Лена подняла глаза на генерала. Вторая часть бумаги — с более поздней датой, значит, перехват эпистолярных донесений шёл систематически.

— Грубо, правда? — спросил старый контрразведчик — удивишься. Почта обычного Яндекса, заведённая на вымышленное имя, но пользовались ею не на вокзале в интернет-кафе, а со служебных ноутбуков. Иуда явно торопится, не вытирая за собой пол. Читай, там немного осталось.

«Михаил и его сестра друг о друге ничего не знают. Родственная связь будет ею в нужный момент обнаружена. Лисица не устоит перед таким соблазном. Женское любопытство и адреналиновая жажда риска, на которую она подсела после успешных операций, заставят её искать встречи с ним. Не на расстоянии. А глаза в глаза. Познакомиться. Услышать голос. Вот тут мы лисицу и постараемся поймать в канкан улик».

— То есть тот, кто вышел на контакт с западными спецслужбами, хочет ещё и их агента на поводок посадить на всякий случай? Широко шагает.

— Ещё раз повторяю — он очень силён, наш противник. Не доверяет даже собственной тени. Я почти уверен, что может захотеть избавиться от своего пресс-секретаря на том простом основании, что тот много знает. Но это — после. Сейчас он ему пока нужен. Ты же знаешь — мужики анализируют действия, женщины — чувства. Сейчас же как капитан ты отправишься на совещание. Делай доклад и смотри в оба.

— В чём состоит моя задача? Главная, в общем, стратегическая?

— Твой оперативный псевдоним — Гречанка. Помнишь, что Низа, жена греческого торговца коврами, делала по заданию начальника тайной стражи, пока муж отправился по делам в Кесарию? Выведи противника из города.

Лена кивнула. Как нарочно, на ней было прямое платье до колена тёмно-синего цвета. И кашемировая шаль. Почти в тон. Как в спектакле.

— Постой! Товарищ капитан, разрешите обратиться, — мягкий, как барс, в коридоре на ковровой дорожке сосредоточенную напарницу догнал Михаил, — твоя курсовая работа напечатана на машинке «Москва». Под копирку. И вот ещё что, Лен… Не зевай. Считай, мы на линии огня.

Мягкий мышиный оттенок стен совещательной комнаты казался почти уютным в освещении светодиодных ламп под потолком. Ни одного окна. Как в телекомпании, на стене отсчитывали секунды алые цифры хронометра. За столом с рядком наклонных сенсорных экранов уже расположились семеро членов рабочей группы, ждали только руководителя.

— Прошу садиться. — седовласый полковник пожал руку старому другу и приветственно, как доброй знакомой, кивнул его спутнице, — коллеги, прошу любить и жаловать. Новый член нашей команды. Капитан Елена Кочетова, отделение «Эра» управления специальных мероприятий. С вас, пожалуй, мы и начнём. Графологи проверили подлинность записей на полях профессора Фролова. На первом экземпляре курсовой работы о via dolorosa в Москве. Вы дадите нам пояснения о том, в чём состояла задача её корректировки?

— Так точно. — Лена попыталась встать, но начальник жестом позволил ей докладывать сидя. Стиснув тревогу, опытная радиоведущая заговорила в незнакомой аудитории ровным спокойным тоном. — В двух словах. Маршрут по Никольской, священной улице в Китай-городе, дублировал «скорбный путь» в Иерусалиме. Впервые этот путь о места осуждения Иисуса Христа из Назарета до места распятия на Голгофе описал в XIII веке доминиканский миссионер Рикольдо да Монтекроче. Более подробно его расписали сто лет спустя монахи-францисканцы из Кустодии, что на Святой земле. То есть эту символику Зоя Палеолог могла запомнить из рассказов, звучавших в доме её воспитателя кардинала Виссариона, а в Москве рассказать своему русскому супругу. Греческие монахи из Никольской обители, впервые упомянутой в 1390 году уже как «Никола старый», разумеется, ей в этом помогли. Если же без деталей, в Иерусалиме первая из четырнадцати условных остановок находится в мусульманском квартале возле школы Аль-Амария, последние пять — на территории храма Гроба Господня. В Москве первые девять мы сможем найти и на Никольской улицей, а пять «храмовых» оказываются уже за крепостными стенами Кремля.

