ноги… — Лилли закрыла лицо руками и всхлипнула.

— Прости, я не подумал, — прошептал Патрик.

— Не подумал? Не подумал?

Мелисса рванула к нему, но Билл оттащил ее и крепко сжал своими огромными ручищами.

— Как ты мог? — кричала она, и по ее лицу бежали слезы. — Это же наш мальчик, наш Джоел. Как ты мог?

— Я не хотел! — воскликнул Патрик, но Льюис покачал головой.

— Не надо врать, пап. Ты помнишь, что сказал нам в тот вечер, когда мы спросили, где Джоел? — спросил Льюис. — А я помню. Я навсегда это запомнил, потому что тогда я не понял, что ты имеешь в виду. Ты сказал, что Джоел это гнилое дерево, и надо его выкорчевать.

— Господи Иисусе, — прошептала Мелисса, вцепившись в Билла.

— То же самое ты сказал две недели назад Грейс, когда она разбила твои часы, — продолжала Лилли. — Помнишь? Ты назвал ее гнилым деревом, и я поняла, что должна ее защитить, как не могла тогда защитить Джоела, — она обняла себя руками, и все ее тело дрожало. — Я не хотела ударить тебя ножом. Я просто хотела тебя напугать, чтобы ты не трогал Грейс, но ты рванул ко мне и налетел на нож и… и это произошло само.

— Посмотри теперь, что ты наделал!

Вырвавшись из медвежьих объятий Билла, Мелисса подбежала к Патрику и начала колотить его кулаками в грудь. — Ты убил Джоела, ты, мать твою, убил его, а потом так напугал Лилли, что она ударила тебя ножом, чтобы ты не убил и Грейс!

Розмари попыталась что-то возразить в защиту Патрика.

— Вы виноваты не меньше, — прошипела Мелисса. — Вы оба, вы прикрывали своего бесценного сына, а гнилым деревом оказался он! Вы обязаны были по крайней мере рассказать мне — нам! — что на самом деле произошло с Джоелом!

— Мы испугались, — прошептала Розмари. — Когда… когда Патрик вернулся без Джоела, мы сразу же поняли. Случилось что-то ужасное. Билл пошел искать Джоела, но не успел и нашел его уже мертвым.

— И вы привезли его обратно? Вы положили в постель его мертвое тело и сделали вид, будто он спит? Заставили близнецов врать?

— Я защищал сына, — ответил Билл. — Точно так же я пытался защитить Лилли, — он попытался взять внучку за руку, но та вырвалась и покачала головой. Мелисса нахмурилась:

— То есть вы с самого начала знали, что это сделала Лилли?

Розмари была поражена не меньше, чем Мелисса:

— Ты знал, Билл?

Он ничего не ответил, но Лилли кивнула:

— Мы все рассказали дедушке вечером, когда он вернулся из больницы. Он велел нам, чтобы мы все молчали, потому что, если мы расскажем, ты начнешь выяснять, почему я ударила ножом папу, и узнаешь правду о Джоеле, и вновь попытаешься покончить с собой. Он рассказал нам и это, мам.

Мелисса изумленно качала головой. Билл оказался таким подлым предателем!

— Но как вы узнали об этом? — спросила она Билла и Розмари.

— Я видела тебя в тот день в лесу, — созналась Розмари. — Я пошла тебя искать. Я была сыта по горло твоей выходкой, — ее голос задрожал. — И я увидела тебя с веревкой на шее.

— Но не помогли, — тихо сказала Мелисса.

Розмари зажала рот рукой, всхлипнула и покачала головой.

— Как вы не помогли Джоелу, — сказал Льюис. — И как я не помог Грейс. Когда папа сообщил полиции, что это она, дедушка убедил меня, что надо молчать. Мне пришлось выбирать между Грейс и Лилли, и поскольку Грейс — лишь наполовину моя сестра…

— Бедный мой мальчик, — прошептала Мелисса. — Ты тоже думал, что она дочь Райана?

Льюис кивнул.

— И зачем я только слушал дедушку? — всхлипнул он. Мелисса обвила руками сына и прижала к себе Лилли.

— Простите, — повторяла она им снова и снова, — простите, простите меня.

— Нет, это вы меня простите, — тихо сказал Патрик, и Мелисса впервые увидела в его глазах искренность.

Все было кончено. Все это было кончено.

Глава пятьдесят девятая

Группа сообщества жителей «Лесной рощи» на фейсбуке

Суббота, 18 апреля 2020 года, 16.05.

Белинда Белл:

Прошел целый год, прежде чем Байетты наконец продали дом!

Элли Милехам:

Надеюсь, Мелисса с пользой потратит эти деньги в Сассексе.

Эндрю Блейк:

А Патрик что, вообще ничего не получит? Почему в таких историях деньги всегда достаются женщинам?

Ребекка Файн:

Господи, Эндрю, в каких «таких»? Он убил сына и обвинил в нападении не ту дочь! К тому же вряд ли ему в тюрьме нужны деньги.

Паулина Шарп:

Мне все-таки кажется, что надо было его судить как за умышленное убийство. Двенадцать лет — это уж совсем ничего. Я бы дала пожизненное. Жизнь за жизнь! И так бросить бедного мальчика в лесу, чтобы он замерз насмерть, как его несчастная бабушка…

Ребекка Файн:

Да, это просто ужасно. Я все еще вздрагиваю, когда вспоминаю слова судьи о том, что гибель Руби навела Патрика на эту мысль. И после этого убийство объявляют неумышленным? Да ежу понятно — он прекрасно знал, что делал, когда бросил мальчика на морозе.

Чарли Кейн:

Ну, Патрик всегда был тот еще тип, верно? Заявил — я не думал, что мой сын погибнет! — и выкрутился!

Ребекка Файн:

Что-то ты изменила свое мнение о нем, Чарли Кейн.

Чарли Кейн:

Еще бы не изменить, когда столько всего выплыло. Я перевела деньги на его предвыборную компанию, а потом выяснилось, что он на них купил себе мерседес.

Белинда Белл:

Его партия тоже это выяснила. Если бы не выплыла эта история с Джоелом, выплыл бы тот факт, что он присваивает чужие деньги. Он получил по заслугам. Ну ладно, теперь мы можем расслабиться. Все это закончилось наконец.

Китти Флетчер:

Нет, не закончилось, Белинда. Только вдумайтесь, как это может сказаться на бедных детях.

Паулина Шарп:

Не говоря уже о Розмари и Билле. Может, укрывательство и сошло им с рук, но я часто вижу их в городе. Они уже никогда не станут прежними. И Дебби тоже. Она, конечно, виновата меньше всех, но мне кажется, она никогда себя не простит. Я была в шоке, когда узнала, что и она с этим связана.

Ребекка Файн:

А мне кажется, что Дебби это переживет. Я звонила ей на прошлой неделе. В Ричмонде ей явно живется неплохо, хотя ее внуки, судя по звукам, запускали петарду.

Грэм Кейн:

Да, кстати об эмигрантах — Дафна, по-моему, решила вернуться в Лондон? Ну и скатертью дорога!