Пантелей добрался до своей машины, торопливо завел двигатель и рванул к выезду, едва не сбив толстозадую бабу, курицей перебегавшую дорогу. Он почти не чувствовал правую ногу, но на газ давил резво.

Жизнь – злодейка, способная испоганить любой, даже самый умный план. Сафрон привел с собой восемь бойцов. Трех отправил наверх, двух оставил при себе, остальные перекрыли выход через балкон. Сафрон был почти уверен в том, что Пантелей будет уходить именно этим путем. Но этот урод рванул напролом и был таков.

Сафрон увидел «БМВ», стремительно набирающий скорость. Он бежал в одну сторону, машина уходила в другую. Сафрон остановился.

«Почему я бегу? Нужно срочно обосновать такое вот свое поведение. Ну да, конечно же, я догоняю Пантелея!»

– Стой, сука! – заорал Сафрон, выстрелил вслед машине и повернул назад.

Ничего не поделаешь, не повезло ему, не удалось догнать Пантелея. Может, Халява с пацанами его перехватят? У них машина и стволы. А если нет, то Сафрон их накажет. За то, что они в тылу отсиживались, пока он сражался с врагом здесь, на передовой, себя не жалея.

Сафрон повернул назад и едва удержался от искушения забраться в машину. Движок заведен, сел и поехал. Но все же он забежал в подъезд.

Там Чарлик и Окунь. Чарлик лежал на боку, одной рукой держался за живот, другую тянул к нему. А Окунь даже плавниками не шевелил. Лежал неподвижно и смотрел вверх стеклянными глазами.

На третьем этаже Сафрон увидел Агнессу. Она ладонью зажимала рану на шее у Савоя. Он лежал на спине, пальцы правой руки царапали пол, а левая нога дергалась в конвульсии. Кровищи – жуть! Агнесса вся в крови. Губа разбита, под носом красная сопля размазана.

Карлуша лежал на полу, раскинув руки. Глаза закрыты, на лице предсмертная гримаса, на груди красное пятно с дыркой посередине.

Сокол сидел на ступеньках, плечом прислонившись к стене, держался за живот и тихонько стонал. Пистолет валялся у него под ногами.

Зато у Сафрона ствол был в руке.

– Сука! – заявил он и направил пистолет на Агнессу.

– Я Савоя держу! – взвизгнула она.

– Тварь!

Но стрелять в нее Сафрон не стал. После этого ему самому пришлось бы сидеть на лестнице и пережимать простреленную артерию на шее у пацана. Он-то, конечно, готов, но и менты в любой момент могут нагрянуть. Отвечай потом за какую-то мразь.

– Савоя в больницу надо! Поднимай его, – заявила Агнесса.

Сафрон схватил Савоя за ноги. Агнесса постаралась взять его спереди, но не смогла. Ей нужно было держать Савоя за руки и при этом зажимать его рану.

Тут, слава богу, появился Халява с пацанами. Сафрон велел им грузить раненых в машины. А покойников он оставил ментам. Пусть разбираются.

Братки уложили Савоя на заднее сиденье. Агнесса осталась с ним. Кто-то должен был держать ее на прицеле. Поэтому за руль сел Халява.

Сафрон устроился рядом с ним и приказал:

– Гони!

Он повернулся, приставил ствол к голове Агнессы. В этот момент машина дернулась, страгиваясь с места. Ствол пистолета ударил ее в лоб и едва не въехал в глаз.

– Зачем? – проныла она и скривилась.

– Больно?

– Больно было, когда Пантелей меня бил.

– Садомазо?

– Какой садомазо?! Он меня похитил!

– Ага, и отвез на твою же хату!

– Да это я ключи, дура, не убрала. Он эти ключи схватил, адрес, говорит, давай. Ты же видел, как он стреляет. А какие у него глаза!

– Заглохни, сука! – выкрикнул Сафрон.

Он видел, с какими глазами шел к нему Пантелей. Взгляд жуткий, как ножом по сковородке или рашпилем по пенопласту. К мурашкам по коже Пантелей прилагал пулю. Сафрон уцелел только потому, что позорно бежал. Да, именно так все и было. Эта мысль и взбесила его.

– Я ни в чем перед тобой не виновата, – тихо проговорила Агнесса.

– Мы с тобой еще поговорим, тварь!

Сафрон едва сдерживался, чтобы не всадить в нее пулю. Его останавливал Савой. Пацан был еще жив, более того, находился в сознании. Он умоляюще смотрел на Сафрона, просил не убивать Агнессу. Она была для него тем самым волоском, который отделял от смерти. А Сафрон не хотел потерять Савоя.

Сначала поступила ориентировка, затем появились опера из Москвы. Пришли они к начальнику РОВД, но Кузовиков не смог им толком ничего рассказать, поэтому вызвал Степана.

Сухопарый капитан с живым взглядом выложил перед ним фотографии покойников, но Степан едва на них глянул.

– Окунев Петр Евгеньевич, шестьдесят девятого года рождения. Карлов Илья Витальевич, шестьдесят седьмого года рождения, – без энтузиазма, но четко проговорил он.

– Из группировки Сафрона? – внимательно глядя на него, уточнил Ярышев.

– Да, из банды Сафрона.

– Еще трое в больнице.

– Савостин в реанимации, шансов почти нет, – сказал Степан.

Он знал даже то, что Агнесса фактически спасла Савоя. Только вот саму Агнессу взять не смог. Да и Сафрон сейчас на месте не сидел. Степан пытался найти его и вызвать на разговор, но бесполезно. Пантелей тоже исчез бесследно.

– И остальные тяжелые, – добавил капитан.

– Я за них не особо переживаю, – заявил Степан.

– Ничего не говорят? Кто, что?.. – спросил Ярышев и с надеждой посмотрел на Степана.

– Ты занимался Сафроном, должен быть в курсе, – начальственным тоном сказал старшему лейтенанту Круче подполковник Кузовиков.

– Что, и свидетелей не было? – спросил Степан.

– Какие свидетели?.. – буркнул лейтенант Комов.

Крепкий на вид парень, мощный, борцовские плечи, боксерские кулаки. Взгляд отчаянный, демонстрирующий готовность лезть к черту на рога. Давно Степан таких не встречал.

– Там такая стрельба была! Люди напуганы, языки попрятали, – проговорил лейтенант.

– А пальчики?

– Какие пальчики? Там через подъезд столько людей проходит!

– А в квартире? Сафрон ездил Пантелея брать, – сказал Степан.

Ярышев и Комов переглянулись.

– Там сплошной темный лес. А им квартира нужна была? – спросил капитан Ярышев.

– Какая, не знаю.

– Так и мы не знаем. Мы думали, что они просто наверх поднимались, а их там встретили. Кто такой Пантелей?

Степан озадаченно посмотрел на Ярышева. Капитан был завален делами и не мог заниматься Пантелеем. Старший лейтенант думал, что его уже вовсю ищут. Ан нет. Московские опера о нем ничего не знают. Как же они тогда выяснили, что убитые и раненые братки принадлежат к банде Сафрона?