За эти два месяца его группа курсантов уменьшилась ровно вдвое, и к октябрю их осталось шестнадцать. А Филин продолжал «естественный» отбор. И когда кто-то из его подопечных заявлял, что этого, мол, он сделать не может, потому что это вообще невозможно, Андрей отвечал всегда одно и то же:

– Но ведь я могу! И делаю! Значит, возможно! Надо только захотеть по-настоящему!..

В середине октября его группу решили проверить в боевых действиях.

Тогда Израиль еще не вывел свои войска из Ливана, и курсантов Андрея временно приписали к десантной бригаде «Голани», стоявшей на печально знаменитых Голанских высотах.

Будущие инструктора израильского спецназа должны были показать высокому начальству, чему их учит русский пенсионер-инвалид и чему они сумели научиться сами. Группа ходила на боевые задания, устраивая снайперские засады...

Две недели прошли достаточно спокойно.

...Группа лежала в засаде уже больше четырех часов, и Андрей дал разрешение на отдых – по оперативным данным, их «клиенты» должны были появиться только к утру.

На снайперских точках остались бдить четверо курсантов, еще столько же расползлись по сторонам в боевое охранение, остальные улеглись тут же, на небольшой полянке. А Филин, нацепив на голову наушники рации, стал медленно вращать ручку настройки, пытаясь не столько прослушать эфир, сколько убить какую-то непонятную дрожь во всем теле. Он пытался обмануть себя, уговаривая тем, что устал, мол, но... Он точно знал, что с ним происходит. Это было и раньше... Еще тогда, в отряде. Предчувствие! Он всегда предчувствовал то, что должно было произойти. И готовился к этому... Их, разведчиков-диверсантов, учили верить в свои предчувствия, потому что они не просто плод напряженно работающего мозга, а продолжение опыта. И никто и никогда не спрашивал и уж тем более не смеялся, если командир вдруг менял маршрут и уводил группу в другую сторону. Или поднимал людей из засады... Иногда он и сам толком не мог объяснить этого, но всегда оказывался прав в конце концов. Почему? Да потому, что на войне особенно обостряются все чувства и восприятие, а если ты еще и многоопытный профессионал... Что-то увидели твои глаза, что-то услышали уши – твое сознание еще и не сообразило, в чем дело, а мозг, работающий на рефлексах, уже выдал команду «Опасность!»... И настоящие профи никогда не игнорировали свои предчувствия – они очень внимательно к ним прислушивались и пытались понять, если было время...

Сегодня это время было. И какая-то глухая, необъяснимая тревога...

Радиостанция была нового поколения. Цифровая. Дуплексная, позволявшая вести сеанс связи в режиме обычного разговора, не дергаясь с тангетой микрофона.

Андрей медленно вращал ручку настройки, а на небольшом светящемся табло вспыхивали красные циферки, показывавшие длину волны. Эфир был достаточно пуст – понятное дело, ночь. И вдруг...

– ...Вышел на позицию, Четвертый! – прошептал наушник на арабском языке, но с жутким русским акцентом.

– Принял тебя, Горе! – с точно таким же акцентом ответил Четвертый. – Когда будешь готов?

– Через 30 минут.

– Ты вышел с опережением, Горе! Затихни сейчас!..

«Не может быть!!! – Этот короткий радиообмен неизвестных кувалдой ударил по мозгу Филина. – Этого просто не может быть!!! Горе?! Горе где-то здесь и пытается говорить по-арабски?! Бред! Это полный бред!!!»

Теперь он понял причину своей необъяснимой тревоги. Но... Что делать? Делать-то что?

И Андрей решился. Испытать свою судьбу...

– Горе, ответь Филину! – прошептал он по-русски.

Тяжелая, вязкая тишина в наушниках длилась минуты три. Андрею же они показались вечностью.

– Горе на приеме... Ты кто, Филин?

– «555. Сова»[57], помнишь?

– Ты?! – «задохнулось» радио. – Переходи на «запасную»![58]

Перенастроить радиостанцию заняло несколько секунд.

– Филин для Горе!

– Горе на приеме! Здорово, капитан!

– Здорово, прапорщик!

– Не ожидал! С 91-го ничего о тебе не слышал! Знаю только, что списали тебя после того похода.

– Списали... Ты как?

– Служу еще.

– А тут как?

– Инструктирую... «Гуманитарная помощь»...

– Ясно.

– А ты?

– Аналогично...

– Слушай, Андрей... Это ты на высотке в лесочке?

– Я, Вадим...

– Блядский папа!..

– Ты чего, Горе?

– Тебя подставили, капитан. Мы постоянно эту высотку «окучиваем»... Уходи оттуда!

– Сколько у меня времени?

– Четверть часа – «трубачи» уже на позициях, а я корректирую...

– Понял, Вадим. Спасибо!.. Задира тоже тут?

– Клима списали в 96-м. Получил под Гудермесом... Он уже больше года как в «Дикие гуси» подался. Даже не знаю, где он сейчас... Все, Филин, уходи! Конец связи!

– Спасибо, Горе! Удачи, «кусок»! Отбой!

Через две минуты Андрей, соблюдая максимальную маскировку, уводил своих курсантов. А еще через десять минут та высотка, на которой ему было приказано организовать снайперскую засаду, была обстреляна из минометов...

Группе курсантов, показавших свое мастерство в боевой обстановке, зачли курс «Горно-альпийской подготовки» на «отлично» и вернули на родную базу. А Андрею предоставили неожиданный для него самого трехдневный отпуск домой...

Филин добрался до Афулы только к полуночи. На перекладных километров двести пятьдесят, не меньше.

Ночи уже не были такими жаркими, как летом, и приятная прохлада здесь, на севере Израиля, нежно ласкала лицо Андрея, а едва ощутимый ветерок напоминал, что начался последний месяц осени.

От широкого шоссе, где он сошел с автобуса, до дома нужно было пройти километра два, петляя по кривым улочкам. Рейсовые автобусы уже не ходили, и Андрей бодро шагал к своей судьбе...

«Стоп! Не понял!»

Около его дома стоял припаркованный беленький «Renault Megane». И, в общем-то, не было ничего необычного в этой машине, кроме... Номер! Этот номер Андрей знал. Знал уже больше года. Шалва Бадалов, дагестанец из Дербента, горский еврей (Андрею всегда хотелось узнать, когда же «родилась» такая национальность), работал тогда вместе с Андреем на химзаводе, как и его родной брат Исай. Они вместе заказывали свои машины и вместе получали. А потом вместе обмывали их, соорудив отличный шашлык у Андрея дома, на участке. (Квартиру Андрей купил в трехэтажном доме «на земле»...) А потом Шалва долго еще говорил Андрею о том, какая у него красивая жена и как он ему завидует... Теперь знакомый «Megane» стоял около его дома...