— Ты теперь король, — улыбнулся Бедир. — Ты можешь распорядиться об этом, кода пожелаешь.

Кедрин с улыбкой покачал головой.

— Я не привык распоряжаться.

— Привыкнешь, — заверил его отец, и эти слова несколько обеспокоили новоиспеченного государя.

— Что я должен сделать? Что-то объявить?

Бедир громко рассмеялся.

— Тебе достаточно просто удалиться, — ответила за него Ирла. — Никаких заявлений не нужно.

— Хорошо.

Кедрин зевнул во весь рот и протянул руку Уинетт.

— Может, еще танец? — спросила Уинетт. Ее голубые глаза сияли.

— Нет, — твердо ответил Кедрин. Уинетт рассмеялась, а молодой король потянул супругу за руку и потащил к дверям.

Их уход не остался незамеченным. Со всех сторон фейерверком посыпались добрые пожелания, так что молодым пришлось немного задержаться. Когда наконец удалось вырваться на свободу, Кедрин с облегчением вздохнул и обнял Уинетт за талию; его супруга тут же склонила светловолосую голову ему на плечо. Лакей с фонарем освещал им дорогу. Перед дверями их покоев стояла стража, сонные слуги ждали в прихожей. Кедрин отпустил их. Он был счастлив наконец остаться наедине с женой. В комнате было тепло, в очаге плясал огонь. Ставни не пускали внутрь ночную прохладу. В канделябрах вдоль стен горели свечи, их трепещущее пламя расцвечивало золотые волосы Уинетт медовыми сполохами. Кедрин расстегнул сюрко, небрежно бросил его за кресло и привлек супругу к себе.

— Я думала, ты устал, — произнесла она, когда Кедрин наконец освободил ее губы.

— Только от всей этой шумихи, — улыбнулся он и повел ее к ложу.

— Ваше величество повелевает?

Руки Кедрина задержались, касаясь застежки ее платья.

— Моя королева возражает? — откликнулся он и, не дожидаясь ответа, приник губами к ее шее. Шелк стек с ее плеч.

— Нет, — прошептала она. Его руки заскользили по ее бедрам, а губы приникли к груди. — О, да…

* * *

Если бы Герат имела привычку ругаться, она бы уже не раз обругала себя за то, что не научилась как следует ездить верхом. В итоге теперь она тряслась в повозке, запертая, как в клети. Повозка с невыносимой медлительностью громыхала по горному плато центрального Тамура. Ничего не поделаешь. Оставалось лишь принять происходящее и молить Госпожу, чтобы Та помогла ей прибыть в срок. Чем определялся этот срок, Герат вряд ли могла объяснить даже себе. Но тревога, овладевшая ею еще в Эстреване, не проходила. По мере того, как повозка пересекала Геффинское нагорье, предчувствие беды становилось все более отчетливым. И сейчас Старшая Сестра думала лишь об одном: только бы ни один из четверки коней, что тянула повозку по горным тропам, не сбился с шага. Охваченная нетерпением, Герат перестала чувствовать время. Она вряд ли могла в точности сказать, как давно выехала из Священного Города. Она не смогла бы объяснить и другого — как ей удалось убедить Порелле и других Сестер. Она и сама не знала, почему считает поездку столь необходимой.

Вся ее свита состояла из Послушницы и возницы. Уикс, парень грубоватый, но добродушный, явно заботился о лошадях больше, чем о спешности дела. Он с невозмутимым спокойствием сообщил ей, что изнуренные кони не смогут тащить повозку. Не в обиду будет сказано — Сестра может помолиться, чтобы Госпожа ускорила их продвижение. Но с какой скоростью идти коням — это пусть позволят решать ему.

Пока они пересекали плодородную равнину между Эстреваном и Гадризелами, они ехали достаточно быстро. Но затем начался долгий подъем на Морфахский перевал, и движение замедлилось. Повозка медленно ползла по извивам дорог, которые вели в сердце Тамура. Начальник Морфахского гарнизона дал им свежих лошадей. В Твердыне Кейтина лошадей снова пришлось сменить. Сумей Герат сесть в седло — все стало бы куда проще. Она могла также отправить с письмом медри. Но и то, и другое было невозможно. Герат едва держалась на лошади, а составить послание… Казалось, это вообще нельзя облечь в слова: она пыталась втолковать это Порелле и Лавии, Рине и Яре, но тщетно. Она знала одно: ей надо самой предстать перед молодым королем. И неважно, какие обычаи будут нарушены таким визитом.

По большому счету, Герат даже не представляла, что скажет Кедрину при встрече. То, что между словами Квалле и Писанием Аларии есть связь, и это ее встревожило? Что она предчувствует опасность? Что догадывается — хотя не может определить, почему, и описать это словами, — что Кедрин еще не до конца исполнил предначертанное ему как Избранному?

Все было очень неясно. И тем не менее Герат была уверена, что время не терпит. Медри, посланный Бетани из Андурела — благодарение Госпоже! — встретил Герат по дороге к Морфахскому перевалу и передал послание. Оно только подтвердило ее подозрения. Кедрин задумал снова спуститься в Нижние пределы. Сама не зная почему, она увидела в этом еще одно подтверждение тому, что не напрасно торопится. Оставалось только довериться Госпоже и надеяться, что Она поможет ей успеть в Андурел и дарует красноречие. Раздумывая о том, что сказать королю, Сестра Герат снова и снова перечитывала выписки из древних книг. Сумка, в которой они лежали, висела у нее на плече, и Сестра не спускала с нее глаз, словно та могла исчезнуть по воле каких-нибудь враждебных сил.

Поймав себя на этой мысли, Герат слабо улыбнулась. Она позволила себе отвлечься от чтения и рассеянно озирала окрестности, ни на чем не останавливая взгляд. Уикс поставил ногу на тормоз, придержал поводья, и повозка, чуть наклонившись, остановилась на крутом спуске. Вид был великолепен. Вокруг, куда ни кинуть взор, поднимались пологие холмы, густо поросшие лесом. Здесь и там среди деревьев, точно зеленые озера, лежали луга. У самой обочины, плеща по камням, бежал бурный ручей. Поодаль он низвергался к подножию косогора, и вода играла в утренних лучах всеми цветами радуги. Зимородок бирюзовой молнией метнулся к воде и исчез в кустах. В бескрайнем голубом небе гордо кружили два сокола. Ветерок веял нежной свежестью, шепот молодой листвы дубов, буков и ясеней словно вторил неумолчному щебету птиц, в их беседу вплетались стук копыт и скрип повозки. Уикс напевно бормотал, успокаивая спускающихся по склону лошадей, его негромкий говор, казалось, был голосом одного из множества насекомых, жужжащих в теплом воздухе. Герат вздохнула. Как давно она не была в Тамуре! Она и позабыла, как непохожи эти места на окрестности Эстревана. Суровая земля сурового и гордого народа, прекрасная и в величии горных крепостей, и в великолепии пышных лесов. Вдали расплывались в зеленовато-голубой дымке очертания предгорий. Их предстояло пересечь по пути к Идре, к Геннифу. Там, по словам Бетани, Кедрин высадится на берег, чтобы продолжить свой путь по суше.

— Это дорога на Генниф? — она задала этот вопрос просто ради того, чтобы начать разговор.

— Угу, — Уикс кивнул, не отрывая глаз от лошадей. — На Генниф. Это я вам вчера уже говорил. И позавчера.

— Прости, — Герат устремила на коренастого возницу взгляд своих глаз, поминутно становившихся то голубыми, то серыми. — Я просто так боюсь, что мы разминемся с Государем.