Та лишь недовольно фыркала и в итоге отвернулась, уставившись на дорогу.

* * *

Приграничье.

Неизвестный кластер.

Два дня спустя.

За прошедшие с того утра у обрыва два дня ничего неожиданного не произошло. Преодолеть удалось чуть больше шестисот километров. Около половины намеченного пути, если по прямой. Заражённые всё так же нередко выскакивали на дорогу в попытках догнать внедорожник, но отваливали, учуяв Опасность. Только встречающихся руберов с кусачами уже приходилось частенько отгонять из крупного калибра. Медоед всегда заранее предупреждал о тварях и иной раз ему же и приходилось "причёсывать" заросли впереди по курсу, чтобы оставалось поменьше желающих выскочить под колёса. И всё равно такие находились, то топтун выпрыгнет на пулю, а то и парочка сразу, то кусач. Бегуны, если находились резвые, не успевали и оказывались позади машины. Вожаки стай, как правило, оставались в зарослях. Пользовался Дима и Сдвигом в такие моменты, вслепую убивать, конечно, сил больше требовало, но часто без этого было не обойтись. Однажды даже Элиту таким образом приложить пришлось. Выпущенного вперёд кусача Дима срезал очередью, ошмётки только полетели, а вот Вожаку досталось Сдвигом. Убить не убил, крепкая тварь оказалась, но пыл остудил на время, которого вполне хватило проскочить опасный участок. Остальным об опасной встрече говорить не стал, одна лишь Анжелика заметила и "спросила" мысле-образом. Кумар на тот момент свой сенсинг не подключал. Гнаться Элитник за кусачей добычей уже не стал, и так потерял одного из сильнейших подопечных в свите, да и самому пребольно досталось.

Попадались в стороне от дороги и посёлки, в основном прилетевшие в Улей полностью, в несколько десятков домов, реже "куском", обрезанным по границе кластера. Заезжали в такие места только по нужде, дозаправиться или пополнить запас воды и в каждый из трёх таких раз не обходилось без стрельбы. Хорошо ещё, серьёзных тварей в посёлках не было, а бегуны это не враги, если только их не толпа в несколько десятков рыл.

Каждый посёлок встречал рейдеров разрухой и прошедшей здесь бойней. Кости на дорогах и у домов с выбитыми стёклами окон, запёкшаяся кровь куда ни глянь, обрывки одежды, запах гнили и тишина. Скверные места, но привычные любому иммунному, бродящему среди кластеров по делам или в поисках чего-нибудь ценного.

На ночлег путники теперь становились не по темноте, как в первый день, а заранее, как только солнце начинало клониться к горизонту. Оставалось время найти место получше и поесть приготовить, чем, кстати, не обламывалась заниматься, в отличие от Лексы, Анжелика. Кумар "наводил" кисляк и можно было спокойно жечь костер или на туристической газовой мини-печи готовить. Хотя, готовить это круто сказано, закинуть крупу или макароны в воду и потом тушёнку с готовыми специями из пакетиков, много умения не надо. Но что интересно, из-под Анжеликиной руки эта простая еда получалась гораздо вкуснее, чем если готовил кто-то из мужчин. Лекса при этом бесилась, но и сама ела, самое главное, молча. А Бесогон только убеждался в который раз, что не зря отвалил Стопарю пять красных жемчужин за его работу. Сравнить, какой была Олеся и стала, два разных человека, можно сказать.

В пути общались мало, хотя нет-нет, а задаст Бесогон какой вопрос, но полноценной беседы никогда не выходило. Опять же, по причине висящего напряжения, которое буквально излучала Лекса, для которой присутствие рядом Анжелики стало сродни изощрённой пытке. Ну и опасность нападений заражённых никто не отменял. Потому и получалось больше как "вопрос-ответ".

Зато на привалах и перед ночёвкой путников прорывало. В основном, говорил Бесогон, рассказывая разные истории или случаи из жизни. Не молчали и Медоед с Анжеликой. Так напарники с удивлением, на второй день пути, узнали, что подруга Медоеда из Института, но на данный момент всякие отношения с Цитаделью оборвала, сама по себе, так сказать. Очень удивились Кумар и Лекса, узнав, что Медоед "местный". Ещё Бесогон расспрашивал Диму о Пекле, не верить в его и Горца слова уже было попросту глупо. Сводились ответы Медоеда, правда, к достаточно сухому повествованию в стиле "жёстко, страшно и опасно, но выжить при определённых условиях там реально". У Бесогона в этом плане и свой интерес имелся, ведь его родной стаб не зря Перепутьем назывался или как ещё это поселение звали, но уже в намного более узком кругу, Последний Привал. Самому-то Бесогону в Крайний рейд ещё очень и очень рано, да и Проводником ему никогда не стать, не те кондиции, но узнать о Пекле хотелось побольше. То, что он видел сам в своём пока единственном, слава Улью, туда рейде являлось каплей в море, вот и ездил он по Приграничью, посещал разные стабы, общался с рейдерами, узнавая побольше об этой области. Пекло его почему-то манило, привлекало своей неизведанностью, множеством тайн и загадок, скрываемых сотнями и сотнями тысяч развитых тварей, тысячами километров бесконечного города, миллионами погибающих ужасной смертью людей…

А на главный вопрос, что за Пеклом, Бесогон получил неожиданный ответ на третью их ночёвку. Встали тогда в прилетевшем районе какого-то небольшого городка. Застройка, в основном частная, но имелось и с десяток пятиэтажек, сгрудившихся одним кварталом. На ночь остановились в одном из крайних, что поцелее, частных домов. Подсохшие и почти не воняющие останки на улице не смутили, главное, внутри их не оказалось. После ужина, когда уже пили чай, Бесогон после очередной своей истории проговорил что-то вроде, "знать бы, что там за Пеклом". Дима же, словно в этом ничего такого загадочного и нет, ответил, мол, отец был, рассказывал, да и я не далеко от того края тоже бывал.

Тишину, образовавшуюся после этих слов можно было резать кусками, упаковывать в коробки и продавать по горошине за килограмм в каком-нибудь крупном и шумном стабе.

Дима оглядел застывших товарищей, одна Анжелика так и продолжала начищать детали и так идеально чистого, разобранного пистолета. Эти истории и даже видео она слышала и смотрела не один раз и охренение уже сошло, но всегда снова слушала с интересом.

— Ничего особенного, Бесогон, там за краем Пекла нет. Сразу, во всяком случае. Чернота сплошной полосой. Ширина разная, отец говорил, что уже суточного по времени перехода пути нет. И то, это всё очень приблизительно. — Дима начал наливать новую чашку чая, замолчав.

— То есть… он и за Чернотой этой был? — спросила вдруг обычно молчавшая Лекса.

Медоед кивнул, бросил несколько кубиков рафинада и начал болтать в чашке ложкой.

— И как он по Черноте прошёл-то? Что-то