Марков снял крышку с баллончика и, отойдя на фут, в течение пяти секунд распылял слезоточивый газ, направив струю в лицо спящему.

Киллиан завопил от неожиданности, и, едва он попробовал вдохнуть, Марков обрушил бейсбольную биту на его ребра и лодыжки. Схватил Киллиана за волосы, стащил с кровати, снова обрызгал газом и врезал со всего маху в пах. Киллиан перегнулся пополам от боли, а Марков снова и снова наносил удары битой.

Киллиан очнулся с невыносимой болью во всем теле, руки скованы наручниками. Он лежал голым в ванне.

Марков всунул Киллиану в рот кляп из двух галстуков и поливал его водой из душа.

— Просыпайся, — скомандовал Марков жестким и угрожающе ровным голосом.

От кляпа Киллиан запаниковал.

Если вам нужно получить информацию от человека, вы не будете затыкать ему рот. А вот если вы собираетесь пытать его или убивать — это другое дело.

Киллиан попробовал открыть глаза, но все расплывалось, кружилась голова.

— Ты меня слышишь? — задал вопрос Марков.

Пытаясь не поддаться панике, Киллиан замычал.

— Я хочу, чтобы ты знал, кто я такой. Кто именно тебя избил.

Если бы Киллиан мог говорить, он бы попытался убедить скинхеда, что тот обознался, но мог издать только мычание.

— Я Старшина. И я действительно был ротным старшиной, командовал солдатами и сержантами, тебе и не снилось такое. Я мог бы тебя убить, но ты старый, и мне тебя жалко. Я позволю тебе жить. Ты меня слышишь? Это работа, ничего личного. Понимаешь? У меня теперь есть письмо от отца Рейчел Коултер. Я первым доберусь и до него, и до нее. Я не убью тебя, ты будешь жить. Мы же цивилизованные люди. Мы переиграли тебя. Ты старик, а я уважаю старость. Не буду ломать ноги, кастрировать… Я мог бы убить тебя, если б захотел. Зарезать, как свинью. Да… Тебе повезло, очень повезло.

Киллиан почувствовал, как изолента залепляет ему глаза и рот.

Русский наклонился ближе, и Киллиан почувствовал его дыхание на щеке. Он парня пахло тем же лосьоном после бритья, что и в «форде» накануне утром.

— Неплохо для человечьего очистка, а? — глумливо произнес парень.

Смех. Удаляющиеся шаги.

Киллиан услышал, как хлопает входная дверь, и потерял сознание.

Очнулся от позывов рвоты.

Подумал, что, если его сейчас вырвет, он задохнется.

Болела каждая клеточка тела. Нервные окончания вопили в его мозгу о боли и увечье.

Как же он выследил его? Кажется, догадался…

Этот тип взломал его телефон или электронную почту, первым добрался до конторы проката автомобилей. Он чертовски быстро перемещался. Подсадил жучок в «форд» и дал взятку дежурному.

Ему даже не надо было приближаться к Киллиану.

Он установил у себя навигатор и включил передатчик.

Может быть, он намеренно дал Киллиану заметить себя. Может быть, он желал быть замеченным. Да, наверное, этот парень был прав и Киллиан слишком стар для подобной работы.

Киллиан отчаянно пытался подавить тошноту.

Почувствовал, что лицо коснулось холодной и мокрой стенки ванной. Второй раз за день и за все последние годы он подумал о Кейти. Вспомнил ее бледное лицо, красивые карие глаза. Киллиан знал, после того, как он с ней расстался, у нее родилось не то шестеро, не то семеро детей. Возможно, она счастлива, живя той единственной жизнью, которая ей известна.

Было тихо. Только ветер играл снастями яхт на причале.

Звуковые спирали. Атональные вариации одной и той же пары нот. Ирландская «Рамаяна».

Спирали и лабиринты.

Лодки, вплывающие в пустоту и выплывающие из нее.

Каждая лодка — это человеческая душа, заблудившаяся в безбрежной тьме.

Каждая лодка затеряна в океане.

В месте удара над ухом стремительно пульсирует кровь.

Мир вращается перед глазами все быстрее и быстрее.

Звон в ушах прекратился, и он понял, что от боли теряет сознание.

Попытался выкарабкаться из темноты, но все без толку.

Последним усилием воли Киллиан уловил, как хлопает дверца машины, и сознание окончательно покинуло его. Да, едва успел он подумать, для человечьего очистка этот тип отметелил его вполне неплохо.

Домики располагались на острове Лох-Эрн, которое и озером-то можно было назвать с натяжкой, скорее, это была запруда одноименной реки. Аренда была высокой, потому что ты получал во временное пользование не только сам домик, но и весь остров. Даже в пик сезона здесь бывало немноголюдно, туристы начинали здесь появляться только в июле.

Эндрю скидки для нее не сделал, хотя ни одного отдыхающего сейчас не имелось; женские чары на него не действовали: он был убежденным геем. Друзьями они никогда не были. По правде говоря, в школе Рейчел его недолюбливала. О том, что он здесь работает, она узнала случайно, из информационной рассылки. Эндрю к ней вполне дружелюбно настроен, но она знала, что на поблажки рассчитывать бесполезно.

Уединенный, чистенький домик, который предложил Эндрю, выходил окнами на озеро. Был тут и пляж, на котором играли дети.

Они уже привыкли к суровым условиям: лепили под вечным дождиком замки из песка. Выносливые! Сью успокоилась, ведет себя сейчас гораздо лучше. Если бы Рейчел могла сообщить об этом Ричарду, он, наверно, был бы доволен.

Она наблюдала из открытого окна за детьми и пересчитывала деньги. Две тысячи евро и тысяча фунтов. Сумма довольно приличная, но с ее помощью можно лишь оттянуть неизбежное. Они продержатся месяца два — самое большее, хотя, если отец по-прежнему будет присылать деньги, можно выиграть еще немного времени.

Дом с верандой был достаточно большим: две спальни, ванная и кухня с гостиной. Из больших окон виден пляж, а дальше — лебеди, плавающие в тумане. Истинная ирландская Ирландия со страниц проспектов министерства туризма.

— Мое! — крикнула Сью.

— Нет, мое! — ответила Клэр.

Рейчел закрыла окно, чтобы не слышать перепалки.

Она рассматривала охотящихся чаек, парящих над водой, волны, разбивающиеся о берег в белую пену.

Припомнила свои ошибки: брошенная учеба, героин, замужество, побег с детьми, упоминание о ноутбуке в разговоре с Томом.

Так можно изводить себя целыми днями.

Но есть и кое-что хорошее — она целую неделю обходилась без наркотиков.

Когда-то Рейчел уже пробовала завязать — раза четыре пыталась, — но на сей раз она ощущала себя иначе. Может быть потому, что теперь она поняла, что причина всех неурядиц и несчастий не только в ней.

Она обдумывала свои дальнейшие действия.