— Пока ничего нового, — ревниво заметила архивная толстушка. — Если содержание предыдущих серий такая уж необходимая процедура…

— Дисциплина, пожалуйста, — сухо заметил полковник. И она осеклась.

— Если предположить, что Григорий Отрепьев, действительно, стал невольным свидетелем выемки сакральных предметов, — не моргнув глазом, продолжила капитан Кочетова, — симфония скорбного пути указывает как на тайник на подклеть церкви Иоанна Лествичника. Колокольня же, которую достроил Борис Годунов, формой напоминает «кувуклию». Тем не менее, местонахождение там одной из величайших святынь христианства, тайно вывезенной сначала из Палестины в Византию, а после и на Святую Русь, как полагал профессор Фролов, является сомнительным. Именно это он черкнул на полях к студенческому исследованию, отправив на доработку. 17 февраля 1612 года мучимый голодом патриарх Гермоген не выдал тайны польским интервентам. Спустя двести лет наполеоновские солдаты скинули вниз все кремлёвские купола, да и только. Большевикам добраться до венца владык не удалось за семь десятков лет, хотя металлоискатели уже были изобретены. В этой связи возникает предположение о перемещении сокровища. Титры. За сим от краткого содержания предыдущих серий переходим к новой истории.

«Военная разведка, несколько наград, длинный список аморальных поступков, — подумала Лена, украдкой глянув на своего напарника, — ловкач ещё тот. Дал дёру от чёрного внедорожника, поволок меня в Гефсиманский сад, а на самом деле присобачил радиомаяк к ремешку часов. В разработку они меня взяли в тот момент, когда профессор Фролов позвонил мне с диким криком, что наше сотрудничество может быть возобновлено. Платьице для куклы Barbie, натянутое на шпионский детектив. Кажется, начинаю чуять ваш замысел, господа аналитики… Ох, дядя Гоша. Подкинул работёнку».

— Священномученик патриарх Гермоген благословил ополчение, — тихо заметил его тёзка духовного сана, — но на счёт ориентира при колокольне Ивана Великого — согласен. Её заложили в 1505 году после кончины Ивана Васильевича III. Очертанием она напоминает священную кувуклию, где на православную пасху, — он перекрестился, — рождается благодатный огонь. А церковь под ней, я позволю себе справку, освящена во имя святого Иоанна Лествичника. Прошу прощения и благодарю за долготерпение, но детали и вехи значимы. Лествичник был византийским теологом и философом, он родился в Константинополе и служил на Синайском полуострове. Ярчайшее его произведение — аскетико-дидактический трактат «Лестница, ведущая к небесам» был написан в 682 году. Колокольня высотой в 81 метр стала как бы маяком, на её верхнем крестце написано «Царь славы».

— То есть вроде путеводителя для Иисуса во время его пришествия. Второго, — подытожил полковник. — Если я не ошибаюсь, с 1244 года у себя на родине в Иудее, как предполагали авторы замысла, Христос вряд ли бы получил тёплый приём у египетских мамелюков.

— А тут его приглашали на ту землю, как государство стала третьим Римом, а в смысле духовном — наследницей поруганного Иерусалима. Ведь ещё до покорения Царьграда турками-магометанами, в 143 9 году византийцы заключили Флорентийскую унию на условиях верховенства папы римского, принятия католических догматов при сохранении лишь обрядов православия. До сих пор этот факт, а именно «униатство» является причиной конфликтов РПЦ с украинскими греко-католиками. Ибо сказано… Два Рима падоша, а третий — Москва. Символический путь по Никольской улице… С чем бы его сравнить? Как партизанский аэродром с кострами. Типа, Господи, не сомневайся. В Иерусалиме гроза, Рим закрыт, а Москва — принимает.