Нормальный судья не принял бы в производство подобный материал, но судьи тоже люди. Разные люди. Характеристики отменные, участковый Белого даже в лицо не знал, тихий паренек, соседи его любили за доброту, за отношение к матери.

Короче говоря, восемь лет.

– Исчерпывающая характеристика. Ты знаешь больше того судьи, который упек парня к тебе на попечение. А что второй?

– Полная противоположность. Их связывают одна статья и город.

Чижов Андрей Владимирович. Имя, отчество и фамилию получил в детском доме.

Живой, активный паренек, всю жизнь в коллективе, ни матери, ни отца не знал, воспитывало государство. Спортсмен. Кандидат в мастера спорта по стрельбе, увлекался мотокроссом, гимнастикой. Комсорг. Срочную службу прошел в почетных войсках ООН. Короче говоря, лез туда, куда не звали. Снайпер высшей квалификации. После демобилизации завербовался в наемники и еще пару лет мотался по горячим точкам: Карабах, Таджикистан. Я так думаю, что людишек он пострелял немало. Профессионал. По окончании контракта приехал в Москву, снял комнату, нашел одного старого сослуживца и пристрелил его. Майор в запасе, пограничник. Их дорожки пересекались в Таджикистане. Убил бывшего начальника, вернулся домой и лег спать. Скрываться не стал. На месте преступления бросил пистолет с отпечатками пальцев. При аресте сопротивления не оказывал. Короче говоря, в одиночестве парня не оставили, а отправили в новый коллектив, к нам в зону. Получил девять лет, отсидел пять. Сейчас ему двадцать семь. Когда человеку осталось мотать еще четыре года, я могу понять его стремление к свободе. Тут только одна заковырка. Что ему делать на свободе? Куда идти? Ни родни, ни близких, ни дома, угла своего даже нет. Побег для таких людей дело гиблое. Если мы их возьмем, им еще лет по восемь намотают. Стоит ли овчинка выделки? Белому оставалось сидеть полгода. В зоне он жил как у Христа за пазухой. Чего ему не хватали? Чижов другое дело. Конфликтный парень. Резкий.

Тому трудно было. Блатарей ненавидел. Но это не повод бежать. И почему зимой? Тут должна быть очень веская причина.

– Хорошо, Илья. С побегушниками мы разобрались. Теперь поговорим о способе. Почему вы их не взяли? Куда они могли подеваться среди метровых сугробов?

– В этом вся проблема. Ушли чисто, дерзко и рискованно. Либо дикое везение, либо железный расчет. По воскресеньям тайга вымирает. Но давай начнем все сначала. Я строю в зоне новую больничку и временно перевел тяжелобольных сюда, в поселок, в клуб. Взвод охраны на десяток беспомощных калек. Туберкулез косит людей со страшной силой. Так вот. Один раз в день из зоны в клуб отправляется «перевозка», в которой мы доставляем больным и охране жратву. Двое конвоиров и двое зеков. Ни одного случая побега за год, с тех пор как клуб стал санчастью. А тут такая петрушка. Белый и Чижов разоружают караул, запихивают в «воронок», вывозят на трассу и в двадцати километрах к востоку выкидывают охранников на дорогу. Те возвращаются в зону к ночи и докладывают обстановку. А в зоне дежурный и думать забыл, что у него люди, оружие и машина за колючку ушли. Подняли тревогу, но толку что, ночь на дворе. С рассветом пустились вдогонку. В тридцати верстах к востоку обнаружили старый «воронок», перевернутый под откосом. Ни следов, ни духа от побегушников. Гоняли машину дальше. Пусто. Возможно, их подобрала попутка, но верится с трудом. Дали телефонограммы в Томск и Новосибирск, передали фотографии, приметы, пока без результатов.

Петухов перевел дух, выпил стопарь мутной жидкости и прихватил тремя пальцами немного квашеной капусты.

– Я не очень хорошо знаю ваши места, Илья, но, как я понимаю, Москва на западе, а не на востоке. Почему тогда они дернули на восток? Там «железка»?

– Трасса упирается в Томск. Сто сорок верст через тайгу. «Железка» идет параллельно, но в сорока километрах. Нужно иметь карту, компас, лыжи, оружие, сноровку и знание местности. Ничего, кроме украденного у конвоира карабина, у них не было. Мало того, на ватниках зековские эмблемы. Зека за версту распознать можно. По дороге ходят только воинские машины с солдатами.

Такую не захватишь. Редко проходят автобусы с рабочими с рудников и нефтепереработок, но только не по воскресеньям. В понедельник с рассветом наши машины с людьми чуть ли не до Томска прошли. Никаких следов.

– Какой бы ты выбрал путь для побега?

– Прямой. Он рискованный, но на сорок процентов реален. Так, как ты ехал сюда. Они на машине доехали бы за час до леспромхоза и прыгнули бы на платформу с лесом. Еще час, и они добрались бы до большой «железки», ну а там как повезет. Если, как ты думаешь, они идут к Москве, то поворот на восток не оправдан. Даже если они добрались до Томска, там сели на поезд, то их путь вновь приведет к исходной точке и они неизбежно проедут мимо станции Хвойная.

– А если предположить, что они пройдут сквозь тайгу, то где их вынесет?

– Между Томском и Хвойной два полустанка: Верест – там стоит дивизия противоракетных войск, и Гнилое, где добывают железную руду. Поезда останавливаются на одну минуту, и только пассажирские. Товарняки идут мимо.

– Но замедляют ход. И очевидно, ни один товарняк не останавливается в Хвойной?

– Нет.

– А им этого и надо. Ты их упустишь.

– Хорошо. Я могу принять твою бредовую идею и дам телефонограмму в Чулым и Омск. Там все поезда останавливаются.

– Сделай милость, дай такую телефонограмму. Каждый товарняк, идущий с востока, должен пройти тщательную проверку, и желательно с собаками. Я думаю, человек, отсидевший в зоне семь лет, очень хорошо понимает, чем грозит ему поимка при побеге. Он уже изучил здешние места и обычаи. Нет, Илья, такой парень, как Белый, на рывок уходить не станет. У него должен быть план отхода.

У него и помощники могут иметься за пределами зоны. Если пахан его на груди пригрел, значит, и в помощи не откажет. Нет у меня другого объяснения. Даже сумасшедший рискнул бы поехать в леспромхоз или уж свернул бы на запад, но только не на восток.

– Чего гадать, Алеша. Надо в зону прокатиться.

– А как же лейтенант из УВД?

– Видел бы ты его. Ребенок. Мальчишка. Пушок под носом.

Оперативники везде на счету, кто их в зону погонит зеков ловить? А такого не жалко. Да что там говорить, сам увидишь.

Сычев нахмурил брови. Значит, и его выкинули за ненадобностью.

Следователь налил себе самогонки и опрокинул стакан. Он не хотел таить в себе обиды, не тот возраст. Дело есть дело. Если он получил задание, то его надо выполнить, а не оценивать по пятибалльной шкале.

* * *

Денис Спиридонович Боровский надевал генеральский мундир только на совещания либо на коллегию МВД и на отчеты министру. В серые будни Боровский предпочитал строгий костюм и однотонный галстук.

Притягательная внешность, крупные формы, мужественный подбородок, широкая белозубая улыбка, и если бы не лысина, то Боровский мог бы стать киногероем, которому доверяли роли мудрых проницательных генералов. Боровский сидел на своем месте, так считал он и так считали остальные. Генеральские мундиры носили плюгавчики для солидности, у Боровского был излишек представительности, и мундир его попросту старил.