– Нет, ничего. Но понятия не имею, что еще могла спрятать Диана касательно меня.

– Будем надеяться, ей не хватило на это мозгов. Поехали домой.

Только на пороге Винсент остановился и начал искать что-то по карманам.

– Что такое? – нахмурился Фредерик.

Но Винсент не ответил. Он, наконец, нашел клочок бумаги в заднем кармане. Прочитал написанное, удовлетворенно кивнул и спросил:

– Где Диана хранит приходящую почту?

– Гм… в гостиной на столе есть специальная ваза для входящей корреспонденции.

Винсент улыбнулся и тут же унесся в гостиную. Он вернулся буквально через мгновение.

– Теперь, Рик, поехали домой. Больше нам тут делать нечего.

Винсент проснулся от собственного крика. Вскочив на кровати, он тяжело дышал и смотрел в вязкую тьму. Но перед глазами еще стояло море крови, теперь странно переплетающееся со светлыми волосами мертвой Дианы. В его кошмарах из ее приоткрытого рта торчали четки, которые еще недавно перебирала Анна.

– Черт, черт, черт, – бормотал Винсент.

Он выбрался из-под липкого одеяла и отправился в ванную. Электрический свет и холодная вода немного привели его в чувство, хотя Винсенту все равно казалось, будто он и не просыпался, оставаясь во власти кошмаров.

Он облокотился на раковину и поднял глаза на зеркало. Ему показалось, он увидел двойное отражение себя, но, на самом деле, это был Фредерик, стоявший в дверях.

– Снова сны?

Винсент улыбнулся:

– Ерунда. Меня больше волнует реальность.

Фредерик вздохнул, и его отражение исчезло. Винсент закрыл воду в кране и тоже вернулся в комнату. Этой ночью они снова спали в одной постели, как бывало когда-то в детстве. Оставаться в одиночестве после всего, что произошло вечером, никто из них не хотел.

Подойдя к кровати, Винсент обнаружил, что Фредерик лежит поверх одеяла, подложив руки под голову и уставившись в потолок.

– Как я не люблю эту позу, – проворчал Винсент.

– Правда? Почему?

– Она значит, что твои мысли сейчас очень далеко отсюда.

Фредерик улыбнулся и сменил позу. В темноте его глаза казались необычайно яркими – и они смотрели на Винсента:

– Может, расскажешь, что за записку ты оставил в доме Дианы?

– Ну, в ней написано что-то вроде «Я уже в пути. Скоро встретимся. Эван».

– Эван?

– Да. Эван Грэй. Он прислал мне записку пару дней назад.

– Как лаконично.

– Эван так всегда.

– Гм, – по интонации можно было подумать, что Фредерик нахмурился. – Но каким образом полиция сможет связать Грэя и Диану?

– Таким же, как тебя и ее. Ты не знал, что у них был роман? Весьма бурный. А на днях Грэй в любом случае собирался наведаться к мисс Уилсон.

– Тебе не жаль его?

Винсент долго молчал. Так долго, что можно было решить, он вовсе не ответит. Но, наконец, он сказал:

– Тебя мне жаль куда больше.

Невольно на ум приходило утро, когда на ее кухне сидел Винсент, но теперь все было мрачным и серым. За окном шел дождь, и Кристина скрашивала свое утро горьким кофе. О Уэйнфилдах она не слышала уже пару дней и как раз размышляла, что стоит позвонить им. Но прежде доесть пончик под стук капель и допить кофе.

Развернув утреннюю газету, Кристина пробежала глазами по заголовкам, но не нашла ничего интересного. Кроме одного: «Диана Уилсон найдена мертвой в собственном доме: главным подозреваемым в ее убийстве называют известного художника Эвана Грэя». Кристина просмотрела статью, но никаких фактов не обнаружила. Кроме того, что шею Дианы перерезали, а в доме нашли записку Эвана. Имя Фредерика в статье тоже упоминалось, но лишь в контексте одного из прошлых романов Уилсон. Тем не менее, Кристина отложила пончик, взяла телефон и набрала номер Фредерика. Он не ответил. Тогда женщина позвонила Винсенту.

– Здравствуй, Кристина.

– Я только что прочитала газету.

– О, значит, ты в курсе.

– Да. Фредерик…

– Он не хочет об этом говорить.

– Конечно. Извини.

Кристина нахмурилась. С чего бы вдруг Фредерику избегать тему бывшей любовницы? Или они все-таки продолжили отношения в настоящем, как она того хотела? На самом деле, у нее не было желания обсуждать с Винсентом личную жизнь Фредерика, поэтому она была готова сменить тему, но неожиданно сам Уэйнфилд сказал:

– Кристина… может, ты приедешь? Мне очень не хочется говорить об этом по телефону.

– Конечно. Ты дома?

– Да. Мы все дома.

После того, как Винсент повесил трубку, Кристина задумчиво положила собственную на стол и вновь взяла кофе в руки. Она пила его и смотрела на окно, по которому скатывались мутные капли дождя. У нее не было уверенности, что она хочет знать какие-то подробности о смерти Дианы: вполне хватит Лукаса, гибель которого окутана тайной. Впрочем, если вспомнить рассказ Фредерика, никакой тайны там нет, но Кристина не сомневалась, что Уэйнфилд по какой-то причине не рассказал ей всего. Она и сама не могла бы четко выразить, откуда у нее возникла такая уверенность – может, из-за странного письма Лукаса, опоздавшего на год. Кристина так и не смогла выкинуть его из головы.

Как часто бывало, дверь Кристине открыла Анабель. Но она была настолько погружена в свои мысли, что только кивнула гостье и сразу вернулась в свою комнату. Через приоткрытую дверь Кристина заметила, что там, на полу, веером разложены карты Таро, поэтому ничуть не удивилась.

Винсента она нашла в гостиной. По ту сторону окон и занавешенных портьер остервенело бил дождь, а в полумраке гостиной, рядом с включенной лампой, Винсент читал книгу. Это был один из тех редких моментов, когда его можно было увидеть без темных очков.

– Что читаешь?

Сосредоточенное выражение исчезло с лица Винсента, и он, наконец, заметил Кристину.

– О, прости, ты уже здесь. Я зачитался. Это Макьюэн.

Кристина посмотрела на обложку, но название «Амстердам» ничего ей не сказало. Тем временем Винсент закрыл книгу и положил ее на стол. Он тряхнул головой, как будто отгонял последние отголоски прочитанного, и посмотрел на Кристину.

Немного взъерошенный Винсент сидел без рубашки, так что в полумраке на светлой коже его рук отчетливо выделялись татуировки змей. Наверное, если наблюдать их в пламени свечей, будет казаться, что змеи двигаются.

– Присаживайся, – предложил Винсент. – Может быть, кофе?

– Нет, спасибо. А где Фредерик?

– В своей комнате, но не думаю, что стоит его беспокоить.

Кристина рассеянно кивнула, усаживаясь в кресло.