– Из приюта стали пропадать дети. Те, у кого не осталось родственников. Директриса каждый раз вызывает полицию, они ищут, но никого не находят. Такого ещё не было. Ближе к зиме большинство беглецов возвращается назад. Может, они вступают в какую-то банду, как ты думаешь?

– Не знаю, – Микки прикусила губу и глянула на трех девчонок, с которыми о чем-то шепталась её сестра. – Я спрошу, но сама знаешь, мне многого не расскажут.

– Много и не надо. Я просто хочу знать, что они живы и здоровы.

Тома плотнее закуталась в свитер и отпила чай, грустно глядя куда-то поверх футбольного поля. Видимо, туда, где надеялась разглядеть пропавших детей. Девушка всегда сильно прикипала к воспитанникам, да и они к ней не меньше.

– Что-нибудь придумаем.

Прощались долго. Мальчишки кучей висели на Котикове, досталось и Свину, который завоевал их уважение каким-то хитрым футбольным приёмом.

Преподаватели предложили подвести ребят до города. Ехали весело: парни шутили, включали музыку на мобильниках и подпевали какому-то бьющему по ушам ритму. Диане пришлось всю дорогу смотреть в окно, чтобы спрятать подступающие к глазам слёзы.

Она вспоминала их прощание и терла пустое запястье:

– Держи, – застегнула замочек своего браслета-обещания на тонкой ручке сестры. – Если и этот отберут, сразу пиши мне. Мокрого места от них не оставлю.

– Но это же твой! – воскликнула девочка.

– Я помню о своих обещаниях и без браслета, Ань. Я вытащу тебя отсюда, чего бы мне это ни стоило!

– Ты самая лучшая сестрёнка в мире!

Микки всё ещё чувствовала горячее дыхание сестры в районе живота, её руки, обнимающие так крепко. Кусала губы, вспоминая взгляд, полный надежды на возвращение домой.

Пиликнул мобильник.

Гиена: “Тебя хочет видеть Акела. Сегодня в полночь”.

В итоге, пока ехали до города она исцарапала ногтями все ладони. Наконец-то Акела проявился. Вот и повод отказаться от ужасной миссии.

Ещё раз покрутила в руках мобильник и, обернувшись к Котикову, выпалила:

– Проводишь меня домой?

Зачем ей это было нужно? Микки сама не знала. Может, чтобы унять нервозность, а может, чтобы попрощаться.

***

Осенний вечер выдался на удивление тёплым. Он ласкал щёки едва заметным ветерком, шелестел золотой листвой парковых деревьев и осторожно прятал за горизонтом последние лучи солнца. Один из них скользнул по щеке Микки и перебежал на идущего рядом с ней парня.

– Такое чувство, что ты провожаешь меня, а не я тебя, – Тим бросил красноречивый взгляд на собственный дом и сунул руки в карманы толстовки.

– Нам просто по пути, – она шла рядом, то и дело поглядывая по сторонам.

– Я не жалуюсь. Мне нравится, когда нам с тобой по пути.

Так глупо Диана себя ещё никогда не чувствовала. Сама позвала, а теперь идёт и смотрит в другую сторону, как будто, так и нужно. Мало того, он узнает, что она живёт в соседнем доме. Что в этом такого? В общем-то ничего. Только девушку не покидало чувство, что она уже пригласила его к себе домой в ободранные полуголые стены с пожелтевшими обоями, в гостиную с вечным запахом перегара и давно проржавевшую ванную. Кстати, неплохая идея. Это точно отпугнет ухажера из чистой элитной квартиры раз и навсегда.

Хуже будет только, если…

– Твою мать! – внезапно рыкнула Микки и сорвалась с места.

Это самое “хуже” лежало на лавочке у подъезда в бессознательном состоянии.

– Вот только попробуй сдохнуть!

У Микки из головы мгновенно вылетело всё лишнее. Она забыла про встречу с Акелой, про усталость после тяжелого дня и даже про идущего рядом парня. В голове только одна мысль: “Отец! Опять!”.

Он напивался до алкогольной комы редко, но сейчас было очень похоже. Когда она подбежала к лежащему на скамейке мужчине, в нос ударил резкий запах дешёвого алкоголя, сигарет и ещё почему-то мусорки. На отце было незнакомое драное пальто, о том, куда он дел свое вполне сносное, она предпочла сейчас не думать. Может, выменял на водку, может, ограбили – не имеет значение. А вот умереть она ему не даст!

***

Чешир

Парень с удивлением наблюдал, как Микки била по щекам какого-то пьяного бомжа, который не реагировал даже за самые сильные удары. Ругаясь на чём свет стоит, девушка подхватила его и, пошатываясь, подняла с лавки. Тело в грязном коричневом пальто тут же рухнуло обратно. Девушка с упорством муравья подняла его обратно и даже сделала пару шагов.

Тим не любил бомжей и вряд ли сунулся бы помогать одному из них, но вот помочь Диане – это совсем другое дело, зачем бы ей этот бомж ни был нужен.

Подбежал и подхватил его под другую руку, помогая удержать вертикально. От мерзкой смеси запахов грязи, помойки и алкоголя стало немного подташнивать, но он лишь чуть скривил нос.

Микки на него не смотрела, просто шла вперёд. Грязный подъезд, несколько лестничных пролетов и обшарпанная деревянная дверь, которая не выпадала из косяка благодаря чуду, не иначе.

Маленькая прихожая с изодранным в клочья пенопленом на стенах, скрипучие полы с древним как мир паркетом-ёлочкой и спёртый воздух.

Они протащили бомжа в просторную комнату с выцветшими обоями. В ней не было ничего, кроме продавленной пружинной кровати, железной стойки для капельниц как в больнице, и ветхого буфета, все ящики которого, тем не менее, запирались на ключ. До Тима начало доходить, что бомж похоже не совсем бомж. Или совсем не бомж.

– Придержи его! – скомандовала Микки.

Мужчина оказался не слишком тяжёлым, но от неожиданности Тим чуть не рухнул на пол. Девушка же проворно достала из-под матраса больничную клеёнку того самого мерзкого горчичного цвета и ловко расстелила на постели.

– Это зачем? – не понял парень.

– Будет либо ссать под себя, либо, – из-под кровати вытащила ярко-красный таз, – блевать. Кстати, знакомься, это мой папа.

Микки сдула длинную прядь, выбившуюся из-под шапки, и рванула к буфету. Скрипнул старый паркет, ему подпел ключ в одном из замков. Тимофей так и стоял, удивлённо глядя на бомжа с уродливым прыщом на носу.

– Быстрее! – резкий окрик сзади заставил вздрогнуть и сгрузить пьяное вонючее тело на постель.

Девушка в отличие от него не медлила, она ловко подцепила на держатель какую-то капельницу и, закатав отцу рукава пальто, воткнула иглу в вену. Действовала она быстро и профессионально, зафиксировала её пластырем, и, уложив мужчину на бок, привязала его ремнями к постели.

– На случай, если будут судороги и рвота, – пояснила кратко.

Выдохнула и, устало опустив плечи, пошла куда-то вглубь квартиры по узкому полутёмному коридору. Его не звали, но, как заколдованный, он шёл следом за ней по скрипучим полам среди мрачных тяжёлых стен.