— Только в Новом Орлеане возможно такое! — пробормотала она, отрываясь от созерцания дуба и направляясь к парадной двери.

Первый этаж дома был разделен на комнаты, рассчитанные на одного жильца и предназначенные для тех обитателей приюта, которые уже не в силах заботиться о себе. На втором этаже, помимо заново отстроенной общей комнаты, располагались небольшие апартаменты для тех, кто сохранил еще достаточно сил и нуждался лишь в том, чтобы кто-нибудь заглядывал пару раз в день. Миссис Марджи Рошель проживала в бывшем каретном сарае позади главного дома, заново обустроенном и превращенном в ее личное обиталище.

Шарлотта вошла в просторный холл с мраморным полом и расписалась в книге посещений, лежащей на конторке неподалеку от двери. С первого этажа на второй вела просторная, изумительной красоты винтовая лестница в глубине холла, которая уходила в высокий потолок. Все вместе составляло поистине чудо архитектурного мастерства. Ничего прекраснее Шарлотте не доводилось видеть ни в одном из домов, где она когда-либо работала.

Единственная уступка современной моде в старинном холле — застекленный лифт, установленный справа от лестницы. На нем добирались в свои комнаты престарелые жильцы.

Женщина лет тридцати, сидящая за конторкой, тепло улыбнулась Шарлотте:

— Могу я вам помочь?

Окинув ее взглядом — такая ухоженная и, похоже, образованная! — Шарлотта предположила, что перед ней одна из участниц «Юношеской лиги», которые на добровольных началах часто и неустанно помогают дому престарелых, жертвуя ему и свои деньги, и время.

Шарлотта кивнула, улыбнувшись в ответ:

— Меня зовут Шарлотта Лярю. Полагаю, доктор МакГи ожидает меня.

— О, конечно, мисс Лярю! Я уже выписала вам гостевой пропуск. — Она протянула Шарлотте небольшую карточку. — Доктор МакГи попросила передать, чтобы вы сразу поднимались к ней.

— Благодарю вас. — Шарлотта опустила карточку в сумку и, чтобы сэкономить время, направилась к лифту.

Поднявшись на второй этаж, она постучала в дверь комнаты, где обитала профессор Мак. Дверь распахнулась буквально через секунду, и Шарлотта поняла, что хозяйка, должно быть, поджидала ее на пороге.

— Боже мой, Шарлотта, входите скорее! — радостно воскликнула профессор Мак. — Как же приятно снова вас увидеть!

— Я тоже очень рада! — улыбнулась Шарлотта.

Доктор Мак была немного пониже Шарлотты. Годы обошлись с ней милосердно: седина в волосах и приметы старости на лице, не утратившем тем не менее своей красоты, — вот и все перемены во внешности, произошедшие за те годы, что знала ее Шарлотта.

Профессор Мак отступила, давая Шарлотте пройти, и она лишь тогда заметила, что пожилой даме приходится пользоваться ходунками.

— Смотрю, у вас появился новый друг, — она указала на ходунки.

Профессор закатила глаза, и улыбка ее сменилась гримасой.

— И не напоминай! Что поделать! Мой доктор настаивает, чтобы я передвигалась только с этой дурацкой штукой! — Она помахала рукой и пробасила, передразнивая врача: — Исключительно для равновесия, моя дорогая! — Шарлотта покатилась со смеху. — Но хватит об этом. Я заварила нам чаю, так что пойдем, расскажешь мне, как дела.

Шарлотта последовала за хозяйкой в комнату, служащую гостиной, мысленно отметив, что, по крайней мере на первый взгляд, ходунки ей вовсе не нужны.

— Давай-ка садись! — велела профессор, указывая на диван. — А я чаю принесу.

— Может, вам помочь? — спросила Шарлотта, глядя на ходунки.

— Боже мой, нет, конечно! — помотала головой профессор. И, к превеликому веселью Шарлотты, сложив ходунки, прислонила их к стене. — Говорила же ему: не нужна мне эта штука! — проворчала она. — Но на случай, если он вдруг решит сунуть сюда свой нос… — она подмигнула Шарлотте, — я всегда беру их, когда иду открывать дверь. — И с дерзкой улыбкой она направилась к небольшой кухоньке, расположенной в углу комнаты.

Шарлотта между тем оглядела комнату, отметив, что, несмотря на груды книг, покрывающих почти все свободное пространство, здесь идеальная чистота и ни грамма пыли. В воздухе витал едва уловимый запах дезинфицирующего средства — Шарлотта немедленно учуяла его. Интересно, доктор Мак пользуется тем же средством, что и она?

— Смотрю, здешние уборщицы хорошо работают, — заметила Шарлотта.

— Не то слово! — отозвалась из кухни профессор Мак. — Я от их бесконечной уборки скоро с ума сойду. Кстати, насчет уборки… — Осторожно держа увесистый поднос с чашками, чайником и блюдом, наполненным чем-то вроде кексов, которые принято было подавать к чаю в старые времена, она направилась к Шарлотте. — Как поживает «Домовой напрокат»? Твой сынок еще не уговорил тебя уйти на покой?

— Дела у меня идут хорошо. А уйти на покой… Нет, я пока не сдаюсь.

— И, насколько я понимаю, ты сама по-прежнему занимаешься уборкой?

Шарлотта кивнула:

— А что тут такого?

Доктор Мак водрузила поднос между двумя стопками книг на низкий столик перед диваном.

— Все такая же строптивая, а, Шарлотта?

Разлив чай по китайским фарфоровым чашкам, она вручила одну гостье.

— Но все эти годы твое упрямство шло тебе только на пользу, верно? Сахар, сливки? — Она помахала рукой. — Да-да! Я и забыла, что ты никогда ни того, ни другого в чай не кладешь. — И без всякого перехода добавила: — Я до сих пор думаю, что тебе нужно было доучиться в колледже… Но тогда на тебя никакой управы не было.

Чтобы скрыть улыбку, Шарлотта поднесла чашку к губам и сделала глоток. Сколько же лет подряд уже, слово в слово, повторялся этот разговор! Но Шарлотта никогда не раздражалась, не спорила и не пыталась оправдывать решение, которое приняла после смерти своих родителей. В то время она была матерью-одиночкой с маленьким ребенком и сестрой-подростком, которых приходилось обеспечивать. Денег и так не хватало, а на то, чтобы окончить университет, — и подавно. Так что выбирать не приходилось.

Хоть ее наставнице не удалось отговорить Шарлотту бросать колледж, зато именно она подсказала ей способ заработать, и немало, если, конечно, Шарлотта ничего не имеет против уборки в чужих домах. А затем пошла еще дальше: рекомендовала Шарлотту кое-кому из своих состоятельных друзей, живущих в Садовом районе.

— Но все это, конечно, дело прошлое, — снова заговорила профессор. Затем подалась вперед и накрыла руку Шарлотты своей. — А теперь расскажи-ка, что это за глупая история с твоим племянником? — Она покачала головой и неодобрительно поцокала языком. — Клянусь, тому, что нынче пишут в газетах и по радио говорят, ни на йоту нельзя верить! Этот парень виновен в убийстве не больше моего.

Шарлотта мысленно пролепетала короткую благодарственную молитву за дарованное ей столь удачное начало.

— Как приятно это слышать! — воскликнула она. — И вы, разумеется, правы: все это ложь. Но сейчас мне — снова — нужна ваша помощь.