С крейоксом, однако, все могло сложиться иначе. Уже было подано четыре иска: один в Форт-Лодердейле, второй в Чикаго, а теперь еще два — в Техасе и Бруклине. Мэсси внимательно следил за работой и обсуждениями коллегии адвокатов по коллективным гражданским делам. Он каждый день встречался со своими корпоративными юристами, изучал исковые заявления, читал вестник коллегии, новостные письма и блоги и разговаривал с юристами из крупных фирм по всей стране. Самым явным сигналом грядущей войны была телевизионная реклама. Когда юристы начинали наводнять телеэфир отвратительными роликами с призывами к быстрому обогащению, Мэсси знал: «Веррик» стоит на пороге очередного дорогостоящего скандала.

Объявления о крейоксе всплывали повсюду. Безумие началось.

Мэсси беспокоило и несколько других потенциально опасных продуктов «Веррик». Таблетки от мигрени стали большой ошибкой, и он до сих пор ругал себя за то, что тратил деньги на их исследование и получение одобрений. Из-за разжижителя крови его чуть не уволили. Но он никогда не сомневался в крейоксе, у него и мысли такой не возникало. «Веррик» потратила 4 миллиарда долларов на разработку препарата. Его активно тестировали в клинических условиях и странах «третьего мира», результаты оказались великолепными. Исследования были проведены тщательно и безупречно. История его происхождения была идеальна. Крейокс способствовал инсультам и сердечным приступам не больше, чем какой-нибудь витамин, и у «Веррик» имелась тому целая гора доказательств.

Ежедневная встреча с юристами проводилась ровно в 9.30 в зале заседаний «Веррик» на пятом этаже здания, напоминавшего канзасское зернохранилище. Ройбен Мэсси был пунктуален, и его восемь корпоративных юристов сидели на местах к 9.15. Командой руководил Николас Уокер, бывший адвокат США, ранее занимавшийся судебной деятельностью на Уолл-стрит, выдающийся ум, стоявший за каждой защитной стеной, которую возводила «Веррик», чтобы обезопасить себя. Когда иски посыпались на них, как кассетные бомбы, Уокер и Ройбен Мэсси проводили вместе целые часы, хладнокровно рассуждая, анализируя, планируя и направляя контратаки по необходимости.

Мэсси прошел в кабинет в 9.25, взял в руки повестку дня и спросил:

— Что нового?

— По крейоксу или фаладину? — спросил Уокер.

— Боже. Я почти забыл про фаладин. Давайте пока остановимся на крейоксе. — Фаладин был кремом от морщин, который якобы вызывал их появление. Если верить парочке крикливых юристов с Западного побережья, судебное разбирательство еще только набирало силу, главным образом потому, что юристы испытывали сложности с оценкой количества морщин до и после.

Николас Уокер сказал:

— Путь открыт. С горы несется лавина. Выбирай какую хочешь метафору. Ворота ада разверзлись. Вчера я поболтал с Алисандросом в «Зелл энд Поттер», их просто завалили новыми делами. Он планирует добиться разбирательства по взаимосвязанным искам во Флориде[16]и держать руку на пульсе.

— Алисандрос. Почему одни и те же воры сбегаются на каждый грабеж? — спросил Мэсси. — Разве мы не достаточно им заплатили за последние двадцать лет?

— Видимо, нет. Он построил собственную площадку для гольфа, исключительно для юристов «Зелл энд Поттер» и пары счастливых друзей, и пригласил меня приехать поиграть. На восемнадцать лунок.

— Пожалуйста, съезди, Ник. Мы должны посмотреть, как мудро эти бандиты инвестируют наши деньги.

— Обязательно. Вчера днем мне позвонила Аманда Петрочелли из Рино и сказала, что нашла несколько смертельных случаев. Сейчас она совмещает все случаи в коллективный иск и собирается подать его сегодня либо завтра. Я ответил ей, что нам на самом деле все равно, когда она подаст его. На этой и следующей неделе на нас и так обрушится целая волна исков.

— Крейокс не способствует инсультам и сердечным приступам, — заявил Мэсси. — Я верю в этот препарат.

Восемь юристов закивали в знак согласия. Ройбен Мэсси был не из тех, кто делает громкие заявления или высказывает ложные утверждения. Насчет фаладина у него были сомнения, и «Веррик» в конечном счете пришлось выплатить пару миллионов в качестве компенсации задолго до начала суда.

Номером два в юридической команде была дама по имени Джуди Бек, еще один ветеран войны с коллективными исками. Она сказала:

— У всех нас такие же чувства, Ройбен. Наши исследования лучше, чем их, если они вообще их проводили. Наши эксперты лучше. Наши доказательства лучше. Наши юристы будут лучше. Вероятно, пора перейти в контратаку и бросить все, что у нас есть, в лицо врагу.

— Читаешь мои мысли, Джуди, — кивнул Мэсси. — У вас, ребята, есть стратегия?

Николас Уокер ответил:

— Мы пока ее разрабатываем. Одновременно мы совершаем такие же движения, как всегда, даем такие же комментарии, наблюдаем и выжидаем, чтобы понять, кто подает какой иск и где. Мы смотрим исковые заявления, изучаем судей и юрисдикции и выбираем место разбирательства. Когда звезды сойдутся: идеальный истец, идеальный город, идеальный судья, — мы наймем лучшего «стрелка» в городе и активно возьмемся за процесс.

— Здесь есть свои минусы, знаешь ли, — заметил Мэсси. — Не забывай о клайвейле. Это обошлось нам в два миллиарда.

Их чудодейственная таблетка для снижения давления должна была прославиться на века, однако потом у тысяч принимавших ее людей развилась страшнейшая мигрень. Они — Мэсси и его юристы — верили в это лекарство и решили рискнуть, согласившись на первый суд с участием присяжных заседателей, который предполагали выиграть без проблем. Ошеломляющая победа могла бы охладить пыл коллегии адвокатов и сэкономить «Веррик» кучу денег. Присяжные же решили иначе и присудили истцу 20 миллионов долларов.

— Это не клайвейл, — сказал Уокер. — Сам по себе крейокс гораздо лучше как лекарство, а позиции истцов значительно слабее, чем в тот раз.

— Согласен, — ответил Мэсси. — Мне нравится ваш план.

По крайней мере два раза в год, а если получалось, то и чаще, достопочтенный Андерсон Зинк и его милая жена Кэролайн отправлялись из своего дома в городе Сент-Пол в Чикаго повидать единственного сына и его симпатичную жену Хелен. Судья Зинк, главный судья Верховного суда Миннесоты, достойно трудился на этом посту четырнадцать лет. Кэролайн Зинк преподавала искусство и фотографию в частной школе в Сент-Поле. Две их младшие дочери учились в колледже.

Отец судьи Зинка и дед Дэвида, живая легенда, восьмидесятидвухлетний Вудроу Зинк, до сих пор работал и руководил юридической фирмой со штатом в двести человек, основанной им пятьдесят лет назад в Канзас-Сити. Зинки глубоко пустили корни в этом городе, но все же не настолько глубоко, чтобы это помешало Андерсону Зинку и его сыну бежать из суровой рабочей атмосферы, которую создавал старый Вудроу. Не желая быть частью его фирмы, они покинули Канзас-Сити, что вызвало большой скандал, и отношения стали налаживаться только сейчас.