Но все это завтра.

А сегодня… Он встал, подошел к Еве и поднял ее с кресла.

— Я только…

— Идем спать. За исключением короткого сна днем ты давно на ногах и работаешь уже почти целые сутки. Так же, впрочем, как и я. Нам обоим нужно немного поспать.

— Ты что-нибудь выяснил?

— Мне нужно завтра посмотреть одно законодательство, и, кроме того, я собираюсь начать отдельный поиск вторичных не представленных отчетов. Это будет довольно весело.

— Ты обратил внимание на какое-нибудь имя?

— Пока нет. А ты?

Ева отрицательно покачала головой. По пути в спальню она с трудом сохраняла вертикальное положение.

— Этим двум бухгалтерам врачи пока не разрешают отправляться в обратный путь. У Парзарри стоят спицы и еще какое-то там медицинское дерьмо — какое, я не совсем поняла. Но состояние у них стабильное, они оба идут на поправку, просто им пока не разрешают покидать больницу. По крайней мере, еще пару дней. Мне хотелось бы встретиться с ними лично.

— Мы могли бы съездить в Вегас. Потрясти бухгалтеров и поиграть на рулетке.

— У меня нет особых оснований, чтобы «трясти» их. И все же… — Ах, черт возьми, как бы ей было приятно и в самом деле немного их «потрясти». — Если я отправлюсь в такую поездку, самый главный в этом деле начнет подозревать, что я вышла на тропинку по направлению к нему, а я бы хотела, чтобы он пока думал, что ему ничего не угрожает.

В спальне она разделась и буквально заставила себя доковылять до постели. И как только ее тело коснулось простыней, она мгновенно поняла, насколько прав был Рорк — ей непременно нужно выспаться.

Она надеялась, что сон будет без сновидений, хотя последнее ее сновидение было нестрашным и ни в коем случае не кошмаром. Однако Еву вновь со всех сторон окружали смерть, человеческие муки, жуткие преступления.

Она почувствовала, как рядом с ней в постель нырнул Рорк и привлек ее к себе.

Но теперь она вспомнила мать, явившуюся ей во сне. Кто же прав? Права ли она сама, полагая, что Марта в момент нестерпимого ужаса в той квартире думала о детях, о семье? Или все-таки права Стелла, и Марта была способна в тот момент думать только о себе и своем собственном спасении?

Но на самом деле, какое это имеет значение? И уж, во всяком случае, теперь этого никто не узнает.

«Забудь», — приказала себе Ева.

И тут ей вдруг все стало ясно. Она пропустила самое существенное, отвлеклась на другие составляющие расследования.

— Она думала о них.

— Э-э-э?.. Кто?

— Марта, жертва преступления. Она думала о своих детях, о муже. Когда ее захватили убийцы. Она думала о них, поэтому не сказала негодяям, захватившим ее, всего, что они от нее требовали. Вначале я думала, что она сказала им все, но ошибалась. Она не сообщила им, что скопировала файлы на домашний компьютер. Они избивали ее, запугивали, угрожали и, в конце концов, убили. Но она сумела защитить свою семью.

— То, что она любила больше всего на свете, — заметил Рорк и коснулся губами ее волос. — А теперь спи. Дай своему мозгу отдохнуть.

Абсолютно уверенная в своей правоте, в том, что мать защищала детей, Ева закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Ева проснулась, почувствовав сильный аромат кофе. В камине горел огонь. Рорк в одном из своих элегантных черных костюмов, сидя на большом диване, просматривал сообщения с фондовой биржи. Какое счастье вот так начинать день, подумала Ева. Счастье будет совсем полным, когда она выпьет кофе и развеет тот туман, что скопился за ночь у нее в голове.

Она выпрыгнула из кровати и налила себе чашку кофе из кофейника, который Рорк уже поставил на стол.

— Ты выглядишь отдохнувшей, лейтенант Даллас.

— Не только выгляжу, но и чувствую себя вполне свежей.

По пути в ванную Ева несколькими большими глотками выпила кофе.

Когда она вышла оттуда, завернувшись в кашемировый халат, на кофейном столике уже ждали чашка с ягодами и тарелка с тонко нарезанной ветчиной и французскими гренками. Ева обрадовалась, что на сей раз Рорк не стал потчевать ее овсянкой. Она уселась за стол рядом с ним.

— Очень мило.

— Я подумал, что мы оба заслуживаем чего-нибудь вкусненького, — заметил Рорк. Ева тем временем отщипнула кусочек ветчины и предложила его коту, жадными глазами уставившемуся на нее.

— В знак примирения, — сказала она.

Галахад с наслаждением вдохнул аромат ветчины, после чего стал тереться головой о ее ногу.

— К твоему сведению, красотка. Если ты позволишь другому мужчине прикоснуться к тебе и я это унюхаю, тебе не удастся откупиться кусочком ветчины, как в данном случае, — предупредил Рорк, передавая соусник.

— Буду иметь в виду. Что у тебя в планах на сегодня?

Рорк удивленно приподнял брови.

— Неужели я не могу проявить интерес к тому, каким образом тебе удается заработать на ветчину, которую мы сейчас с таким аппетитом поглощаем? — ответила Ева на его удивленный взгляд и с улыбкой принялась за бутерброд. — Ну, хорошо, меня просто интересует, как такие ребята проводят свой день. Ребята, главная суть жизни которых деньги. Я собираюсь познакомиться с крутыми людьми в тех компаниях, аудитом которых занималась Марта. А ты самый крутой из тех, кого я знаю, поэтому…

Не сказав ни слова, Рорк достал свой электронный блокнот, набрал дату и протянул блокнот Еве.

— И все это правда? — воскликнула она, пробегая глазами его рабочий план на день. — Ты уже провел онлайн-конференцию с Гонконгом и переговорил с парнем из Сиднея?

— И еще накормил кота.

— Ха-ха. Значит, сегодня утром у тебя еще две онлайн-конференции, а также совещание научно-исследовательской группы по разработке какого-то «Сентека».

— Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе, что такое «Сентек»?

— Нет-нет, уволь. Затем еще одно совещание по поводу курорта «Олимп». Кстати, как дела у Дарсии?

Ева вспомнила о руководительнице отдела безопасности «Олимпа».

— Отлично.

— Знаешь, я слышала, что Вебстер ездил туда уже дважды, с тех пор как она начала там работать, и у них…

— Завязались близкие отношения? — закончил за нее Рорк.

— Да. Странно, очень странно. Затем у тебя деловой ланч с теми двумя парнями. Потом что-то, связанное с аукционом. И что же ты собираешься покупать?

— Ты узнаешь сразу же, как только покупка совершится.

— Гм. Еще встречи, еще совещания, всякое виртуальное дерьмо. У меня начинается головная боль от одного взгляда на все это.

Ева выудила с тарелки одну французскую гренку.