— Ладно… А давай меняться! Ты мне лук, а я тебе шарик стеклянный. В нем что хочешь, то и увидишь. Волшебная такая штука.

— У меня уже есть такой. Радомир подарил в прошлый раз.

— У-у. Ну, давай на что-нибудь другое.

— Давай на петуха, — очень серьезно предложил Юр-Танка.

— Ну… придумал тоже, — расстроился Филипп. Ребята запересмеивались.

— Я пошутил, — сказал Юр-Танка. — Оружие можно только на оружие менять. Такой закон…

— Не хочешь — не надо… А можно я тогда выстрелю? Один разок. Как получится. А?

— Выстрели. Только не в нашу сторону и тупой стрелой.

— С такой пробочкой на конце, я знаю.

— Все ты знаешь, — опять улыбнулся Юр-Танка.

Все смотрели, как Филипп отъехал и пустил стрелу. Потер отбитое тетивой предплечье, толкнул пятками лошадь, поехал за стрелой. Скоро вернулся.

— Улетела куда-то. Темно уже, не видать.

— Ужасно бестолковый, — вздохнула Лис. — Верно, Юрик?

— Нет, Филипп хороший, — тихо возразил Юр-Танка. — Вот если бы у меня был такой брат…

Все снова примолкли. А Филипп сказал с седла:

— Я тебе шарик не за лук отдам, а за так. Он тебе все равно пригодится, когда ты Ежикин потеряешь.

— Спасибо… Брось сюда плащ, Филипп. Мы расстелем, лучше будет сидеть.

Пока шли разговоры, Витька то и дело поглядывал на Цезаря: совсем ли пришел он в себя? Какой-то уж очень молчаливый стал. Но нет, кажется, все в порядке. Высушил у огня и натянул комбинезон. Сходил к сухостою за сучьями, подбросил в костер. Присел рядом с Витькой. Вдруг спросил:

— Как ты думаешь, уланы специально следили за нами?

— Что? — Витька не понял сразу. Уланы, Реттерберг — все это было так далеко сейчас. — Нет, не думаю… Скорее просто патруль. Они между собой грызутся, вот и рыскают везде…

— Может быть, — неуверенно вздохнул Цезарь. — Но зачем же мы тогда бежали?

— Тот, которого ты помнишь по спецшколе… Он же узнал тебя. Мало ли что…

— Да, пожалуй… Но, скорее всего, я зря перепугался.

«Скорее всего, не зря», — подумал Витька. Но сказал:

— Я тоже.

Когда развернули княжеский плащ, оказалось, что он очень большой. Из тонкой, но ласково-пушистой ткани. Все расселись на нем, кроме Рэма, который сидел на камне и следил за костром. Узкое лицо его с большим пухлогубым ртом казалось оранжевым от огня. Рэм глянул на всех поверх пламени.

— Что примолкли?

А примолкли просто так. Бывают такие минуты у костра.

— Жалко, Филипп где-то шастает, — вздохнула Лис. — А то порадовал бы опять нас историями: где бывал, что видел… Не поймешь, когда он правду говорит, когда сочиняет…

— По-моему, Филипп всегда говорит правду, — возразил Юр-Танка.

— Если бы… Витя, почему ты не слетаешь с ним хоть разок, не проверишь?

— Страшно, — сказал Витька и почувствовал, как вздрогнул Цезарь (они сидели теперь спина к спине). — Себе дороже…

Все помолчали, понимая, что Витька вроде бы шутит, но в шутке прячется правда…

Опять подъехал из темноты Филипп.

— Юрик, а чего она не хочет быстрее скакать? Я говорю «но! но!», а она еле-еле…

— Потому что она умная, — объяснила Лис.

— Потому что она девчонка, — мстительно сказал Филипп. — Все девчонки вредные… А вон еще одна! Ты чего к петуху лезешь! Кто разрешил?!

Это было так неожиданно, что многие повскакали. И увидели при отблесках огня, что под колоколом сидит девочка и кормит Петьку.

Негодный Петька охотно клевал что-то у девочки с ладони и благодарно ворковал.

— Ты откуда взялась тут? — опять заорал Филипп. Скорей от удивления, чем от злости. И оттого, что никто не разделяет его досады.

Девочка поднялась. Ростом с Филиппа, с темными кудряшками, большеглазая, серьезная. В темном платьице. Сказала тихо и безбоязненно:

— Я жду Юкки. Он должен скоро прийти.

— Сестренка, — узнал Цезарь. — Вить, мы же ее видали…

Юр-Танка быстро подошел к девочке, сказал что-то на своем старинном наречии. Та ответила так же. И сама о чем-то спросила. И засмеялась негромко.

Князь и девочка подошли к остальным. Юр-Танка попросил:

— Филипп, слезь пока. Она хочет покататься.

Филипп набычился и прыгнул в траву. Юр-Танка мигом оказался в седле, протянул руки. Рэм быстро шагнул, подсадил девочку. Юр-Танка объяснил, словно извиняясь:

— Мы поездим, поговорим кое о чем…

И они скрылись за кругом света.

— Подумаешь, секреты у них, — проворчал Филипп. Он показал кулак Петьке и сердито сел на край плаща.

Остальные тоже расселись. На прежние места. Лишь Витька лег на спину, и Чек рядом с ним.

Ночь не принесла прохлады. Теплый воздух с запахом нагретых трав по-прежнему лежал в этой плоской котловине среди невидимых холмов. Где-то печально ухала бессонная болотная птица. Петька под колоколом дремотно бормотал. Небо нависало такой густотой звезд, что страшновато делалось. Это было то же небо, что в храме Итта-дага. Но там его ограничивал круг храмовой башни, а здесь оно обнимало ребят со всех сторон.

— Не одно небо, а будто несколько, — сказал Витька. — Будто наслаиваются друг на друга… Вон в Медведице, в ковше, сколько лишних звезд намешано… То есть не лишних, а… в общем, других.

— А Яшку видно? — спросил Цезарь. — Что-то я не найду.

— Вон, правее «медвежьего хвоста», беленькая…

Ежики быстро подполз к ним на коленках.

— А какой Яшка? Какая?

— Звездочка такая новая. У нас в «Сфере» ее Скицын предсказал. А ему про нее прадед говорил, академик. Он еще полвека назад вычислил, что она должна появиться…

— Пра-адед, — разочарованно сказал Ежики. — Тогда не то.

— Что «не то»?

— Да так… Все равно не совпадает по времени. Полвека… — Видимо, Ежики не хотелось объяснять.

Рэм сказал от костра:

— Совпадает, не совпадает… Что мы вообще знаем про время? Мы просто боимся про это говорить.

— Боимся? — удивилась Лис.

Ребята затихли. Филипп незаметно придвинулся к Лис.

— Ну… или стесняемся как-то, — неловко разъяснил Рэм. — А разве не так?.. Потому что непонятно многое. А чтобы понятно стало, надо друг друга выспрашивать, будто в душу залезать.

Витька неуверенно сказал:

— А что… Мы и так ничего не скрываем друг от друга.