В серых глазах пылал гнев. Да, она разозлилась и это сделало день Котикова по-настоящему замечательным. Он довольно улыбнулся и переключил внимание на вошедшего в класс преподавателя.

***

Микки

“Ты такая милая, когда ревнуешь”

Да он охренел! Микки злилась все шесть уроков и даже не пошла играть в баскетбол, зная, что Котиков сделает все, чтобы играть против неё. Сделала скорбное лицо и отправилась жаловаться физруку на плохое самочувствие, критические дни и готовилась доказывать ему хоть бубонную чуму, лишь бы не соприкасаться с одноклассником.

Поздно вечером, когда она выдохнула, отправив заказчику цифровой портрет какого-то надутого мужика на коне с шашкой наголо (бред, но хорошо оплаченный), и налила себе чашку горячего чая, тишину комнаты нарушил булькающий звук вайбера.

Глянула сначала на экран, а потом на плотно зашторенное окно. Взять или не взять трубку? Куда ни плюнь, взять. Микки выдохнула и приняла вызов.

– Не спится?

– Конечно, нет. Сгораю от ревности, – огрызнулась девушка, пытаясь унять приятную дрожь внутри.

– Хватит дуться. Я хочу пригласить тебя на чай.

Микки хмыкнула. Ну конечно, вот пять раз его папочка после того выхода из окна пустит ее чайку попить. Скорее пристрелит с порога, а потом со спокойной душой отправится пить чай, пока хамло-водитель будет закапывать ее труп в парке.

– А что, папа-прокурор свалил на Таити?

– Нет. Папа-прокурор сидит в кабинете и строит какие-то коварные планы. Открой штору!

Диана выглянула в окно и увидела парня в окне. В одной руке он держал чашку с чаем, а в другой телефонную трубку. Благодаря яркому свету лампы, она видела его отчетливо, даже могла разглядеть шевеление губ, когда он произнес:

– Нам необязательно пугать папу-прокурора. Мы можем пить чай так.

– Тебе говорили, что ты чокнутый?

– Я не чокнутый, меня просто кирпичом по голове недавно ударили.

Микки устало выдохнула, но послушно отправилась за кружкой и, раздвинув шторы, уселась прямо на широкий подоконник. Новостройка Тимофея такими порадовать не могла, так что парню пришлось подкатить к окну кресло.

Они говорили несколько часов без перерыва. Их разделяли два стеклопакета, пространство между домами и социальный статус, но Диане казалось, что не было в ее жизни человека ближе. И человека дальше тоже не было.

Так прошла неделя и еще один день. Днем они почти не общались, лишь изредка обмениваясь колкостями или играя против друг друга в баскетбол, а вот ночью, когда Тим возвращался от репетиторов, все менялось. Тихие, едва слышные разговоры обо всем на свете стали для неё дороже сна.

Диана не спешила раскрываться, поначалу больше слушала. Тим рассказал ей обо всем: о своей семье, о мечте стать врачом, вопреки воле отца и даже о матери, которую почти не помнил. Постепенно, слово за словом, она начала говорить сама:

– Я расскажу тебе историю. Жили-были строитель и архитектор. Отличный тандем: один придумывает и планирует, другой строит. Вот только однажды архитектор тяжело заболел и умер. А строитель? Строитель сошел с ума, потерял интерес к жизни и начал пить до беспамятства. Потому что ему больше нечего было строить. Вот и сказочки конец.

– Грустная история. Значит, твоя мама была архитектором?

– Да, у них с отцом была своя строительная компания. Дела только пошли в гору, но мама заболела и пришлось все продать, чтобы найти деньги на лечение.

– Мне очень жаль, – прошептал голос в трубке.

Тим коснулся ладонью стекла, будто увидел, как одинокая слезинка скользнула по ее щеке. Микки упрямо стерла ее ладонью. Он не мог увидеть. Это невозможно.

– Что было дальше? Как Аня оказалась в детском доме?

– Два года назад, зимой отец забирал Аню из сада и, как обычно, пошел вместо дома в кабак. Она очень его любила и ходила за ним, как привязанная. Вот и пошла туда. Тихо сидела рядом, пока он напивался. А потом, не дойдя до дома, уснул прямо на улице. Аня несколько часов сидела рядом в сугробе и плакала. В итоге кто-то из прохожих все-таки обратил внимание и вызвал полицию. Отца в вытрезвитель, Аню в больницу с обморожением и воспалением легких, а под нас начали копать органы опеки. Сестра после больницы сразу отправилась в детский дом, типа на временное пребывание, пока отец не исправится. А меня забрала тетя и оформила опекунство. Почти оформила и на Аню, но гребанная авария.

– Неужели некому было помочь? – удивленно воскликнул Тим, но тут же понизил голос.

– Я тебе как-то говорила, у нас никого больше нет. У тети был муж, ему предложили дооформить Аню, но он отказался. У него, видите ли, на примете уже была новая жена. Он и меня хотел сдать, но во-первых, я обещала не появляться в его доме и ушла жить к отцу, а во-вторых, все в школе уже знали, что он мой опекун. Директор очень переживает за свой имидж, знаешь ли.

– Директор – твой опекун?! – Тим чуть не сел мимо стула.

– Тварь он, а не опекун. Я в ногах у него валялась, умоляя забрать Аню из приюта. Обещала, что мы в его жизни никогда не появимся и не будем мешать. Он послал меня нахрен. За несколько лет ни разу не поинтересовался как я живу, зато пособия на меня получает исправно. Ну и его новая жена, дочь какого-то министра, один раз пригласила меня в гости.

– И?

– Начала рассказывать толпе снобов о том, что ее муж святой. Пригрел непутевую сиротку и так далее, и тому подобное. Я честно минут пять терпела.

– А потом? – судя по тону, парень уже представил, чем кончилось дело.

– А потом вылила ей на башку графин с морсом, обсыпала сверху салатом и ушла. С тех пор в гости меня не зовут и говорят всем, что Диана – неблагодарная тварь. Хотели исключить из школы, но один человек помог мне найти очень интересную информацию. Наш директор, знаешь ли, очень любит женщин в коже и с плеткой.

– Да ладно? – Тим хрюкнул в чашку с чаем.

– Приходи в гости, покажу тебе незабываемый фотоальбом. Аню вернуть он мне не помог, зато школу могу закончить спокойно. А потом сделаю стенгазету “Прощай, родная школа!” и повешу в коридоре на пятаке с расписанием.

– Добрая ты, Микки.

– Не мы такие, жизнь такая.

Медленно слово за слово Тим становился для нее близким человеком, проникал под кожу, в душу и невидимыми нитями оплетал сердце. В пятницу Диана сломала каблук, пока спешила домой из клуба. В понедельник с трепетом внутри ждала, когда он вернется от репетитора и позвонит. Во вторник решила, что этому парню можно доверять, а в среду Тим исчез. Он не позвонил, не предупредил и вечером в ее комнате стояла пугающая одинокая тишина. Окно напротив стало безразличной черной дырой без знакомого силуэта.

Микки сжала айфон и несколько минут смотрела на номер в телефонной книге. Обычно Тим звонил первым, но не сегодня. Выдохнула и набрала номер, вот только ответом ей стало равнодушное: “Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”. Так шесть раз.