стеклянные короба, рядом с которыми скучали продавщицы. Килька в томатном соусе, салат из морской капусты дальневосточный, сгущенное молоко, тушеная свинина, гречневая каша с говядиной — это ассортимент жести. В стеклянных банках была солянка и борщ. В холодильниках стояли бутылки, запечатанные крышечками из фольги. Молоко, кефир и снежок. Масло было только бутербродное, а я еще с детства помнил, что это чуть ли не единственное масло в Союзе, которое совершенно невозможно намазать на хлеб. Который, кстати, здесь вообще не продавался. Зато среди продуктов были здоровенные лапы крабов. Я даже глазам своим не поверил сначала. Крабы? Серьезно? Из мяса только соленое сало, заветренные куски, в которых костей больше, чем мякоти, и крабы? Хм…

Изучил прилавок с весовым маслом. Там лежал желтоватый брусок сливочного и коричневый шоколадного.

— Брать что-нибудь будете? — неприветливо сказал продавщица, недовольно оторвавшись от созерцания своего отражения в маленьком круглом зеркальце.

— Пока только смотрю, — сказал я.

— Нечего тут смотреть, не театр! — с еще большим недовольством буркнула она.

«Так и запишем — клиентский сервис восьмидесятого уровня», — подумал я. Взять баночку гречки с говядиной что ли? Нормальный, в принципе, ужин, не хуже любого другого… Я вернулся к «жестяному» прилавку под пристальным взглядом трех продавщиц, постоял в задумчивости. Подумал, что надо бы обзавестись авоськой, потому что пакетов на кассе здесь явно не выдают. И направился к выходу.

Голод пока еще не поджимал, а ничего из лежащего на полках не вызвало у меня повышенного слюноотделения.

Попробуем другой магазин. Вот он как раз, за перекрестков. Квадратная пристройка к жилому дому и надпись «Кулинария».

О, а вот это оказалось куда интереснее! Я пока не особенно задумывался о готовке еды на общажной кухне, прямо-таки отгонял от себя эту мысль. Ведь это же значило, что нужно будет толкаться задницами с какими-то соседями по этажу, занимать очередь к плите, непонятно пока, что там с холодильником, в комнате я его не заметил. Да и посуду тоже надо было откуда-то брать. А в этом магазине имелась вполне готовая и довольно аппетитная на вид еда. На подносах лежали в рядочек пирожки и плюшки, а за стеклом в судках — жареные котлеты и жареный же минтай. Еще был порезанный на щедрые квадраты омлет, картофельные биточки и вареные сосиски. И целый прилавок с пирожными и тортиками. Корзиночки с грибочкками, пузатенькие «Шу», трубочки с кремом, при взгляде на которые сразу вспоминались укоризненые слова мамы: «Опять весь в крошках! Да что же ты ешь у меня как свинюка?!», невкусная обманка песочных пирожных… Ну и всякие коржики, сочни и ореховые кольца тоже были. Когда-то в этом магазине явно стояли столики, и можно было взять еды и поесть, как в кафе. Площадь магазина это позволяла. Но потом, наверное, один стол сломался, другой потерялся, третий оккупировали забулдыги из соседнего двора… В общем, сейчас столов не было, было просто пустое пространство.

Так, этот магазин я явно беру на заметку! Его явно придумали для таких, как я — одиноких обитателей общежития. Своей кухни нет, работа-работа, готовить неохота… В общем, пусть сегодня будут бургеры по-советски. Пара котлет и пара булок.

Потом я не удержался и купил еще стаканчик томатного сока из конуса. Эх, святые времена! Одна на всех алюминиевая чайная ложка, граненый стакан с солью, с застывшими на поверхности оранжевыми комочками. И грозная надпись «Пальцами в солонку не лезть!» «Не лезть» три раза подчеркнуто.

Не стал солить на всякий случай. Несоленый томатный сок я тоже люблю. А предупреждения такого рода пишутся явно не просто так. Как-то сама собой перед глазами появился образ нетрезвого мужика с лицом нашего вахтера, только помоложе. Который сует в стакан свои пальцы, которым до этого он неизвестно где ковырялся.

И не то, чтобы я брезгливый, но…

Но ладно. Сок оказался вкусным и так. Я допил, вернул стакан, постоял перед прилавком с пирожными и тортиками. И решил, что будет хорошим тоном принести сегодня что-нибудь к чаю. Запросил вафельный тортик, заплатил за него пятьдесят копеек, набрав желтыми монетками. На этот раз продавщица не возражала, даже как-то наоборот разулыбалась.

— Это хорошо, у меня как раз мелочи на сдачу мало, — сказала она, ссыпав монетки в кассу. — А сейчас народ с работы пойдет как раз!

Я направился к выходу, подумав на секунду, что продавщицы в кондитерских отделах всегда добрее. Такие же сладкие, как и их товар. Еще не дойдя до выхода, я понял, что мне чертовски повезло на самом деле. Потому что в двери начал ломиться народ, не утруждая себя хорошими манерами. Меня никто не торопился выпустить, все стремились побыстрее занять очередь…

Я как-то выскользнул из внезапно наполнившегося народом магазина и пошагал к дому, сжимая картонную коробку с вафельным тортом «Сюрприз» и бумажный пакет с котлетами и булочками.

— Эк ты с нами, Ваня! — Егор критически осмотрел коробку с тортиков. — Как к девчонкам в гости пришел! Надо было пивка с воблой приносить!

— Так тебя что, вычеркивать? — спросил я, вскрывая картонную упаковку. — Ты торт не будешь?

— Э, нет, Ваня, куда же я теперь денусь с подводной лодки? — он с готовностью придвинул к столу стул. — Придется давиться, но есть эту твою гадость!

— В «Кулинарии» купил? — спросил Кирилл Григорьевич. Я кивнул. — Ты в следующий раз не поленись пройти два квартала, там магазин от нашей кондитерской фабрики недавно открыли, там и тортики свежее, и конфет всегда разных много.

— Это по Ленина? — спросил я.

— По Юго-Восточной, — он махнул рукой куда-то в сторону, видимо, указывая направление. — Дойдешь до перекрестка с Фурманова, а там сам увидишь. Ну и если девушке коробку конфет надо будет купить, то лучше тоже туда идти.

Потом мы хрустели вафельным тортиком. Надо же, как неожиданно вкусно это оказалось! Если котлеты с булками меня не особенно впечатлили, булочки были несвежие, а котлеты… В общем, котлеты были такими, что булочку можно было и не покупать. Хлеба в них было явно больше, чем хотелось бы. То к вафельному тортику претензий у меня не было. Разве что опять крошками весь обсыпался, мама была бы недовольна.

Стук в дверь раздался как раз в тот момент, когда я нацеливался на второй кусок. Шурик, сидевший ближе всех, вскочил и щелкнул собачкой замка.

— Мельников, — сказала стоящая на пороге Анна Аркадьевна в уже совершенно другом трикотажном платье, темно-синем с белыми манжетами и воротником. Но обтягивало оно ее умопомрачительные формы, кажется, еще теснее.

— Хотите тортика, Анна Аркадьевна? — спросил