он всё настойчивей торопил Ахмет-пашу с началом переговоров.

Турки всячески оттягивали с назначением срока. Ахмет-паша ждал решения Стамбула, а там упорно отмалчивались.

Кутузов понимал причину. Чувствовалось воздействие французов. Султан попал в двоякое положение. С Россией воевать становилось дорого, средств, выделенных Наполеоном, не хватало. А обязательства перед Францией были. Прибыли от завоёванных территорий было недостаточно, почти всё уходило на содержание тамошних гарнизонов. Вот и тянул Махмуд II с заключением мира. Надеялся вырвать у Наполеона дополнительные средства. Но деньги Бонапарту самому были нужны. Содержание боеспособности огромной армии обходилось в копеечку. Все полученные суммы от контрибуций подвластных ему государств таяли на глазах. Выход был только один – завоевать богатую ресурсами Россию. Была ещё Британия, но война с ней была ещё дороже. Одна доставка армии морем требовала внушительных сумм, которых просто не было. К тому же английские эскадры очень опасны. Решив оставить Британию на потом, он окончательно устремил свой взор на Россию.

Но, чтобы начать войну, нужно иметь как минимум двойной перевес. Поэтому ему очень нужно силами османов прочно сковать русские силы на Дунае. Но неудобный Кутузов рушил все его планы. Турецкая армия попала в капкан, помочь им не было возможности. Султан колебался. Проявлял нерешительность. С одной стороны, хотел спасти боеспособность своей армии, с другой – хотел денег и поступления современного вооружения.

Всё это Кутузов понимал. Но политика дворцовых шарлатанов, вводивших в смуту императора, мешала ему, выводила генерала из душевного равновесия. Находясь в удалении, не мог активно противостоять им. Приходилось ловчить. Он сильно уставал от придворных интриг.

Ему сейчас чего-то не хватало. Не мог сначала понять своего состояния. Но, оставшись вечером один со своими мыслями, вдруг понял. Его гложила печаль. Ему не хватало Луксандры. Ему было не по себе от того, как он расправился с юной девушкой. Оставшись одна, она металась по жизни, порхая слабыми крылышками. У неё не было опоры. Рано потеряла отца. Ветреной матери она не была нужна. Воспитывалась у чужих людей. Попала ещё практически ребёнком в руки жадного до чужого добра обедневшего боярина Гулиано. Дабы завладеть остатками ещё не промотанного ветреной матерью приданого, он женился на Луксандре. И вот теперь её вовлекли в грязную интригу. Став игрушкой в подлых играх безжалостного Анжели и запутавшейся в шпионских интригах матери, она была жестоко наказана им, уже пожившим, познавшим все прелести и горечи жизни генералом в блестящих погонах, с золотой бахромой эполет. Ведь он, подыгрывая ей, сам втянул её в грязную игру. Не предостерёг, не оградил от лихих людей, не защитил, а наоборот – подставил в смертельной схватке этого, по существу, ребёнка.

От этих дум на него напала меланхолия. Ему захотелось домой, в имение, к жене. Поскорей спрятаться от чёрных пятен, застрявших грязным комом в его душе. Тут, стряхнув тяжёлые мысли, достал подаренное чудо-перо, лист казённой бумаги. Снял парик, протёр платком вспотевшую шею, лоб, промокнул выступившую слезу, стал писать.

Это был грозный ультиматум Ахмет-паше. Он давал ему сроку два дня на принятие решения о времени начала переговоров. Место переговоров он определил сам – Бухарест. В противном случае он начинает боевые действия, направленные на полное уничтожение армии великого визиря.

Запечатал пакет. Вызвал адъютанта. Приказал доставить лично Ахмет-паше. Без ответа не уходить. По прибытии обратно разбудить, немедленно доложить.

Услышав удаляющийся топот копыт, Михаил Илларионович встал, наложил троеперстный крест вслед удаляющемуся адъютанту. Троекратно перекрестившись сам на образа, пошёл спать. Но остановился. Вернулся к столу. Достал ещё один лист. Подумал. Стал писать. Закончив, запечатал письмо. Достал из секретера обшитый синим бархатом футляр. Открыл. В колыхавшемся свете свечи играло бриллиантовыми искрами золотое колье с крупным изумрудом на подвеске. Закрыв, положил в пакет вместе с письмом. Загасив свечу, ушёл спать.

Наутро из расположения войск в сторону Бухареста ускакал гонец.

Получив уклончивый ответ от Ахмет-паши, приказал привести армию в боевое положение.

В лагере началось движение. Чистили орудия, тренировалась пехота. По лагерю лихо скакали казаки, на ходу упражняясь шашками. К редутам подвозили боеприпасы. Готовились к решительному сражению.

В ответном письме визирь ссылался на недостаток отведённого времени для получения ответа от султана.

Но Кутузов был неумолим. Отвечать не стал. Устроив бурную деятельность в войске, играл на нервах Ахмет-паши. И тот не выдержал, прислал парламентёра.

Михаил Илларионович встретил посланника Ахмет-паши в штабном шатре сдержанно, не проявляя каких-либо эмоций. Приняв свиток, отложил его в сторону. Стал интересоваться самочувствием великого визиря. Спросил, не надобно ему чего? Получив уклончивые, сдержанные ответы, поинтересовался, не голоден ли сам парламентёр. Предложил пройти в шатёр для гостей, испить кофе. Тот отказывался, но Кутузов настоял.