То есть это довольно понятно, приемлемо, правильно, если собака (лошадь, кот, хомяк, попугай) бессловесны. Люди, с одной стороны, искренне хотят, чтобы они заговорили, но с другой – наверняка сами же замотали болтливый род домашнего любимца скотчем! Я знаю, о чём говорю.

Но мой пёс прекрасно отдаёт себе отчёт, как полезно порою помолчать себе в тряпочку. Я оценил этот жест доброй воли, точно так же не загружая голову четвероногого друга своими проблемами. Хоть той же рыжей Мартой, которая мне, похоже, действительно запала в душу…

Когда уже просто так сидеть на коврике, наглаживая мосластый зад Гесса, показалось мне делом однообразным, я заставил себя встать, засучить рукава и приняться за хозяйство.

Сначала нужно было прибрать в доме. Хотя там, где живут двое бывших военных, бардака не бывает, но там, где есть хоть один доберман, и порядка тоже. Потом кухня, готовка, печь.

Большой котелок с гречневой кашей и шкварками аппетитно попыхивал на огне, когда в дверь постучали. Лично я гостей не ждал, к батюшке люди в церковь приходят, а незнакомцам в селе редко рады. Особенно если учесть, что в такую погоду, по зиме, добраться до нас любым транспортом – проблемное дело.

– Гесс, кто там?

Пёс пулей метнулся в сени и тут же прошипел оттуда, делая страшные глаза:

– Чёрт пришёл! Опять тот самый.

– Что болтает на всех языках?

– Да! Мы его кусь, а он не успокаивается. У тебя есть ружьё?

– Есть. В бане под полом.

Стук повторился, уже требовательней.

– Он нам весь дом развалит, а потом ещё отец Пафнутий добавит за… за что-нибудь. – Почесав подбородок, я принял единственно возможное решение. – Открывай дверь и заговаривай ему зубы. Я в засаду!

Минуту спустя мой доберман сдвинул лапой засов, грозно встав на пороге, словно бронзовый бог войны амазонского племени кусь.

– Дзень добжий, чтобы умереть, пся крев, – невежливо приветствовал его тот же молодой красавец-брюнет с бесёнком на плече и кистью правой руки на повязке. – Твой хозяин дома?

– Грр.

– Могу войти? Молчание – знак согласия, сенкью! А ещё раз покажешь мне клыки, я их вырву пальцами, медленно, по одному. Уи, мон шери? – Чёрт шагнул в сени, уже не скрывая своих истинных намерений. – Я спросил, где твой хозяин, мерзкая тварь?

– Тео, он ругается, – обиженно сел на задницу доберман. – Обижает собаченьку-у…

– Собаченек обижать нельзя, – объявил я из-за плеча гостя, надевая ему на прекрасную рогатую голову котелок с гречневой кашей.

От неожиданности чёрт даже не попытался уклониться.

– Вау-а-а-а-уй-ё-о!!!

Это я так весьма неуклюже, общо и весьма приблизительно попытался передать его вопль.

Нечистый выпрыгнул из нашего дома спиной назад, три раза навернулся на крылечке, а потом начал наматывать круги по двору, стукаясь башкой (котелком?) обо всё, что попадалось на пути. Минут через пять ему попался бетонный телеграфный столб, который категорически отказался уступать дорогу. Ну и…

От удара страшной силы старая чугунная посуда разлетелась на куски, а наш незваный посетитель распластался на снегу чёрной звездой сериала «Сверхъестественное». Готов!

Когда мы подошли поближе, мелкий зелёный бесёнок на его плече обеими ладошками запихивал себе в рот ещё тёплую кашу. Гессу пришлось клацнуть на него зубами, чтоб нахал поспешил смыться…

– А с этим что делать? Кусь его? – неуверенно покосился на меня пёс. – Но я столько не съем. И вдруг он невкусный. Давай сначала ты его кусь, а?

– Нет уж, я беру за ноги, ты за воротник, и тащим к дому. Там свяжем и будем ждать возвращения отца Пафнутия. Пусть он решает, а то вечно мы с тобой крайние.

В общем, когда святой отец вернулся домой, то картина маслом в нашем исполнении была настолько же яркой, сколь и авангардно-противоречивой. В творческом плане, разумеется.

По факту мы всё сделали правильно. Честное-благородное, клянусь Вольтером!

Пользуясь тем, что после поцелуя со столбом бедный чёрт слёг в отключку, мы поспешили опутать его по рукам и ногам. Ушло двадцать метров бельевой верёвки, три рулончика скотча и ещё старая собачья цепь. Для пущей надёжности я лично спрыснул все узлы святой водой, а потом ещё перемазал лампадным маслом. Вроде бы всё круто, да?

Доберман, крутящийся рядом, лез во всё любопытным носом, предупреждающе рычал на врага, скалил зубы, вертел обрубком хвоста, видимо втайне надеясь, что как-нибудь бес вырвется и мы ещё раз весело побегаем за ним по морозу.

Отец Пафнутий, вернувшись домой, за сердце хвататься не стал, хотя при виде рогатого у нас на кухне автоматически хлопнул себя по карману, словно бы ища табельное оружие.

– Вы от чёй-то, охренели вконец, что ли?! – бледнея и багровея, удивился он. – Кто тут чёрта живого в дом-то притащил, а?

Мы стыдливо опустили глаза. Одновременно оба.

Старец перекрестился (выматерился про себя!), сел на табуретку и выслушал нас.

– Всё от ясно с вами, голуби, совсем страх божий потеряли. – Батюшка косо осмотрел нечистого и облегчённо вздохнул. – Сие есть бес. Хоть и весьма крупных размеров. От ить, Федька, сколько раз тебе говорил, маленьких-то бесов бей смело, а когда от он за два метра до макушки, а в плечах косая сажень – так не вяжись! Тебе от его в одиночку не взять.

– Нас двое было.

– А-а, стало быть, от с Геськой на пару беса скрутили? Ну, это ещё простительно. Чем били-то?

– Чугунный горшок с горячей кашей на голову, а дальше он сам с разбегу об столб. – Я кивком указал на пленника.

– Надёжно, – подумав, согласился отец Пафнутий. – Стало быть, от без ужина мы сегодня. Ну да и аппетита от нет уже.

– Что с ним делать будем, отче?

– С меня от спросу нет, ты от его взял, тебе и решать.

– Наверное, нужно сдать в Систему. Не убивать же.

– В Систему-то, говоришь? Оно можно. Но тока от, паря, тогда уж проще тебе того беса своей рукой пристрелить. Ему ж легче будет.

Я задумался. По факту нечистого тут держать нельзя. Во-первых, это опасно, во-вторых, не по-христиански, в-третьих, вообще зачем он нам?

– А по хозяйству помогать на ван, ту, фри? – вдруг ответил обсуждаемый красавчик-бес, не открывая глаз. – Вы люди занятые, оба на службе, кто-то должен за пентхаузом смотреть. Мы, бесы, очень работящие, нас, между прочим, якши-гастарбайтерами по обеим столицам набирают. Особенно в Санкт-Петербурге, там публика покультурнее будет.

– Интеллигенция от завсегда на чертяк велась, – важно подтвердил батюшка. – А ты, нечисть рогатая, цыть, покуда от не спросили!

– От рогов избавимся в айн момент. – Бес резко качнул головой справа налево, могучим ударом о стену ломая собственные рожки у самого основания. – Ещё, конечно, есть хвост, но, думаю, ваш блэк дог не откажется его мне купировать.