— Все под вашу личную гарантию? — уточнил Мэртаг.

— Да, — подтвердил Данросс, поставив на карту свое будущее и будущее своей семьи.

— Мы… э-э… я уверен, что при таком прекрасном менеджменте, как у вас в «Струанз», вы будете с прибылью, так что с нашими деньгами ничего не случится, и… но, мистер Данросс, сэр, нам нужно хранить это черт знает в каком секрете. Я, в свою очередь, постараюсь приложить все усилия. — Мэртаг нервничал и пытался это скрыть.

— Да уж, мистер Мэртаг, постарайтесь, пожалуйста. Изо всех сил. Вы собираетесь завтра на скачки? Почему бы вам не заглянуть в мою ложу? Извините, на ланч пригласить не могу: все расписано, и места все заняты, но вот вам пропуск. Если сможете, присоединяйтесь к нам начиная с половины третьего.

— О господи, тайбань, вы серьезно?

Данросс улыбнулся про себя. Для гонконгского общества приглашение в ложу одного из распорядителей было равносильно представлению ко двору, оно открывало столько же возможностей, если не больше.

— Чему вы улыбаетесь, тайбань? — Кейси чуть заерзала, чувствуя его тепло.

— Тому, что сейчас в мире все хорошо. По крайней мере, все эти многочисленные проблемы разложены по полочкам. — Пока они сходили на берег и шли через паромный терминал, он объяснил, что предпочитает решать проблемы по-азиатски — раскладывать по полочкам и браться за каждую, когда готов к этому.

— Хорошо, если это получается. — Она шагала рядом, но уже не касалась его.

— Если не получается, долго не протянешь: рак, инфаркт, преждевременное старение, немощь.

— У женщины есть предохранительный клапан — слезы. Поплачет, и ей легче…

Перед уходом из «Ви энд Эй» на встречу с тайбанем Кейси всплакнула. Из-за Линка Бартлетта. Ею владела злость, обида и сильное желание, скорее даже голод — физическая потребность. Прошло уже шесть месяцев со времени последнего увлечения — они бывали нечастыми, несерьезными и очень короткими. Когда голод становился нестерпимым, она уезжала на несколько дней кататься на лыжах или загорать и выбирала мужчину для постели. А после быстро о нем забывала.

— Ох, но ведь это очень плохо, Сиранчек, — сказала ей как-то мать, — быть такой бессердечной.

— О нет, мама дорогая. Это честный обмен. Мне секс доставляет удовольствие — когда я на это настроена, хотя я стараюсь, чтобы такой настрой возникал пореже. Я люблю Линка, и только его. Но я счи…

— Как ты можешь любить его и ложиться в постель с другим?

— Это… это не просто. Честно говоря, это ужасно. Но, мама, я работаю как проклятая на Линка всю неделю, без выходных. Работаю как черт для нас всех, для тебя, для дяди Ташиджана, для Мариан и для детей. Я единственная в семье, кто зарабатывает теперь, когда Мариан осталась одна. И мне это нравится, правда. Я делаю это с удовольствием, ты же знаешь. Но порой наступает предел, и тогда я просто уезжаю. И выбираю себе партнера. Честное слово, мама, все это чистая физиология, тут между нами и мужчинами нет никакой разницы, и теперь, когда у нас есть благословенная таблетка, мы можем выбирать. Сейчас не так, как было в твое время, слава богу, моя милая…

Кейси отступила в сторону, чтобы не столкнуться с целой фалангой шедших навстречу пешеходов, и слегка толкнула Данросса. Автоматически она взяла его под руку. Он не отстранился.

«Раз уж я заговорила с ним о равных возможностях и мне было в этом отказано… Нет, Кейси, будь справедлива, — убеждала она себя. — Иэн всего лишь честно высказал свою точку зрения. А я как это вижу? Не знаю. Так с ходу и не определишь. Однако дурой меня не назовешь, поэтому сегодня вечером я уделила особенное внимание своему туалету, не забыла про духи, сделала макияж поярче, прикусывала язык раз тридцать, постоянно сдерживалась и вела себя примерно, предав забвению принцип „око за око“ и не забывая вставлять: „Как интересно!“

Мне и в самом деле было интересно. Он так внимателен, так тонко чувствует женщин и умеет развлечь. Я чудесно провела время. Иэн потрясающий мужчина. Опасный и такой соблазнительный».

Они подошли к широким мраморным ступеням «Ви энд Эй». Кейси предусмотрительно выпустила его руку и ощутила, что Данросс стал ей ближе, потому что она лучше понимает его.

— Иэн, вы человек мудрый. Как вы считаете, честно ли заниматься любовью с тем, кого не любишь?

— Что? — Он не ожидал подобного вопроса после всех приятных разговоров. Но, не задумываясь, произнес: — Любовь, милая леди, слово западное. А я — чайна-мэн, человек китайский!

— А если серьезно?

— Не думаю, что сейчас время говорить серьезно, — усмехнулся он.

— Но у вас есть мнение на сей счет?

— Несомненно.

Они поднялись по лестнице в вестибюль, где, несмотря на поздний час, было полно народу. Данросс тотчас ощутил на себе множество взглядов: его узнавали. Именно поэтому он не попрощался с Кейси на ступеньках. «Каждая мелочь на пользу, — думал он. — Я должен выглядеть спокойным и уверенным. Благородный Дом несокрушим! Я никогда не позволю себе — не могу позволить — такую роскошь, как страх: он выплеснется и захлестнет других, нанеся непоправимый вред».

— Не хотите ли выпить перед сном? — спросила она. — Спать абсолютно не хочется. Может, к нам присоединится Линк, если он у себя.

— Хорошая идея. Чай с лимоном будет как раз то, что нужно.

Как по мановению волшебной палочки появился старший официант. И свободный столик.

— Добрый вечер, тайбань.

— Добрый вечер, Ночной Хэ.

— Мне тоже чай с лимоном, — сказала она. Один из официантов бросился выполнять заказ. — Я только проверю, есть ли для меня почта.

— Конечно. — Данросс посмотрел ей вслед.

Ещё в вестибюле отеля «Мандарин» он обратил внимание, что Кейси сегодня более женственна, хотя это не бросалось в глаза — чуть заметная перемена. «Интересная женщина. Сексуальность, готовая взорваться. Как, черт возьми, помочь ей быстро получить „отвальные“?»

Суетившийся вокруг Ночной Хэ негромко произнес по-кантонски:

— Тайбань, мы надеемся, что вы сумеете совладать с фондовым рынком и со Вторым Великим Домом.

— Спасибо. — Данросс поболтал с ним немного, излучая уверенность, а потом его взгляд вновь устремился на Кейси, подошедшую к стойке портье.

Проницательные глаза Ночного Хэ блеснули.

— Торговца оружием в отеле нет, тайбань.

— Вот как?

— Нету. Уехал уже давно, с девицей. Около семи вечера. Я как раз заступил на дежурство, — тут же доложил шустрый старик. — Одет был по-простому. Насколько я понимаю, для морской прогулки. Его сопровождала девица.

Теперь уже Данросс насторожился.

— В Гонконге много девиц, Ночной Хэ.

— Но не таких, тайбань. — Старик негромко хохотнул. — Эта когда-то была в любовницах у Черной Бороды.