Рита со студенческой картошки. Кто ты теперь, двойной агент? Или, не выдав никому своего мотива, просто будешь мстить симпатяге однокурснику Олегу Горяеву с параллельного потока за то, что пришлось сделать аборт. За то, что в колхозе мыла голову холодной водой, собираясь на свидание. А он просто выпросил у продавщицы сельпо бутылку портвейна в долг и нарвал у хозяйки в саду зелёные яблоки. И, собственно, всё. Спелая, сдобная девушка оказалась безропотной, как диванная подушка. А он не планировал ничего иного, кроме жёсткого ложа из старых мешков в кузове грузовика, что возил их по утрам в поле, а вечером — обратно. Туда-обратно, и ещё раз, и ещё. Кто осудит молодого парня за то, что он не хочет жениться? Времена не те. Риту никто силком в грузовик не затаскивал. Играй, гормон! А далеко на речке как в старых советских фильмах по-настоящему играла гармошка. И там гуляли, и там целовались. И там ещё было ничего не понятно. А тут, среди покойной южнорусской ночи, всё ясно, как белый день. Она хочет замуж, а он — её. В октябре Лена встретила знакомую девчонку между семинаров, рыдающую под той самой исторической лестницей Синодальной типографии, что знала ещё печатников, перепачканных в краске, таскающих тяжёлые литеры. На том самом месте, где первое женское горе лилось-мочило плечо Ленкиного свитера, стоит в специальных козлах откопанный археологами греческий пифос откуда-то из античных полисов северного Причерноморья. Слёзы сверстницы она запомнила, её — тоже. Вспомнила ли её Рита? Вряд ли она это покажет, ведь самой бередить в памяти трагический позор юности — больно. Но факт — самая упрямая в мире вещь. Олег Горяев не женат. И как себя поведёт его прежняя подружка, точнее, какую позицию она уже заняла в отношении его, не захочет ли устроить личную жизнь с первой любовью, это уж, воистину, настоящие исторические потёмки?

«Сознательность, стихийность в поведении народных масс. Категории исторического материализма, — подумала Лена, — кажется, к этому зачёту мы тогда готовились… А всё, на самом-то деле, сводится к разнице в мужской и женской психологии. Толпа как баба, она живёт страстями. Организованные массы следуют цели. Стоп, стоп! Эврика. Нашла. Бедная Рита. Ну, конечно… Доказав твоё знакомство с Горяевым, мы имеем лишь этот факт. Брошенные женщины беспощадны. Ничто тебя с ним сейчас связывать не может. Он не может исправить твою исковерканную жизнь. Фарш назад не повернёшь. Но кто-то пока скрытый вздохнёт с облегчением, что под подозрением — не он».

Доложив уверенным, хорошо поставленным голосом качественную, аргументированную ахинею, журналистка переключилась на главную задачу. И вспомнила ещё один любимый сериал — «Ликвидация». Как там сказал про глубоко сидящего фашистского резидента старик-эзотерик? Настолько свой, что никто даже подумать не может. Но если мы знаем, что в этой комнате — враг с двумя ушами и очень неглупой головой. Что тогда вообще происходит тут, зачем собирается рабочая группа и докладывает результаты экспертиз и проверок? В задумчивости она пододвинула к себе и открыла наугад словарь древнегреческого языка… Стилос, синтагма… Скотома. Что-то знакомое. Буквальный перевод — темнота. Медицинский термин. Означает слепое пятно, соответствующее диску зрительного нерва.

