– Будет тебе премия и санаторий, уже договорился, так что поправляйся!

– Вот на этом спасибо, вот тут вы удружили. А что, давно, Наташа, мы в отпуск с тобой не ездили.

– В отпуск поехать, конечно, хорошо, только какой ценой… Уж лучше работать, чем в санаторий из-за ранения ездить, – причитала Наталья. – Я тут тебе бульончик принесла, пироги любимые твои, поправляйся давай.

– А я к бульончику принес, для аппетита, – открыл пакет Орлов и подмигнул Крячко.

– Ну, Петр Николаевич, таких начальников, как вы, поискать нужно! Уважаю! – расплылся в улыбке Стас.

Глава 30

– Лев Иванович, Клячкина доставили из изолятора, куда его? – бодро сообщил парнишка, заглядывая к Гурову в кабинет.

– Ведите этого упыря ко мне, разговор будет долгим, – нервно приказал полковник и громко хлопнул по столу папкой с бумагами.

В таком состоянии Гуров бывал крайне редко. Всегда сдержанный, спокойный и рассудительный, Лев Иванович старался не показывать свои эмоции, даже если они вырывались наружу, но с Липатовым дело обстояло иначе. Гнев и злость дошли до точки кипения, и уже ничто не могло остановить этот вулкан. Аня лишь наблюдала со стороны за настроением Гурова и в красках представляла предстоящий допрос.

– Здравия желаю, гражданин начальник, – вошел в кабинет Липатов, приветствуя Гурова по-особому, как принято у бывалых сидельцев.

– Что, Липатов-Клячкин, нет больше надобности скрывать свои «боевые заслуги»? Будешь общаться, как привык, по-свойски? Может, еще и начистоту поговорим, без всяких там выдумок? – предложил Лев Иванович.

– А я что, я не против поговорить. Это я люблю, тем более что у вас здесь повеселее, чем в изоляторе, девушки красивые имеются, – перевел Липатов взгляд на Анну.

Анна опустила глаза, ей стало жутко неприятно от внимания этого типа, по вине которого Крячко сейчас находился в больнице. Такое ощущение, будто коснулись не взглядом, а грязной рукой испачкали ее белую одежду. Липатов при всей своей приятной наружности был для Анны омерзителен, и даже дышать с ним одним воздухом было пыткой.

– Забудь о девушках, забудь о вольной жизни, о карьере. Тебя ждет незавидное будущее: ты все променял на казенные стены. Единственное, что сейчас может немного улучшить твое незавидное положение – это чистосердечное признание, как ты понимаешь. И если ты не дурак, а я надеюсь, что у тебя осталась хоть какая-то доля рассудка, то разговор наш с тобой будет ясным и коротким, и мы твое признание оформим на бумаге.

– Ишь, как дело раскрыть хочется, да галочку поставить в отчете… Да, гражданин начальник? А так не бывает! Правду добывают, раскрывают, а не раскалывают. Ты же меня колоть и пытать, надеюсь, не собираешься?

– Кому ты нужен, руки об тебя марать! – возмутился Гуров. – Я свою работу знаю, и попрекать меня галочками и палочками никому не позволю, особенно тебе не советую, ибо злить меня не стоит. Рассказывай все с самого начала.

– О чем тебе рассказать? О судьбине своей? Так это ты из своих источников знаешь.

– Не юли, я тебя о драгоценностях спрашиваю, об убитой Фельцман – твоих рук дело?

– Лев Иванович, а это мы с вами, кажется, уже обсуждали ранее, не так ли? – надменно и самоуверенно сказал Гурову Липатов, будто намеренно выводя его из себя.

– То есть ты хочешь сказать, что ты к этому делу не имеешь никакого отношения? А к чему тогда был весь этот цирк с похищением человека, со стрельбой, что это было, по-твоему?

– Больше, чем я заработал, вы мне не пришьете. Да, похищение было. Да, пистолет при мне был, твоего коллегу ранил, но не убил же. Вот с этим и разбирайся, а драгоценности и бабку мне лепить не нужно. Жанну спрашивайте об этом.

– Ты мне зачем голову морочишь? Я с тобой иначе говорить начну, если ты сейчас актера своего не выключишь, ты понял?

В кабинете воцарилась полная тишина. Липатов задумался и осознал, что начал перегибать палку.

– Да, начальник, дело мое дрянь, знаю, но и ты пойми меня, лишнего брать на себя я не хочу и не буду. С Жанной познакомился случайно, мне жить было негде, воспользовался возможностью, а тут такое произошло, да еще и в ментовку вызывать стали. Что я, не понимаю, что ли, что я первый кандидат на роль «киллера», по мнению следаков?.. Я от своей прошлой жизни пытался избавиться с помощью имени. Сменил к чертовой матери ФИО на новые, на сценический псевдоним, так сказать, и карьеру начал строить. Вроде бы все хорошо начало складываться, не жаловался. Одна актриса известная пообещала продвинуть по карьерной лестнице, а потом оказалось, что она подсадная утка – жена твоя, начальник. Я, правда, сразу раскусил, что она под меня копает, слишком много вопросов личных задавала. А после первой встречи с тобой мне и подавно все стало ясно. Ты думаешь, что я не догадался про графин с водой, про стакан, который ты чуть не выронил, а я поймал, про отпечатки?.. Это лихо у тебя, конечно, получилось, на реакцию мою понадеялся, а я, дурак, и повелся. Но что уж, как есть… Так я и понял, что по мою душу работают и с моим бурным прошлым у меня все шансы загреметь обратно на нары. Вот я и придумал такой план, чтобы выйти из этой ситуации и не проводить свои золотые годы в тюремном заточении.

– Все-то у тебя ладно и складно. Если ничего не делал, какой смысл было воротить такое? Нет доказательств – никто не тронул бы тебя.

– Это ты мне не рассказывай, я знаю, как ваша система работает: шансов остаться на свободе у меня не было, а вот жить безбедно и припеваючи за бугром так, чтобы все обзавидовались, – такой вариант мне был по душе.

– То есть ты признаешь вину только в части похищения человека, незаконного оборота оружия, покушения на жизнь человека и причинения тяжкого вреда здоровью, верно?

– Верно. Могу не признавать, если хочешь. Захотелось красивой жизни, решил деньжат срубить и свалить к чертовой матери из страны с симпатичной женщиной.

– Интересно, ты планировал потерпевшую с собой увезти?

– Естественно. Думаю, она была бы не против. Определенно между нами возникли чувства. А она с тобой дома не делилась своими впечатлениями? – ехидно спросил Липатов.

Гуров не сдержался и раздраженно хлопнул ладонью по столу. Именно такой реакции и добивался Липатов, понимая, что позлить полковника – единственно доступное для него сейчас развлечение. Лев Иванович подскочил к Липатову, взял его за грудки и шепотом, чеканя каждое слово, пробормотал:

– Никакой ты не Липатов.