Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина сказала тогда: «Путешествую по свету налегке», — но то не было Операцией ПС. Ее желания не касались Операции ПС.
А его?
От него ожидали лишь реакции. Как водоросли.
Но не совсем как водоросли, поскольку у водорослей не было Концентрационной Цепи, через которую говорить.
Это все для тебя, сказал Хороший Голос.
В темной капсуле были и другие проверки. Что было полушарием на плаву?
Имп Плюс думал о том, как использовать Концентрационную Цепь, и думал, что, возможно, уже больше не знает.
Передачи с Земли удалились.
А тут было меньше движения на мысль; пусть Земля обернется на другую сторону, когда будет готова.
Все для тебя, сказал Хороший Голос.
Но все — что?
Смотри, сказал Въедливый Голос в другой комнате, это водоросли и другие опытные грядки — вот что это, — и ты им не нужен, они нужны тебе. Можешь стать зеленым, как брокколи.
Как пучок шпината. Скорее всего скрутиться в какую-то субстанцию, какую-то нечеловеческую субстанцию.
Концентрационная Цепь, с которой Въедливый Голос ознакомил Имп Плюса, должна стать его второй натурой; но была она для Земли: чтобы передавать реакции Имп Плюса частотными импульсами обратно на Землю.
Вот все, что ты от нее получишь, чисто и просто, сказал тогда голос, и Имп Плюс сопротивлялся той улыбке, поступившей с голосом, потому что он терпеть его не мог. Он тогда предвидел себя одиноким. Вот в чем дело.
Там в меньшей зеленой комнате и предстоящей капсуле, он предвидел себя одиноким. Поскольку голос, сказавший: «Вот все, что ты от нее получишь», — был Въедливым Голосом, который позже скажет: «Ты не можешь длиться вечно», — и Имп Плюс увидел лишь теперь, вращаясь на орбите в ночи, что повернулся к двери в большую зеленую комнату, где Хороший Голос строил планы — но Имп Плюс не прошел в ту дверь.
А Имп Плюс тогда знал кое-что кроме слов «Я нездоров», выкашлянных в ответ Въедливому Голосу. Он знал, что Въедливый Голос более одинок, чем Хороший, и сам сделал себя таким.
И это еще больше взбесило Имп Плюса, чем прощальная реплика Въедливого Голоса: о том, что Имп Плюс, возможно, найдет способ использования Концентрационной Цепи для общения с собой.
Желание показать им росло в Имп Плюсе, словно плавающая субстанция, которая, как он сейчас видел, как раз была тем, что он и желал показать. В отдаленных мембранах слои света были ниже, но распростерлись. Он хотел сказать то, что, как он думал, происходило всю ночь. Но он мог этого и не увидеть, пока не попытался бы сказать. Он хотел, чтобы у него было то, что было у Слабого Эха.
Он бы лучше рассказал, где было Слабое Эхо, когда Слабое Эхо перестало спать. Он думал, что, когда придет время. Центр притянет слово СПАТЬ, поскольку Имп Плюс однажды ощущал это как линию вдоль середины и видел, что по-прежнему не перестал это ощущать.
Но не хотел делать ничего наполовину.
И не видел половин, когда смотрел. Однако вообще не видел Слабое Эхо. Однако на всю другую ночь видел, что некогда здесь не было никакого Слабого Эха.
Ночь с женщиной у мексиканского костра.
Не с той женщиной у Калифорнийского моря.
Той бледной на ночном плато.
Переспал с ней. Он сказал СПАТЬ. Что он имел ввиду — мог бы спросить у Слабого Эха, но Слабого Эха там у костра не было, и именно Имп Плюс сказал прежде женщине, когда они вернулись из темноты, и он сел, согревая ногу, которая болела, и убирая прочь от ноги что-то болезненное, пока этого не захотела сделать женщина, и то, что она убрала со ступни были вовсе не пальцы, потому что пальцы были в том, что он ей рассказывал, пальцы тогда были его, но заячеенные и запутанные ребенком, которого не было там с ними в мексиканской ночи, и кто заставил его попытаться шевельнуть пальцем, на который она указала, и он шевельнул, но не тем, — и после того, как он рассказал об этом бледной женщине, он тогда произнес слова, от которых она рассмеялась, и она сказала, что почувствовала себя новоиспеченной вдовой, готовой начать все заново. Он сказал слова: «Переспи со мной».
Но он не мог вспомнить, что это раньше значило, если оно тогда подразумевало СПАТЬ.
Он тогда был очень близко к ней на земле у красок костра, и его желтые ботинки были подле ее темных волос. Были сдвиги субстанции.
Люмены дуг глюкозы распростерлись в ночи и выглядели бы ниже, как уровни света вдоль отдаленных мембран, но, более чем ниже, они были распростертыми. Но затем Имп Плюс понял.
Его свечения сейчас могли быть ниже, потому что им отвечали.
Но передача повсюду была не на частоте. Она была слишком медленной или слишком быстрой, чтобы ускоряться. Она приходила больше, чем из ее собственных мест, и сперва она была иной темнотой, но была она больше чем-то вроде перемены, и не это делал сам Имп Плюс, но оно навещало и оставалось с субстанцией того, что сделано, и разделяло это не на два, а на все утра, что раньше знал Имп Плюс.
То было Солнце, и первая далекая мысль о дыхании Солнца.
Солнце возвращалось.
И Имп Плюс возвращался к Солнцу.
Это был его поступок? Он покажет Въедливому Голосу.
Он увидел, как тут же глубокая железа вспыхнула, и вдоль шва, скошенного вниз позади железы, пропитанное желтым поле клеток угасло. И за ним и глубоко под железой краткие отсеки полосы показались сквозь пропасть, через которую однажды проходила одна из перекладин его желания. И, глядя сквозь расселину на эти отсеки полосы, — они были трубками, — он понял, что трубки не были им, а шли из него, — и были той же самой системой трубок, какую он уже видел идущей к водорослям; понял, что, если водоросли, и анабена, и другие опытные грядки не имели Концентрационной Цепи для переговоров, у них были цепи к Имп Плюсу.
Он мог наблюдать сквозь расселину и все же, словно дыхание со всех сторон, ощущать, как волны субстанции проходят сквозь него, что также было припоминанием того, что происходило раньше в ночи.
Бросив взгляд на окно, которое,
