– Еще бы, конечно, ты не сдаешься, – прошипела я.

– Мы ходим за ними по пятам, – с тихим смехом добавила она, – и, поверьте мне, в конце концов получаем что хотим.

Боковым зрением я заметила в письме слово ПОЗДРАВЛЯЕМ! и невольно опустила глаза. Уважаемая миссис Смит, – прочла я, в то время как Энди продолжала монотонно бубнить:

– Да, «охота за головами» – это стоящее занятие.

От имени редакции журнала мы рады сообщить вам…

– Во всех смыслах…

…что вы выиграли первый приз…

– Она не может помешать…

…в нашем конкурсе «Выиграй развод!»

– … браку и материнству.

Миссис Смит, вы ответили на наши вопросы правильно…

– Что меня чрезвычайно привлекает…

Так что все расходы будут полностью оплачены.

– …так как я планирую в ближайшем будущем обзавестись семьей.

Ваше дело будет вести самый знаменитый в делах о разводах юрист Роури Читем-Стэбб!

Я пока не решила, что делать с письмом – слишком была потрясена. Какое-то время я просто сидела, смотрела на него и вертела в руках. Затем поднялась наверх и спрятала конверт в ящик с бельем. Я вовсе не надеялась выиграть, просто быстро, без долгих раздумий, послала конкурсный купон. Это была призовая игра, где требовалось ответить на следующие вопросы: 1) Какую ренту получила принцесса Диана после развода? 2) Была ли Джерри Холл официально замужем за Миком Джаггером? 3) Через сколько времени постановление о разводе вступает в силу? Ответить было нетрудно: 1) семнадцать миллионов; 2) нет и 3) шесть недель и один день. А как вы знаете, я не могу устоять от соблазна принять участие в конкурсах, но, честно говоря, никогда не думала, что смогу победить. Теперь я чувствовала, что не хочу никуда звонить и требовать свой выигрыш. Мне поднесли на тарелочке то, чему множество женщин позавидовали бы, – бесплатный развод, но я не ощущала эйфории – мне казалось, будто я стою на краю бездны.

«Подожди, – посоветовала Карен. – Подожди». Я так и сделала. Я подождала, пока потрясение, вызванное тем, что я увидела Энди Метцлер, пройдет. И оно действительно прошло, к концу дня я немного успокоилась и снова смогла спокойно размышлять и тогда решила, что определенно не хочу развода. В конце концов, думала я, непохоже, что Питер по-настоящему увлечен ею. Он всего лишь один раз переспал с ней под влиянием минуты, уступив ее желаниям. Это не длительная связь, а просто временная потеря самоконтроля. Энди ему не любовница и не представляет для меня угрозы. Можно сказать, это всего лишь осечка, вот и все. Так что пару дней спустя я попыталась навести мосты между Питером и мной – мы едва обменялись словом со Дня святого Валентина. Мы избегали друг друга, что было нетрудно сделать, учитывая время моей работы. Я была настолько сердита, что даже не спросила, как у него идут дела на новом месте, но теперь я сломала лед. Мы заговорили, сначала испытывая неловкость, о его работе, затем о моей, о детях и вскоре расслабились и перешли к темам, которые обсуждаем обычно. Затем отправились на прогулку к реке с Грэмом. Но ни Питер, ни я не упоминали о его измене. Она лежала между нами, словно неразорвавшаяся бомба. Мы ходили вокруг, осторожно перешагивали через нее и делали вид, будто ее не существует. Я убеждала себя в том, что, если мы будем ее игнорировать, все каким-то образом рассосется и исчезнет. Я решила, что Энди была всего лишь случайным сбоем на здоровой кардиограмме нашего брака. Я решила, что мы выпутаемся из этого, как и многие другие пары, и станем жить как прежде. Так что я сделала усилие и попыталась держаться по отношению к Питеру тепло и по-дружески, но в то же время не слишком. Я хотела, чтобы он знал, что я по-прежнему страдаю и некоторой холодности во взаимоотношениях пока не избежать. Однако я понимала, что в конце концов я смягчусь, ведь я решила сохранить наш брак, так что я больше не доставала то письмо. Через четыре дня кто-то из сотрудников журнала позвонил мне с предложением забрать приз, но я, сославшись на занятость, сказала, что не смогу этого сделать в течение ближайшей недели. Я надеялась, что к тому времени мы с Питером помиримся, и они смогут отдать приз кому-то другому. Дети приехали домой на уикенд, и мы провели его как обычно. Хотя Мэтт постоянно подходил к почтовому ящику, не знаю почему.

В воскресенье днем я была на кухне, а Питер возился на улице с машиной, готовясь отвозить детей в школу, когда зазвонил телефон. Кейти сняла трубку. Я слышала, как она начала разговор, и решила, что это кто-то из ее знакомых, но тут она крикнула:

– Па-апа! К телефо-ону!

– Кто это? – услышала я, как он прокричал в ответ.

– Не знаю, какая-то американка. Ее зовут Кэнди или Рэнди, или Мэнди, или как-то там еще. Хочет поговорить с тобой.

Я бросилась из кухни, словно тарантул из западни. Вот сука! Наглая корова! Звонить в мой дом, чтобы разговаривать с моим мужем, моим мужем в течение пятнадцати лет, отцом моих двоих детей. Я чертовски хорошо знаю, куда ее послать. Но Питер добежал до телефона первым.

– Нет, нет, – сказал он, слегка задыхаясь после вынужденной пробежки. – Нет, нет, – сказал он совсем небрежно, хотя лицо его пылало. – О да, м-м-м, – уклончиво бормотал он. – Что ж, спасибо за звонок. До свидания.

Он опустил трубку и с виноватым видом посмотрел на меня. Мои губы были так плотно сжаты, что даже больно было. Пришли дети с сумками, я поцеловала их на прощание и поднялась наверх.

Когда три часа спустя Питер вернулся, я была на кухне. Он вошел, не говоря ни слова, сел и опустил голову на руки.

– Ты опять виделся с ней? – спросила я. Никакого ответа. Губы были сухими, словно наждачная бумага, я слышала, как бьется мое сердце. – Ты опять виделся с ней? – снова спросила я.

Он глубоко вздохнул и ответил:

– По-настоящему нет.

– По-настоящему нет? – переспросила я. – По-настоящему нет? Что, черт побери, это означает?

– Ну хорошо, – признался он, теперь подняв на меня глаза. – Я видел ее. Мы выпили по бокалу.

– Выпили? Как мило.

– Это все, Фейт. Только немного выпили.

– Тогда какого черта она звонит нам домой?

– Она… – Он снова положил голову на руки. – Ей просто нужно было поговорить со мной, а мой мобильник отключен. Но ты права, Фейт, ей не следовало делать этого.

– Конечно, не следовало, – сказала я и сама удивилась тому, как спокойно и сдержанно прозвучал мой голос. Мне казалось, будто я слышу кого-то другого. – Она знает, что я знаю? – спросила я.

– Да, знает, – со вздохом ответил он. – Я объяснил, что это не может повториться, но…

– Но что?..

– Но она не…

– Не принимает «нет» в качестве ответа?

Он вспыхнул.

– Да.