— Она — богатая наследница! — объявил Ханниган, после того как Дульси принесла ему кружку эля и удалилась.

Фелан задумался на несколько секунд, осмысливая услышанное.

— Вэл будет очень рад, — наконец криво усмехнулся он. — Он как раз подыскивал наследницу для женитьбы.

— Вряд ли мне есть, чем его обрадовать. Она уже замужем.

Фелан сразу напрягся, изо всех сил стараясь не позволить эмоциям отразиться на его лице.

— Вот как? — спокойно переспросил он. Увы, он мог провести кого угодно, только не Ханнигана, знавшего его с рождения.

— Я знал, что вам это не понравится, — невозмутимо произнес старый слуга. — Еще больше вы огорчитесь, когда узнаете, кто ее муж.

Фелан не стал спорить с Ханниганом. Скрывать свою реакцию было бесполезно.

— Почему ты не расскажешь мне все, что узнал? В конце концов, у девчонки есть имя?

— Джульетта Макгоун-Лемур. Жена Марка-Давида Лемура. Мы встречались с ним в…

— Александрии, — продолжил за него Фелан. — Но я не припоминаю, чтобы слышал о его жене.

— Тогда Лемур еще не был женат. Думаю, вам лучше подождать, пока я расскажу все, что узнал, а не отвлекаться на мелкие детали. Их вы всегда сможете выведать у нее самой. Я знаю только, что они поженились в Египте, вернулись морем в Лондон, а потом она исчезла. Муж ищет ее.

— Я так и думал, — спокойно ответил Фелан.

— Кстати, это ее серьги.

— Макгоун… — задумчиво повторил Фелан. — Значит, ее отцом был Черный Джек Макгоун? Ничего удивительного, что она такая необычная девушка. Этот человек был большим оригиналом.

— Мы с ним встречались?

Фелан покачал головой:

— Нет. И теперь я жалею об этом вдвойне. Я знал, что у него есть ребенок, но всегда думал, что это мальчик. Что ж, это многое объясняет. Джек Макгоун умер четыре месяца назад. Видимо, именно тогда на сцену вышел Лемур. Очень на него похоже…

— Кажется, вам не слишком нравится этот парень, — заметил Ханниган.

— Это еще мягко сказано. Итак, наша милая Джульетта бежит от мужа, а не от строгого папаши. Никогда бы не подумал, — пробормотал Фелан, вспоминая невинное выражение глаз девушки, трепет ее губ в тот единственный раз, когда он не удержался и поцеловал ее. — Как тебе удалось все это выяснить?

— У меня есть связи, — коротко ответил Ханниган. — Друзья, родственники…

— Друзья и родственники, которым известно об украденных драгоценностях?

Ханниган улыбнулся ему самой лучезарной из своих улыбок.

— Вашей светлости необязательно знать неприятные детали. Достаточно сказать, что об этих серьгах ходят слухи. За них обещана награда, и, если речь пойдет о выборе между верностью и золотом, не думаю, что так уж трудно будет принять решение. Рано или поздно Лемур найдет ее по этим серьгам.

— Ты так думаешь? Это при том, что ребята с Боу-стрит даже нас до сих пор не смогли разыскать?

— Нам помогали. И деньги тут были ни при чем — вас и вашего брата охраняют члены моей семьи. Но беглая наследница с бриллиантовыми сережками может осложнить положение.

— Так Ханниганам удалось не подпустить к нам сыщиков с Боу-стрит? — удивился Фелан.

Но старый слуга, очевидно, и так уже сказал больше, чем собирался. Он поднялся и направился к двери, прихватив с собой пустую кружку.

— Я должен смыть с себя дорожную пыль, — сказал он, не отвечая на вопрос хозяина, и Фелан понял, что больше не вытянет из него ни слова. Только Ханниган мог противостоять его собственному упрямству. — Где девчонка? На кухне?

— Думаю, играет в шахматы с Вэлом, — ответил Фелан. — Я надеялся, что эти двое будут держаться подальше друг от друга, но судьба распорядилась иначе.

Он старался, чтобы голос его звучал как можно более равнодушно, в нелепой надежде все-таки обмануть старого друга, хотя и понимал, что ему вряд ли это удастся.

— Он еще не успел в нее влюбиться? — поинтересовался Ханниган, прекрасно помнивший привычки прежнего Вэла.

— Не знаю. Похоже, он все еще влюблен в мисс Софи де Квинси, хотя и пытается изо всех сил противостоять искушению. Посмотри на них сам и скажи мне свое мнение.

— Да, пожалуй, я так и сделаю, — кивнул Ханниган. — Не хочу, чтобы какая-то девчонка разбивала сердца обитателям этого дома.

— Ну, тут ты можешь не волноваться. Сердце Вэла заживает очень быстро, а у меня, как тебе хорошо известно, вообще нет сердца.

Ханниган не сказал больше ни слова. В этом просто не было необходимости: насмешливое выражение его лица говорило само за себя.

— Нет, нет и нет! — энергично мотал головой Вэл. — Ты ходишь, как этот чертов извращенец Пинворт. А ты должна расправить плечи, поднять голову повыше и чуть покачивать руками туда-сюда. Эй, не так сильно — ты опрокинешь мебель!

Вэл сидел на небольшом диванчике, разложив вокруг пышные желтые юбки «миссис Рэмси», набросив кашемировую шаль на мускулистые плечи, и пытался справиться с хрупким фарфоровым чайником.

Джульетта остановилась и окинула своего учителя критическим взглядом.

— Между прочим, — сказала она, — я уже шесть недель хожу в мужском платье — и никто ничего не заметил. У меня отлично получилось. А вот ты держишь этот несчастный чайник, словно ведро помоев! Кстати, сначала наливают молоко, потом заварку и только потом горячую воду. Ясно тебе, дурачок? И не расплещи воду! Женщине в твоем возрасте давно пора бы уметь готовить чай.

— У женщины в моем возрасте хватает слуг, чтобы делать это за нее, — парировал Вэл.

Джульетта скептически подняла одну бровь:

— Где, интересно, тебя воспитывали? Слуги только приносят поднос, а разливает чай хозяйка дома. Твоя мать, что, никогда не наливала тебе чай?

— Моя мать наливала мне его в кружку на кухне, — ответил на это Вэл. — А если бы я сел за чайный стол с матерью Фелана, она бы, наверное, налила мне в чашку отравы.

— Так у вас разные матери? — Джульетта опустилась на диванчик рядом с Вэлом.

— Я — незаконнорожденный, — беззаботно объяснил Вэл. — Моя мать была крестьянской девчонкой, а отец — хозяином поместья.

— Так вот почему твой братец теперь лорд, а ты черная овечка? — догадалась Джульетта.

— Это не совсем так. Надо отдать Фелану должное, он всегда жил по своим собственным правилам. Моему брату вовсе не нравится, что он унаследовал титул, но он ничего не может с этим поделать. Фелан никогда не любил Йоркшир. Да и семью, кстати, тоже. Трудно обвинять его в этом. Видишь ли, его мать… а впрочем, чем меньше о ней говорить, тем лучше. В общем, если бы это зависело от Фелана, он всю жизнь провел бы, путешествуя по разным странам, открывая для себя новые места. Но у него нет выбора — он не может вернуть к жизни нашего отца. Впрочем, не думаю, что он захотел бы это сделать даже ради того, чтобы снова стать свободным. Наш отец всегда ненавидел Фелана — я до сих пор не понимаю, почему. И никогда не упускал случая напомнить ему об этом.