знаешь, мы, Дети Ночи очень чувствительны к любым проявлениям Хаоса. Кроме того… Как бы это сказать… Начал меняться ландшафт некоторых мест. То есть внезапно высохла и рассыпалась оливковая роща. Рассыпалась. Трухой. Будто сгнила за одно мгновение. Почему? Не понятно. В любом случае, неизвестно, сколько я еще буду находиться здесь. Ты же бываешь крайне непреклонен в некоторых вопросах. Мне бы не хотелось, чтоб единственное место, где я могу существовать, схлопнулось, как мышеловка. И это не считая факта, что в подобном случае все неприкаянные души рванут отсюда в мир смертных. Сам понимаешь, к чему это приведет. В общем-то, конечно, на людишек плевать. Они все равно размножаются как тараканы. Но… Если полчища призраков, голодных и злых, больше не будут привязаны только к Пристанищу и к месту своего убийства, они расползутся среди людей, как чума. Лично для меня люди — корм. Я не хочу, чтоб коровье стадо скосил чертов мор.

— То есть в одном временном кармане, в Пристанище, появился свой временной карман? И от него распространяется волна изменений? — Переспросил я, на всякий случай пристально сканируя вампиршу взглядом.

Искал признаки безумия. Потому что описанные ею симптомы не могут существовать сами по себе.

— Да. Я хочу знать, что это. Раз уж так вышло, что к перемирию мы пока с тобой прийти не можем и обратно дороги мне нет, я переживаю за состояние этого места. Говорящий сможет пройти внутрь туманного пузыря, уверена. Ему доступны контакты с любыми проявлениями потустороннего. Ты тоже сможешь, думаю. Но с Говорящим это всяко надежнее. У меня ощущение, будто пузырь — живой. Говорящему нужно выяснить, что это, откуда оно взялось и чего оно хочет.

— Простите… — Марков, до этого момента стоявший тихонько в сторонке, влез между нами с вампиршей, растолкав нас в стороны. — Конечно, дико извиняюсь, но вы сейчас договариваетесь о том, чтоб я проник в какую-то непонятную хрень и выяснил, что это за непонятная хрень? Верно? Причем хрень, о которой идёт речь, пугает даже её?

Патологоанатом широким жестом указал рукой в сторону Элеоноры. Два раза. Видимо, на всякий случай, вдруг кто-то не понял. А потом закрепил свое поведение словами:

— Я знаете ли, испытываю сильное волнение от мысли, что мне придётся лезть вглубь явления, которого опасается вампир, не побоявшийся вызвать гнев Люцифера.

Мы с Элеонорой молча посмотрели на патологоанатома, а затем, лёгким движением выкинув его за предел нашего переговорного круга, продолжили разговор взрослых дяди и тёти.

— Да, согласен. — Ответил я вампиршей. — Мы отправляемся к месту, о котором ты говоришь, разбираемся с твоим туманным пузырём, потом возвращаемся, и ты к этому моменту разыщешь нам девушку, по чему следу пришел Степан.

Конечно, Марков начал возмущаться, но кто его слушал. Он все время чем-то недоволен.

Честно говоря, я взялся за это дело не только ради неизвестной погибшей, хотя она тоже важна. Меня теперь волновал сам факт изменений, которые происходят с Пристанищем.

Любые катаклизмы или сдвиги в потусторонних реальностях — поганый признак. Они говорят о том, что творится некая срань, которая вот-вот перерастет в очень большую срань. Именно поэтому я хотел разобраться с тем, что происходит здесь, в мире призраков. Ибо что бы не происходило, оно даст волну во все стороны, включая Ад, Небеса и мир смертных.

На фоне ситуации с Кукловодом, который явно жаждет притянуть Хаос, звоночки, связанные с Пристанищем очень важны. Да и вообще… Уже дважды за последние несколько дней фигурирует понятие Хаоса. Мне это очень, очень сильно не нравится.

Поэтому, распрощавшись с Элеонорой, которая указала нам нужное направление, я потащил Маркова разбираться с туманным пузырем. Потащил, потому что Степан пытался сопротивляться. Он хватался руками за все, что мог схватить, упирался пятками в землю и всячески препятствовал нашему передвижению. Это продолжалось до того момента, пока я не пригрозил ему, что вернусь обратно в мир смертных, а патологоанатома запечатаю на веки вечные здесь, в Пристанище.

Теперь из-за этой чертовой реки дерьма, стало понятно, что дорога несколько затягивается. Как и выполнение задания вампирши.

— Чего ты прицепился к этой умершей девке? Жопой чую, у тебя во всей этой истории есть более глубокий интерес. — Степан отпустил нос, поэтому его голос стал звучать четче. — Я вообще не пойму, зачем тебе наш мир. Ты так и не ответил. Что за придурок был в церкви? О каком Хаосе он говорил, о каком Хозяине? Ты рассказал мне про убитого суккуба, про бабу эту из ресторана. О том, что хочешь найти Артефакт, способный погубить мир людей к чертям собачьим. Но я все равно понимаю, ты что-то не договариваешь.

— Знаешь, Стёпа, тебе лучше не знать ответы на эти вопросы. И прекрати уже изображать из себя жертву. Река воняет, согласен. Но выблевать ты ничего не сможешь. По какой причине, уже объяснял. Чем больше думаешь о запахе, тем сильнее он для тебя становится. Меня интересует другое… Река возникла из ниоткуда. Просто раз — и вот она. Окольцовывает место, где сидим мы, и уходит куда-то вдаль. Сама по себе она появиться, конечно, могла… Но у меня такое ощущение, будто тот пузырь, о котором говорила Элеонора, чувствует наше приближение и пытается защититься от вторжения. Если это действительно порождение, связанное с Хаосом, тогда нет вопросов. Все логично. Но раз оно защищается от нас, значит, нам точно нужно туда попасть.

Я задумчиво посмотрел вдаль, где колыхалось нечто серое и мутное. Мы, получается, подобрались достаточно близко.

Честно говоря, вся ситуация слегка раздражала. Где-то внутри вдруг проявилась странная часть меня, очень похожая на человеческую. Хотя, казалось бы, откуда ей взяться? И тем не менее, данная часть отчетливо говорила: «нахер это дерьмо»! Она подталкивала прямо сейчас развернуться и отправиться обратно в мир смертных, дабы там искать Артефакт.

Какое мне дело до того, что Элеонора очень хочет разогнать чудовищ из-под кроваток призраков? Какое мне дело до схлопнувшегося Пристанища? В конце концов, разве я не Владыка Ада? Разве я не Проклятый Зверь? Призраки рассеятся среди людей? Отлично. Пусть проредят огромное количество смертных. Всех один черт не убьют.

Но тут же следом поднял голову тот, кем я и являюсь — Люцифер. Несмотря ни на что, не могу выглядеть слабаком, как жалкий смертный. Если собираюсь вычислить кукловода, забрать у него Сердце Лилит и вернуться обратно в Ад, тогда я — крутейший надиратель задниц. Кто, между прочим, чуть не прикончил Отца? Кто сумел создать себе новый дом из отвратительной дыры?