И не обязательно возвращаться домой.

Мысль была заманчивой, но заставляла трепетать от страха.

Незамужняя женщина, одна, при деньгах, занимающаяся рисованием. Разве не для этого она приехала в Берлин?

Бедный генерал фон Абрунген. Она даже не вспомнила о нем с тех пор, как Алекс ворвался в комнату Сары в пансионе. Что он подумал о капризной, так внезапно исчезнувшей художнице?

Может, он пожаловался Кольму.

Эта мысль заставила Франческу снова опуститься на постель.

Ну конечно. Заказ ей устроил Кольм. И о ее исчезновении генерал, несомненно, сообщил ему. Он хотел увидеть портрет завершенным. Так что... да, вполне возможно, что он связался с Кольмом. Контракт есть контракт.

Что, если Кольм пытается найти ее в этот самый момент?

В ней вновь вспыхнула надежда. Кольм найдет ее. Хозяйка пансиона знает, что она уехала с графом Миэром. Кольм непременно приедет за ней.

Все очень просто. Возможно, он уже едет сюда, и этот фарс с исполнением роли Сары наконец-то закончится. Он все объяснит, увезет ее домой, и они будут вместе.

Скоро.

Кольм, возможно, уже совсем рядом, расспрашивает в деревне о гостье в доме Миэршема.

Или скачет уже через парк...

Алекс тихо вошел в комнату и увидел ее сидящей на его постели:

Боже, он должен гнать эти мысли. Саре Тэва место там, куда он ее определил, – на сцене, чтобы своим обнаженным телом она соблазняла и искушала мужчин. Безвольных и слабых. Не таких, как он.

– Вставай, – грубо приказал он. – Я хочу выбрать костюм, который ты наденешь, когда будешь танцевать для Кардстона.

– Вы уверены, что он меня пригласит? – пробормотала Франческа, с трудом скрывая охвативший ее страх.

– Примерь их.

Страх перешел в ужас. Выступление перед его светлостью? Нет, нет. Только не после вчерашней ночи. Ему нельзя доверять. Да и себе самой тоже.

– Поверьте, я сама смогу выбрать подходящий костюм, – едва слышно произнесла Франческа.

– Делай, что говорят, или я сам их тебе примерю.

Она тяжело вздохнула, делая вид, что раздражена его натиском.

– Чего вы хотите, милорд?

– Обнаженности, но так, чтобы ты была раздета не полностью. Чтобы лицо было закрыто, а тело обнажено. Найди что-нибудь подходящее и покажи мне.

– Как пожелаете, милорд. – Под ее вызывающим тоном скрывался жуткий страх. А вот Саре представление перед одним-единственным зрителем доставило бы огромное удовольствие.

Господи, найдется ли среди сверкающих и прозрачных костюмов Сары такой, который прикрыл бы ее и понравился ему?

Не забудь о танце...

Начинай с наиболее закрытых костюмов...

Как будто таких много... если они вообще есть...

С вуалью было просто. Она сняла ее с одной из своих шляп – кусок тюля с бархатными мушками, которым можно прикрыть лицо.

Она снова вздохнула. Теперь костюмы. Они свалены в кучу, и их необходимо разложить. Все это кусочки кружева, тюля, сетки, скрепленные нитками бус и блестками.

Как же она сможет показаться в таком виде перед мужчинами?

Она надела шелковый жилет, едва прикрывавший грудь; застежкой служила тонкая нить из бус.

Ее передернуло. К жилету полагался пояс, обнажавший ягодицы, который спереди заканчивался соблазнительным треугольником между ног, где нити бус сверкали и переливались при каждом движении.

Она просто не представляла, как предстанет перед Алексом в таком наряде. Но она должна побороть страх, закрыть глаза и вплыть в спальню так, как это сделала бы Сара.

Франческа выскользнула из гардеробной, подошла к нему, и он смог без помех наслаждаться видом ее ягодиц; повернулась снова, чтобы он увидел маленький жилет, удерживающую его тоненькую цепочку и соблазнительно выглядывающую из-под жилета грудь.

– Нет. – Это прозвучало резче, чем он хотел, просто вырвалось, когда его непокорная плоть отреагировала даже на столь скромную демонстрацию. – Надень что-нибудь другое.

Она вернулась в гардеробную, а он боролся с нараставшим желанием. Какая нелепость. Это же просто репетиция, ни больше, ни меньше, выбор костюма, в котором Сара должна заворожить публику так, чтобы никто не заметил, что он делает.

Франческа снова появилась в комнате, на этот раз в лифе из блесток; к нему крепились такие же подвязки, поддерживающие шелковую юбочку, обернутую вокруг бедер так, чтобы можно было двигаться подобно гейше.

Желание пронзило его, словно удар молнии, до самых кончиков пальцев.

– Нет, – произнес он хрипло, резко. – Примерь что-нибудь еще.

Она закусила губу и вернулась в гардеробную, а он сидел и гадал, как долго сможет терпеть эту сладкую пытку, прежде чем взорвется.

Она великолепна, прирожденная куртизанка, знающая, как раздразнить мужчину, как доставить ему наслаждение. Иначе, зачем эти откровенные костюмы, которые она, в конце концов, сбросит – этого момента он ждал и никак не мог дождаться.

Сара знает, что ожидание наготы возбуждает больше, чем сама нагота. Сегодня он единственный зритель, и она будет принадлежать только ему.

Он подождет.

Она появилась вновь, обернутая в тюлевую накидку, которая соскользнула с плеч, будто специально, чтобы соблазнить его, когда она шагнула в комнату. На бедрах у нее был надет тонкий, расшитый блестками пояс, с двумя свисавшими между ног полосками – спереди и сзади. Два блестящих колпачка прикрывали лишь соски, оставляя грудь обнаженной.

Все было видно – и не видно – самая невероятная эротическая комбинация. Алекс чувствовал, как все больше и больше напрягается его плоть, совершенно неподвластная разуму.

Вероятно, так оно и было, плоть точно знала, что ему нужно, и с уверенностью указывала путь.

– Нет, – прорычал он. – Выбери что-нибудь другое. Она выпрямилась, грудь ее всколыхнулась, и он почувствовал, как плоть рвется наружу.

– Я знаю, что вам нужно, – сказала она этим своим высокомерным тоном.

– Конечно, знаешь, – грубо парировал он. Так он и думал. Это часть ее игры, часть наживки. – Почему бы нам сразу не перейти к делу? – Но сам-то он уже перешел: возбужденный, напрягшийся, страстно жаждущий каждую частичку ее тела.

– Как пожелаете, милорд. – Франческа вернулась в гардеробную. Она не представляла, как ей удается выглядеть такой спокойной. Наконец-то она поняла, чего он хочет, в каком виде она должна появиться перед публикой.

Нагой. Он хотел, чтобы она появилась перед этими мужчинами совершенно голая.

Франческа прислонилась к стене. Она не сможет это сделать. Ни за что. Чего бы он ни добивался, используя ее, чтобы заворожить этих мужчин, она не сможет.