Герцогу стало неловко.

– Да.

Лили стиснула зубы. Хотелось бы Эджу уметь читать ее мысли… Она явно пыталась что-то дать понять – нечто, о чем не хотела говорить в присутствии отца. И это, похоже, было совсем не то, чего ожидал Эдж. Три носовых платка. Три.

И тут за спиной Лили горделиво показалась Эбигейл, слегка кивнув, приветствуя гостя. Глаза Эбигейл сияли. И тут Эдж догадался, что история с платками была делом рук вероломной сестры. Он сдержал чувства, лишь осуждающе посмотрел на нее.

– Эбигейл, оставь нас на минутку, – приказал отец.

Ее нижняя губа дрогнула, и Эбигейл замерла в нерешительности, словно придумывая отговорку, чтобы остаться.

Слишком много носовых платков. Отец – единственный, кто ничего не знал. Хотя Лили, судя по всему, тоже.

– Мисс Эбигейл, – Эдж подошел к ней и вынул из кармана платки, – кажется, вы потеряли это в саду.

Она глотнула воздух:

– О, гм… Разве это не твое, Лили?

Глаза Лили сначала изумленно округлились, потом ярко вспыхнули и, наконец, сверкнули опасными молниями.

– Это платки Эбигейл, – яростно прошипела она.

– О, – Эбигейл вытянула руку и невинно вытаращила глаза, – а я-то думала, куда они запропастились.

– И где вы их нашли? – поинтересовался Хайтауэр у Эджа.

– Они запорхнули в мои владения.

Хайтауэр уставился на дочерей.

– Эбигейл, – сказала Лили, – заблудилась и, похоже, тогда-то и потеряла платки.

– Видимо, мне нужно отнести их в свою комнату, – промолвила Эбигейл. – Потому что здесь они явно никому не нужны.

И она бросилась прочь из комнаты.

С решительным щелчком закрыв за сестрой дверь, Лили уселась на диван, осторожно, чтобы не помять юбку. Эдж сел напротив, отец остался стоять.

– Я давно подумывал зайти к вам по важному делу, – произнес Эдж, раздраженный нерешительностью своего голоса. Сейчас ему требовалось ощутить себя настоящим герцогом, но ничего не получалось. Сказать по правде, первый раз со смерти отца он не ощущал значимости своего титула.

– По-моему, это прекрасная идея, но… – Лили сглотнула ком в горле. – У меня… есть тайна, которую я должна открыть вам. И, полагаю, после этого обсуждать будет уже нечего. Я не хотела, чтобы об этом узнали…

Он вскинул брови, наблюдая за ее попыткой что-то лихорадочно придумать. Наконец ее глаза прояснились – ей в голову пришла идея.

– Я люблю Фоксворти.

– Лили, – изумленно охнул отец, отступая назад.

– Я не хотела говорить тебе, папа, – выпалила она. – Я недавно осознала свои истинные чувства. Это моя сокровенная тайна. Ее никто не знает. Даже Эбигейл.

– Я понимаю твое нежелание. – Отец пошевелил губами, явно желая сказать что-то еще, но лишь немного помолчал. – В таком случае действительно не захочется выходить замуж за его кузена.

Хайтауэр скользнул взглядом по лицу дочери.

– Мисс Лили… – Эдж поднялся, вышел вперед и протянул ей руку. Лили ничего не оставалось, кроме как вложить пальцы ему в ладонь. От этого прикосновения все перевернулось у Эджа внутри. Он не собирался давить на Лили, особенно после того, как выяснилось, что встречу подстроила ее интриганка-сестра. Но Фокс? О, черт, нет! – Я понимаю вас. Он мне тоже очень дорог. Его нельзя не любить. Он отвечает вам взаимностью?

– Не сомневаюсь, что в итоге ответит.

– Как он может не ответить? – Эдж крепче сжал пальцы Лили, глядя ей в глаза. – От меня не укрылась глубина чувств, которые вы проявили к нему во время вашей недавней встречи. Вы бросились прямо ему в объятия и были переполнены эмоциями.

– Лили? – задохнулся Хайтауэр.

– Да.

Эдж поднес кончики ее пальцев к губам:

– Я совершенно не против этого. – Он поцеловал ее пальцы, чувствуя, как Лили тянет их на себя. Тогда он ослабил хватку, позволяя ей отдернуть ладонь. – Меня потрясла нежность, с которой вы отнеслись к нему.

– Лили? – повторил отец.

– Да, Лили, – подхватил Эдж. – Пожалуйста, поделитесь со своим отцом воспоминаниями о том моменте, и он поймет ваши глубочайшие чувства.

– Я споткнулась, – ответила Лили. – Я не бросалась к нему. Потом я подняла на него взгляд и не могла поверить в то, какую колоссальную ошибку совершила.

– Нет. Это не так. Учитывая вашу глубокую преданность Фоксу, не понимаю, как оказаться в его объятиях означает совершить ошибку.

– Вы не понимаете нежных женских чувств.

– Только не к Фоксворти.

– Лили, – встрял отец, – помнится, ты никогда не была хорошей лгуньей. И сейчас лучше не стала.

Она смотрела на Эджа, склонив голову набок, приподняв брови и сжав губы.

– Брак… Это не для меня.

– Лили, – снова вставил отец, – ты не должна отказываться от счастья только потому, что у нас с твоей матерью был не самый лучший брак.

При упоминании о жене его лицо будто окаменело, да и лицо Лили – тоже.

– Кажется, мне пора. И кто знает, – Эдж нахмурился, – возможно, вы передумаете насчет брака.

Она нисколько не смягчилась.

Не сводя с Лили взгляда, Эдж вынул из кармана носовой платок и вложил ей в руку:

– Кажется, у вас что-то на лице. Частичка пудры?

Лили посмотрела на шелковый платок, провела пальцем по позолоченным нитям вышивки и подняла взгляд на Эджа.

Он коснулся пальцем своей губы, в том самом месте, где у нее был крошечный шрам.

Лили бросилась обмахивать лицо.

– Все, убрала?

Эдж утвердительно вскинул подбородок, обратив внимание, как Лили нервно скомкала ткань в пальцах.

Она протянула ему платок.

Он отказался, плавно отведя от себя ткань:

– Вы можете прислать это с кем-нибудь позже.

– Да, Лили. Сначала его надо выстирать. Ты ведь понимаешь, – сказал отец.

– Мне нужно идти. Я только что вспомнил, что мы с Фоксом должны быть в палате лордов сегодня вечером, и обычно мы задерживаемся там до ночи. Поэтому, пожалуйста, не спешите с возвращением платка.

Надев короткий жакет-спенсер, чтобы не замерзнуть, Лили подошла к скамье около половины второго ночи.

Эдж уже стоял там, ожидая.

– Сколько вы уже здесь? – спросила Лили.

– С тех пор, как погас свет в вашем доме. Я не хотел лишнего внимания. Мне надоело общаться с тобой при свидетелях. Я отправил Фокса домой к Эндрю. Фокс взял с собой маму, чтобы она могла попозировать Беатрис для нового портрета, и они не вернутся еще несколько дней, потому что Фокс ценит свою жизнь, а я доходчиво объяснил ему, что это простейший способ ее сохранить. Он у меня в долгу – я вытащил его из одной переделки.