– Перл! С чего ты взяла? – Я слегка тряхнула ее за плечо.

Дед особой религиозностью не отличался, но эти молитвы передавались у нас в семье из поколения в поколение. Дед часто читал их за работой бодрым, веселым голосом. В его устах суровые слова и мрачные образы звучали неуместно, ведь он ни строгостью, ни почтительностью не отличался.

Мне не нравилось, что дед учил Роу этим молитвам. Слишком много в них жестокости. Зачем пугать маленького ребенка?

Но дед отвечал: старинные молитвы хранят память о страданиях, и лучше такие истории не забывать.

Я сомневалась, будет ли Перл от них польза, но хотела, чтобы у нее осталось что-то на память о деде.

– «…Тянули тебя во все стороны, вырывая руки твои и ноги твои из суставов…»

– Перл! – строго произнесла я, забирая у нее платок.

– Отдай! – Перл вырвала платок из моих рук. – Нас выбросят за борт, и мы утонем. Как Иона. Только нас проглотит не кит, а другой корабль.

Перл с раннего детства снились кошмары о кораблекрушениях: мы пойдем ко дну вместе с лодкой и погибнем в темных холодных глубинах.

– Нет, Перл, ничего этого не случится. Тебе опять приснился плохой сон? Не бойся, он не сбудется.

Лицо Перл сморщилось и покраснело.

– На нас проклятие. Скоро они это поймут и бросят нас в море, иначе оно не успокоится, – завывала Перл, пряча лицо в платок.

Я прижала дочку к груди и погладила по спине:

– Нет, милая, никто нас никуда не бросит. Ты просто наслушалась страшных историй.

Тельце Перл содрогалось от рыданий. Я крепко зажмурилась. На сердце тяжелым камнем давило осознание, что в чем-то она права. Так или иначе, море рано или поздно заберет нас, и мы скроемся в его глубине. Я не в силах усмирить водную стихию. Не могу постоянно поддерживать нас на плаву. Я привела Перл в этот мир, и в некоторые дни только надеюсь, что мне не придется увидеть, как она его покинет.

Перл подняла голову. Ее голос был тих и тонок, как у птички.

– Ты ведь меня не бросишь? Не хочу остаться одна.

– Конечно не брошу, – ответила я.

Щеки Перл раскраснелись. Я убрала прядь волос ей за ухо.

– Я всегда буду рядом, – прошептала я.

Все тело Перл расслабилось, пальцы выпустили платок.

Мы с Дэниелом потрошили рыбу-ваху на палубе. Вспарывали животы, вынимали кишки и бросали в ведро. Полуденное солнце жгло наши спины, пот стекал в глаза. Пахло рыбьими внутренностями и солью. Соль везде – и в море, и на моем теле. Нигде от нее не скроешься.

Я отрезала у одной рыбины спинной плавник и голову, отложила тушку в сторону и потянулась за другой.

Перл помогала Марджан чистить картошку в кают-компании. Через дверной проем мне было видно, как прилежно она склонила голову над работой. Запасы картошки подходили к концу. Хорошо бы поскорее доплыть до порта и выменять овощей.

– Ты вчера ходила к Абрану в каюту. Я слышал, – понизив голос, произнес Дэниел.

Он с силой вонзил нож в палубу и отпихнул рыбью голову в сторону.

– И что с того?

Я удивилась, заметив в его серых глазах что-то похожее на грусть, сожаление. Под его взглядом мне стало неуютно: будто Дэниел видел меня насквозь.

– Ты ему все объяснила? Рассказала про свою первую дочь? – спросил Дэниел.

– Нет, конечно. Не задавай глупых вопросов.

– Но ты пыталась уговорить его плыть в Долину, верно? За этим и пошла к нему?

– А еще он мне нравится, – ответила я, надеясь хоть так заткнуть ему рот.

Лицо Дэниела исказилось, будто я его ударила. Он резко вспорол брюхо ваху, выдернул кишки и швырнул в ведро. До нас донеслись веселые голоса и смех Бехира и Абрана.

– Знаешь, о ком ты ни разу не говорила? – спросил Дэниел.

– О ком?

– О своем муже, Джейкобе. Ты рассказываешь о Роу, а о нем говорить отказываешься.

Дэниел уставился на меня, ожидая моей реакции. Я небрежно пожала плечами, но при упоминании его имени меня будто обдало жаркой волной. В ушах зашумело. Судя по тому, что сказал тот пират из Потерянных монахов, Джейкоба нет в живых, но почему-то поверить в это трудно. Куда бы я ни шла, такое ощущение, будто он всегда рядом. Ни дать ни взять привидение. До встречи с пиратом я иногда желала Джейкобу смерти, а иногда жаждала снова быть с ним. Я устала от одиночества и хотела оказаться рядом с тем, кого хорошо знаю.

– Ты не задумывалась, почему он так поступил? Это произошло внезапно или ты ожидала чего-то подобного? – спросил Дэниел.

– Нет, не задумывалась, – соврала я.

Мой голос был холоден, как сталь. Я крепче стиснула рукоятку ножа.

– Я не в том смысле…

– Нет, в том, – парировала я и сглотнула ком в горле. – Намекаешь, что Джейкоб сбежал, потому что я чудовище и со мной невозможно жить. Думаешь, я должна была это предвидеть. Хочешь сказать, я сама виновата, что Роу…

Мой голос дрогнул. На глаза наворачивались слезы. Я торопливо прикусила язык и яростно заморгала. Дэниел протянул ко мне руку, но я оттолкнула ее.

– Не трогай меня! – прошипела я.

– Я просто хотел понять… хотел понять, как все было… каково тебе пришлось… – Дэниел отвел глаза.

Он умолк в нерешительности. Я окинула его настороженным взглядом.

– Нет, ничего такого я не ожидала, – ответила я. – Вообразить не могла. И – да, я много раз ломала голову, почему Джейкоб сбежал и увез Роу. Наверное, решил, что я стану обузой. Моя беременность его с самого начала пугала.

– Я не хотел… – начал было Дэниел.

– Нет, хотел. Не заставляй меня говорить о Джейкобе. Не лезь не в свое дело. Я была о тебе лучшего мнения!

Лицо Дэниела залила краска стыда. Он опустил взгляд на лежавшую перед ним рыбу. Ее тусклый глаз уставился на него в ответ. Чешуя блестела на солнце. Дэниел взял тряпку и вытер с рук кровь:

– Ты права. Извини. Знаю, каково это, когда хочется изменить то, что уже случилось.

Я усомнилась было в его правдивости, но когда Дэниел поднял голову и наши глаза встретились, я поняла: он говорит искренне. Взгляд Дэниела одновременно и спокоен, и ласков. Казалось, он протягивал мне руку дружбы. А еще я прочла в его взгляде раскаяние, но неполное, частичное. Так бывает, когда тебе стыдно за то, что ты делаешь, но не настолько, чтобы это прекратить.

Я коротко кивнула и опять склонилась над рыбой. Я чувствовала себя не в своей тарелке, словно Дэниел видел меня насквозь. Будто я шла по улице голая и никак не могла найти, где бы укрыться. Мы молча продолжили работу.

Иногда мне казалось, что я хорошо знаю Дэниела. Но порой чувствовала: он вроде бы рядом, но при этом далеко-далеко. Дэниел что-то от меня скрывал. Не хотел открыться. Показывал только часть себя. Мы будто танцевали: я шагну ближе, он отступит на шаг.