Он был сбит с толку.

— Больше года, Волк!

— Мы уже говорили об этом, — сказал он, умудрившись сесть. — Я хотел вернуться.

— Полная чушь. Ты просто трус, который боялся ответить за все. Что натворил.

— Это не так.

— И в это время Финли убили. Я едва пережила кошмар наяву. А где был ты? Прятался. Да через что ты за это время прошел?

Волк с трудом встал на ноги.

— Если бы я мог вернуться к тебе, я бы это сделал.

— Честно, я не верю ни единому слову, сказанному… Что ты делаешь?

Он начал расстегивать свою рубашку.

— Волк?

Рубашка соскользнула с его плеч и упала на пол, Коукс повернулся к ней лицом.

Она потеряла дар речи.

Его кожа была окрашена всеми оттенками фиолетового и синего. Бок был усеян следами обработки наждачкой, от чего плоть задубела. Неровная линия скоб, которые давно было пора удалить, шла вверх на другую сторону тела. И прямо в центре жуткого холста красовались знакомые инициалы:

Обожженная кожа почернела и отмерла. Собственность Лео Антуана Дюбуа — напоминание тем, кто забыл кому они должны быть верны.

— Если бы я мог вернуться к тебе, я бы это сделал, — повторил Волк, повернулся к ней и грустно улыбнулся. — Смерть и боль, да?

Очень медленно Бакстер подошла к нему.

— Черт, — едва слышно сказала она.

— Я знаю, — смущенно сказал Волк. Волнистые волосы падали ему на глаза, подбородок покрывала дневная щетина.

— Ты приятно пахнешь, — ее голос дрожал.

— Джордж купил мне средство после бритья.

— Что за Джордж?

— Сейчас это не важно.

Она глубоко вдохнула, но затем отшагнула от него.

— Я пойду.

— Хорошо.

Подобрав сумку, она сделала пять шагов по проходу, но затем остановилась:

— Черт!

Волк растерянно смотрел, как она повернулась и зашагала к нему.

— Черт! Черт! Черт! — она встретилась с ним взглядами, на ее лице застыло выражение боли и нарастающей внутренней борьбы.

Волк нервно улыбнулся в ответ.

— Нет. Знаешь что? Нет! — сказала она решительно.

Резко обернувшись, она поспешила к двери.

Волк нагнулся, чтобы подобрать смятую рубашку.

— Черт.

Волк даже не успел распрямиться, когда Бакстер бросилась на него, обвив длинными ногами его талию и страстно целуя. Мужчина попятился назад и врезался в статую, которая опасно закачалась… пока не грохнулась на землю.

Оба замерли и повернули головы, наблюдая как голова Иисуса закатилась под церковную скамью.

— Это же не дурной знак? — спросил Волк, все еще держа ее навесу.

— Не-а, — ответила она, выдыхая горячий воздух ему в лицо.

Она повернула его лицо за подбородок к себе и прижалась губами к его, а Волк стал опускать ее на пол часовни.

* * *

Бакстер натянула черное пальто Летаниеля Массе на плечи.

Мгновение спустя она раскрыла глаза и резко села. Волк тихонько похрапывал рядом.

— Нет! — выдохнула она и выползла из-под импровизированного одеяла, чтобы надеть нижнее белье, которое каким-то образом оказалось в трех рядах от них.

В коридоре раздавались голоса и поскрипывание колес каталок, поэтому она одевалась как можно скорее. Перешагнув через обезглавленного Иисуса, она схватила сумку и выскользнула из часовни. Прикрывая глаза от неяркого утреннего света, она пошла обратно через зал ожидания отделения интенсивной терапии к автостоянке.

— Эмили! — услышала она голос. — Эмили!

Она повернулась и увидела Мэгги, шедшей за ней на улицу, и быстро провела рукой по взлохмаченным волосам, однако, это не помогло подправить тушь, размазанную по щекам.

— Мэгги! — радостно поприветствовала она ее.

Ее подруга оглядела ее с ног до головы.

— Все в порядке, дорогая?

— У меня? Отлично, — осклабилась Бакстер, обнажив измазанные в губной помаде зубы.

— Просто… Надеюсь, ты не обидишься, но ты выглядишь так, будто бы продиралась сквозь кусты. — Когда Бакстер не ответила, женщина сменила тему: — Ты видела Уилла?

— Нет. Не видела.

— Он обещал остаться, — Мэгги явно обиделась.

— Нет… Он остался. Но…

— Но… ты его не видела, — закончила за нее Мэгги, все понимая.

— Так точно, — сказала Бакстер, будто выступая на суде.

— Ты понимаешь, что у тебя блузка наполовину расстегнута.

Бакстер посмотрела на свои жалкие попытки одеться и вздохнула.

— Иди сюда, — сказала Мэгги, отводя ее от прохода. Она застегнула блузку Бакстер, вытерла большую часть размазанного макияжа с ее лица, и попыталась хоть что-то сделать со спутавшимися волосами.

— Я думаю, что совершила ужасную ошибку, — прошептала Бакстер, уставившись вдаль.

— Это можно считать ошибкой, только если ты не хотела этого делать, — сказала Мэгги, вытворяя подлинные чудеса только с помощью влажной салфетки и запасной расчески.

— Я все испортила.

— Ну, ну! — сказала она, удовлетворенно оценивая свою работу. — Прекрасно! — она ободряюще положила руку на плечо Бакстер. — Жизнь слишком коротка, чтобы сожалеть о чем-то. Если Томас любит тебя, то простит. Если вам с Уиллом суждено быть вместе, то тогда вы только что сделали первый шаг.

— Но Томас… Ты его не знаешь. Он так добр и терпелив ко мне, такой щедрый и красивый; он даже был моделью для каталога «Литтлвудз»… и он добрый…

— Ты уже это говорила.

— Что мне теперь делать?

— Боюсь, это зависит не от меня.

Бакстер была раздавлена.

— Когда придет время, — заверила ее Мэгги, — ты узнаешь, что делать. Может прозвучать глупо, но было одно мгновение, то самое мимолетное мгновение, когда мы с Фином просто знали… Оно придет.

Пятница, 16 ноября 1979 года

21:18

— Бармен! — прокричал Кристиан на весь бар «Клайд энд Шип Инн», расположенный у моста через реку Клайд. — Давай еще!

Мрачный шотландец за барной стойкой лишь помотал головой.

— Хорошо. Ладно, — фыркнул Кристиан, устроив целое шоу, пока доставал горсть банкнот из бумажника, прежде чем нетвердой поступью направиться к бару. Он небрежно бросил кучу мужчине. — И налей каждому ублюдку в этом баре! — крикнул он под одобрительные крики заполненного бара, махая и кланяясь их аплодисментам.