Эта жуткая какофония, полившаяся одновременно со всех сторон и повторяемая эхом, напрочь вышибала из реальности. Я словно угодил в какой-то оживший кошмар или горячечный бред. Звуки искажались, наслаивались друг на друга, перед глазами всё дрожало и двоилось, а потом начало ещё и бешено раскручиваться — так, что пол уходил из-под ног, будто я был в стельку пьян.

По мне, похоже, ударили Аспектом Морока — в каком-то очень примитивном, сыром виде. Но переключаться с Боевой Формы, чтобы сбросить этот эффект, было слишком опасно — со всех сторон в мою сторону тянулись когтистые лапы, боковым зрением я ловил бросающиеся в мою сторону тени.

В шаге передо мной вдруг из ниоткуда возникла русалка — голая, худющая, с торчащими из-под сероватой кожи рёбрами и с длинными спутанными волосам, наполовину скрывающими лицо. На второй половине пылал вытаращенный жёлтый глаз — яркий, будто внутри него горел кристалл солнечника.

Наотмашь ударил тварь, но та исчезла и появилась где-то слева, а одновременно с этим сверху на меня свалилась летучая мышь размером с добрую собаку, шелестя мягкими кожистыми крыльями. И тут же рассыпалась в прах, стоило лишь коснуться её.

Я отчаянно завертелся, раздавая удары во все стороны. Воздух гудел, дрожа от всплесков эдры, с треском и грохотом разлетались вокруг обломки всякого скарба, оставленного рабочими, обустраивающими арену. Накатившая ярость была смешана с ужасом и омерзением — словно на меня с потолка вдруг свалился целый ушат пауков размером с ладонь.

Этот всплеск эмоций тоже был наведённым извне, и я понял это почти сразу. Но вот перебороть его, взять себя в руки получилось с огромным трудом, да и то только на пару секунд переключившись на Аспект Морока и отослав назад входящее воздействие.

Отпустило не сразу. Главное — что я хотя бы перестал молотить во все стороны, тратя энергию почём зря. Ни одно из чудовищ я всё равно не зацепил, только за несколько секунд впустую высадил добрую половину Грудного узла. Из-за резкой просадки запаса эдры даже Укрепление ослабло.

Я замер, тяжело дыша и пытаясь сфокусировать взгляд. Сердце колотилось громко, натужно, будто силилось пробить грудную клетку. Вокруг плясал причудливый водоворот теней, вспышек, размытых силуэтов, в котором сложно было отделить реальные объекты от наведенных галлюцинаций. Да что там — даже очертания зала разглядеть.

Я ухнул в какую-то бездну, и за пределами круга диаметром в несколько шагов всё тонуло в хаосе и мраке. Обострённые органы чувств не помогали. Даже, пожалуй, наоборот, играли злую шутку. С ними вся эта психоделика казалась только ярче и объемнее, а от резких оглушающих звуков хотелось зажать уши ладонями, стискивая голову изо всей силы.

Заднюю поверхность бедра вдруг обожгло такой болью, что нога подкосилась. Какой-то мелкий пронырливый засранец — похоже, разновидность шолмоса — рванул меня когтями. Не будь на мне Укрепления, пусть и ослабленного — он наверняка бы рассек мышцу до самой кости. Но и без того порезы оказались глубокими и болезненными.

Боль, как ни странно, пошла даже на пользу — мысли окончательно прояснились, свистопляска пред глазами утихла, и я вынырнул обратно в реальность. Всё равно, что пьяному влепить освежающую пощёчину. Одно досадно — прихлопнуть шолмоса не успел. Гадёныш, не сбавляя скорости, прошмыгнул мимо и скрылся в полутьме.

Зато сверху обрушилось сразу несколько тёмных силуэтов, приземляясь рядом. И, если бы я к этому моменту не пришёл в себя, то наверняка принял бы их за очередных чудовищ. Но это были свои — троица вампиров последовала за мной вниз, правда, с некоторым запозданием.

Мы, не сговариваясь, выстроились кругом, спина к спине, настороженно оглядываясь. Света здесь, на дне пещеры, было мало — фонари горели в основном возле опустевших клеток. Дальняя от клеток часть пещеры тонула во тьме, и оттуда доносились жутковатые звуки — урчание, скрежет когтей, влажный хруст раздираемой плоти. Похоже, чудовища вовсю дербанят чьи-то тела — либо бывших собратьев по несчастью, либо кого-то из подручных Фомы, не успевших сбежать. Но это как раз радовало — чем бы дитя леса не тешилось, лишь бы от нас держалось подальше.

Но вот что делать с остальными….

Возле нас, будто стая волков, кружилась группа приземистых лохматых существ размером с телёнка, с круглыми, как плошки, жёлтыми глазищами. Прямоходящие и почти человекообразные, но с чересчур длинными передними лапищами, почти касающимися земли. И когти на этих лапах явно предназначены не для выкапывания корешков и клубней…

Впрочем, куда больше беспокойства вызывали не когти и клыки, а их ауры — багровые-зеленые, пульсирующие, соединяющиеся между собой длинными тягучими отростками, будто вся эта стая была единым целым. Конкретные Аспекты было сложно расшифровать с ходу, но явно не похоже на обычный для таких тварей Дар Зверя.

Может, и по мозгам мне долбанул кто-то из них? Нет, вряд ли. Это больше похоже на удар исподтишка, а те, кто наносит такие, обычно держатся в тени…

Стоило подумать об этом — как нашёлся и след. Тонкий витиеватый шлейф эдры, тянущийся ко мне издалека и уходящий в темный угол наверху, под нависающим над нами выступом. Там, будто огромная паучиха, засела уже знакомая русалка, зыркая на меня светящими зенками. Когда я оборвал тянущийся ко мне шлейф её Дара, она это почувствовала. И зашипела, скаля на меня тонкие и острые, как иглы, зубы.

— Пошла. Вон! — процедил я свозь зубы.

Вряд ли она меня услышала на таком расстоянии, но кажется, мой посыл был ясен и без слов. Тварь торопливо отползла подальше прямо по потолку и скрылась из вида.

Оставшиеся чудища продолжали кружить рядом, пока не нападая, но собираясь во всё более внушительную стаю. Исхудавшие, голодные, взъерошенные, они представляли собой довольно жалкое зрелище.

Драться с ними мне совершенно не хотелось, и даже с точки зрения трофеев они были для меня почти бесполезны. У меня осталась всего пара свободных ячеек в Сердечнике, и тратить их на сомнительные Аспекты из лесных монстров было бы глупо. Можно было рассматривать их разве что как источники сырой эдры, но этого добра везде хватает. Да и ненависти к этим бедолагам я тоже не испытывал. Сейчас все они — лишь досадная помеха на пути к Раде и Демьяну.

Действуя скорее по наитию, чем повинуясь логике, я переключился на ядро Яг-Морта.

Это подействовало, как глоток свежего воздуха. Тягостное ощущение замкнутого пространства исчезло. Подземелье перестало давить на меня. Наоборот, я почувствовал, как