Всероссийское учредительное собрание (короче: Конституанта) со времен первой русской революции служило высшей целью всех вольнолюбивых устремлений. Сам Ленин требовал его с 1905 г. и даже осенью 1917 г. строил свою пропаганду против Керенского на идее спасения Учредительного собрания большевиками[3340]. Правда, предположительно после проезда через Берлин и Стокгольм он уже не настаивал на созыве Конституанты (в тезисах 8 апреля утверждал, будто «жизнь» отодвигает его на задний план), но все же не мог без печальных последствий совсем отказаться от этой исключительно популярной цели единой народной воли, с которой он еще вынужден был считаться, создавая Совет народных комиссаров. С тех пор Конституанта, которую он вскоре начал пренебрежительно именовать «Учредилкой», с точки зрения его эсеровского союзника, торчала «как кость в горле Октябрьской революции»[3341].

Вмешательство Людендорфа, понимавшего, что в парламентском процессе большевики проиграют и при участии выборных народных представителей сепаратного мира никогда не добиться, произошло за несколько дней до назначенных Временным правительством выборов в Учредительное собрание (12–14 [25–27] ноября 1917 г.). Рекомендация Людендорфа на практике означала отмену выборов. Но, отменив или прервав выборы, Ленин поставил бы под серьезную угрозу существование своего правительства: подавляющее большинство населения мирилось с ним как с временным явлением, с которым правомочное народное собрание покончит.

В попытке последовать настоятельной рекомендации Людендорфа Ленин сначала искал «средний путь» между ее исполнением и внешним признанием воли народа. Этот путь через несколько недель идеологических несообразностей, практических отступлений от закона, запугиваний, арестов и государственного террора, подорвавших остатки доверия к Ленину, привел к отсрочке (28 ноября) и, наконец, к вооруженному разгону собрания народных представителей (5 января 1918 г.), который означал упразднение парламентской системы в России. В борьбе против парламентаризма Совнарком поэтапно добивался изменений, которые Ленин обещал немецкому партнеру, намечая контуры будущих общественных отношений в «Государстве и революции».

Несмотря на тормозящее влияние большевиков на избирательный процесс и работу десятков тысяч вооруженных пропагандистов, результаты выборов ненамного отличались от прогнозируемых[3342]: при очень высокой явке населения (проголосовали свыше 44 млн избирателей, в некоторых местах с риском для здоровья и жизни) состав собрания из 715 депутатов выглядел так: 412 эсеров, 183 большевика, 17 меньшевиков, 16 кадетов, 2 народных социалиста, 81 представитель национальных групп и 4 депутата неизвестного происхождения. Весьма умеренные успехи большевиков и в городе, и в деревне не давали Ленину простора для манипуляций с волеизъявлением избирателей. В крупных городах надежный противовес большевикам образовали кадеты и эсеры вместе с более мелкими партиями, в деревне выборы с большим отрывом выиграли эсеры, а большевики приобрели новые голоса только среди солдат северного и западного фронтов (но не румынского) — плоды агитации, проводившейся сообща с отделом IIIb германского ВК. Более 60 % солдат на русско-германском фронте, в общей сложности 56 % четырех действующих армий и около трех четвертей гарнизонов Петрограда и Москвы проголосовали за большевиков; такой итог дал Ленину повод считать, что в лице армии большевики имеют политический «ударный отряд», который «в решающий момент в решающем пункте» обеспечит им перевес сил[3343].

Поскольку эта предпосылка оставляла некоторую надежду, что он еще сможет организовать удобное для себя народное представительство, Ленин сначала позволил избранным депутатам собраться по плану 27 ноября, хоть и «под защитой» латышских стрелков, но 28 ноября под надуманным предлогом отложил начало работы Конституанты на неопределенный срок. Время до нового сбора депутатов в измененном составе он использовал для устранения «буржуазных» сил и переговоров о коалиции с левыми эсерами, которая должна была расколоть крестьянские массы и тем самым сделать их управляемыми. Одновременно большевики второго эшелона ЦК ввели в обиход выражение «парламентский кретинизм» и открыто предупреждали о ленинских намерениях: «Если учредилка не будет наша, мы ее разгоним»[3344].

В знак протеста против отсрочки заседаний представители Петроградского совета, профсоюзов и социалистических партий создали Союз защиты Учредительного собрания (его члены носили значки с надписью: «Вся власть Учредительному собранию!»), который нашел поддержку и среди заводских рабочих. Путиловцы, обуховцы, работники завода Лесснера и Невской верфи, которых межрайонцы и большевики минувшей весной вели на баррикады, теперь подписывали петиции этого союза и были готовы ради удовлетворения его требований выйти на улицу.

Меры, принятые Лениным для обуздания этого движения, имели «систему» (В. Николаи), демонстрируя влияние опытных немецких советников. Первым делом Ленин сломал интеллектуальный костяк общественных сил, которые с момента прихода Людендорфа в ВК служили первоочередной мишенью немецкой стратегии разложения и заложили теоретические основы парламентского процесса в России. Он устранил руководство конституционно-демократической Партии народной свободы террористическими методами (аресты, физические расправы, уничтожение домов и имущества), направленными в основном против членов ЦК партии, которых германская сторона особенно опасалась[3345], а в день роспуска избранных народных представителей (28 ноября 1917 г.) издал «Декрет об аресте вождей гражданской войны против революции», вступавший в силу с момента подписания и объявлявший Партию народной свободы «партией врагов народа». Депутаты Учредительного собрания от кадетов отныне были вне закона, члены кадетских выборных органов подлежали суду революционных трибуналов, а рядовые члены партии — особому надзору местных Советов[3346].