Силы небесные! Ну, конечно… Рабочая группа создана только ради одного человека. Для того, чтобы скармливать его мыслям правильную бурду сведений. Из всех собранных в этой комнате специалистов каждый — ас лишь в своей области, в остальных — полный профан. И, выполняя собственную задачу, не очень задумывается в наличии логических ошибок и прорех в мат части у соседа. А если все, как она, чего-то не договаривают или делают крен в бубновые дебри, держа подлинник в кармане? Все вешают макаронные изделия единственному фраеру ушастому. Но не вместе, а по отдельности. Выполняя задание параллельного мозгового центра. И не зная, что сосед занят тем же. Голова пухнет. Это же какая комбинаторика выстраивается. Из множества ложных нитей выстроить единый неправильный путь. А нужный — одновременно, используя правильные данные, дублируя общее. Вывод из этого нагромождения может быть только такой: или «в центре» наверняка не уверены, кто есть крот. Или ставки настолько высоки, что его боятся тронуть. Второе — более вероятно. Судя по той перехваченной переписке, которую ей дал прочесть дядя Гоша. Заговор против государственной власти. Неужели после таких улик всех фигурантов нельзя схватить за шкирку, а требуется устраивать цирк с конями, агентами-матрёшками, майками наизнанку… Каждый день и каждый час куда-то в дупло с глубоко эшелонированной обороной поступает тяжким трудом слепленная дезинформация. Время ещё не пришло, семена не вызрели. Как только, так сразу. Но когда? Когда… Когда и друзья, и враги вплотную подойдут к конечной цели. И враги пойдут в лобовую, сорвав с себя маскировку, мешающую свободе движения. Ведь пока до сих пор всё, что поступало на стол к злодею номер один, мистеру икс или как его там… Прокуратору? Он, зайка, может назвать всего лишь кипой черновиков нового романа, о котором помощник хотел с ним посоветоваться. А разве не так?

Когда-то очень давно… Или совсем недавно? Было на земле огромное, почти квадратное с закруглёнными углами озеро с твёрдым гладким дном. И жили на его берегах два племени. Одно племя в бухте северо-западного угла, а другое — по берегу юго-восточной лагуны. В ясную погоду они видели друг друга. И всё казалось народам двух племён, что там, в стране поперёк озера, жизнь лучше и богаче. Мягче камень скал, где можно в пещерах обустроить дома, тень от деревьев даёт в меру прохладу и солнечный свет. Слаще нектар цветов и реже приходят хищники. Жителям другой половины обитаемого мира казалось, что там, с противоположной стороны, волны не так сильно бьют о белый гладкий камень берега. Значит, они не смоют неосторожных, что ищут на берегу пищу, в глубокие воды. А ещё там сочнее и выше зелень, значит, не так опасен пронизывающий осенний ветер. И не ложится жуткая чёрная тень, что всегда предвещает исчезновение воды в озере. И вот в один прекрасный день одно из племён в ходе совета у великой матери определило трёх смельчаков, что должны были отправиться в опасную экспедицию. Они добирались долго и трудно. Однако, когда самая высокая гора на пути по периметру осталась позади, и уже замаячили жилые здания соседей, видны стали их тропы, какая-то страшная сила скинула их с утёса в воду. Еле-еле герои выбрались на берег, вернулись к своим соплеменникам ни с чем. В это самое время в другом племени на совете у великой матери решили построить плот. Самые сильные гребцы ступили на широкую палубу и оттолкнули его от родного берега. Вот они преодолели уже половину пути. Однако и их злая судьба не пустила к заветной цели. Откуда ни возьмись, налетел дождь с такими крупными каплями, что плот швырнуло под воду. Гребцы прыгнули в волны и с трудом, полуживые, вернулись домой. «Ты чем тут занят?» «Мам, посмотри, муравьи плавают». «Зачем ты поливал их из леечки?» «Это же так интересно, как они плавают». Может быть, бог, что вершит наши судьбы, это тоже пятилетний малыш с леечкой?.. А наш несовершенный и жестокий мир создан Творцом из старой фаянсовой раковины, обложенной камушками и обсаженной бегониями. И тогда взмолились муравьи. О, самый большой бог, тот, что над всеми нами! Разве тот, кто вершит наши судьбы, может понять и почувствовать, каково быть на нашем месте? Тогда самый-самый главный Бог пожал плечами и решил, что это — справедливое требование. И отныне судьбу муравьёв уже определял муравей, а человеческую — человек. Однако, повелел главный Бог, никто и никогда не узнает, чью судьбу он придумал. И кто, в свою очередь, придумал его жизнь. Пусть это будет метод случайных чисел в применении к случайным фантазиям. Из миллиона вариантов снов, мечтаний, злых пожеланий и даже поздравлений с выходом на пенсию буду брать наугад, решил Бог, и швырять в человеческий род. На кого Бог пошлёт? Так будем же осторожны, люди. И более чутки друг к другу. Ведь когда мы придумываем сценарии, кто-то нами не замеченный переписывает сценарий нашей собственной судьбы. Небрежность, жестокое баловство и просто недомыслие могут привести к войнам, потопу и гибели целых племён.