Кеша обернулся и увидел местных старейшин во главе с Тимофеем, которые подошли к поближе и с любопытством наблюдали за его работой.

— Очень интересно. Спасибо.

Один из ненцев с длинными усами кивнул в сторону висящего на шее фотоаппарата.

— Напечатаете нас в прессе?

— Обязательно.

Тимофей подвел гостя к стаду.

— Мы перевыполнили план по сдаче мяса. Тоже отметьте в статье, пожалуйста.

— Обязательно!

В Кеше проснулся профессиональный репортер. Он достал из внутреннего кармана блокнот и сделал несколько пометок. Надо же как-то описать действо и совершить реверанс в сторону ударного социалистического труда.

Иннокентий из будущего понимал суть нынешней пропаганды. Вылко и старейшины тут же оживились и засыпали приезжего репортера цифрами. Как понял гость, это и были члены правления колхоза. Ну тогда и проще. Зарядив очередную пленку, он сделал групповой портрет самых важных ненцев и несколько отдельных в стиле «Ударник труда смотрит в сторону восхождения зари коммунизма». Эту фишку Кеша стырил у здешних репортеров. Они частенько снимали именно так. Как будто близнецы выходили в газеты снимки передовиков и трудовиков.

— Не хочешь сам поймать олешка?

Вылко гостеприимно держал в руках волосяной аркан. На гостя хитро посматривали аксакалы и молодежь.

«Да ну на фиг! Посмеяться надо мной вздумали?»

— Можно валить только таким Макаром?

— Можешь иначе? — решил поддеть столичного гостя ехидный усач.

— А чего нет!

Иннокентий подошел к стоявшему неподалеку смирному бычку и зарядил ему со всей дури в лоб кулаком. Олень постоял секунду и завалился набок.

«Театральная пауза!»

После этого финта Кешу принялись разглядывать и осторожно обходить бочком. «Богатырь!» — шептались стоявшие неподалеку женки.

Оказывается, для обряда «Уроним в лужу гостя» уже собрались желающие поучаствовать. В итоге по уши в дерьме оказались они.

А вот дальнейшее поразило Кешу до глубины души. Усач достал нож с берестяной рукоятью, наклонился и ловким движением всадил в шею поверженного бычка. Через пару минут Иннокентию торжественно преподнесли чашу с дымящимся напитком.

«Э…это же кровь!»

Деваться было некуда. Он прибил олешка, ему и пить чашу до дна.

«А ничего вроде. С такими темпами скоро упырем стану. А что? Урок завалил, кровь пью. Чего еще надо?»

Кеша запоздало подумал, не зацепил ли он каких-нибудь паразитов. Позже вспомнил, что ему рассказывали на станции о таком местном обычае. Свежая кровь — это средство от авитаминоза. Её можно смело пить. Ненцы еще любят полусырое мясо. Вон какие зубы у всех. Ну да, лимоны тут не растут, как и капуста.

Иннокентий обернулся и поймал на себе насмешливый взгляд Наташки.

Народ загомонил и гостя потащили дальше. Только вот отношение к нему сменилось, как будто его приняли в большую тесную семью. Жених и невеста уже стоят возле чума, и шаман их чем-то окуривал.

Вот такая вот социалистическая действительность. Председатель колхоза и шаман рядом.

— Пошли водку пить, и мясо есть, — засмеялся усач. — Ты настоящий мужик!

— Мясо — это хорошо, — залыбился Кеша.

Классная все-таки у него работа!

Глава 19

Лыжи у печки стоят

Кеша приоткрыл глаза и поморщился. Такое состояние, видимо, будет преследовать его всю вторую жизнь. Ну и запашок в чуме! Воняет кожей, прогорклым маслом и горелым жиром. Хорошо хоть голова не болела. Водка всяко лучше спирта! Да и закуси было море. А может, так на него плошка свежей крови действует? Он представил, как пьет с друзьями и сначала демонстративно заливает в себя свежую кровь, только что добытую из бедного животного.

«Шобы похмелья не было!»

Интересно, какого размера будут у них глаза? Ему стало смешно, и он пошевелился. Затем внезапно почувствовал прикосновение чужого обнажённого тела. И тела точно не мужского. Уж он в этом разбирается и женские титьки как-нибудь отличит от чего-то другого. Осторожно повернув голову, Иннокентий чуть не выругался матом.

«Наташка!»

Собственной персоной и абсолютно нагишом валяется довольная рядом с ним и спокойно себе посапывает. Затем нахлынули воспоминания о вчерашнем дне.

«Без меня-меня женили!»

Так он и не хотел поначалу наслаждаться девичьим телом, но потом вспомнил рассказы, что в таких случаях отказывать нельзя. Смертельная обида! То есть не приставание и насилие, а обида оттого, что ты отказался переспать с предложенной тебе девахой. Однако и обычаи у малых народов Севера! Но опять же… кровь ведь надо как-то разбавлять!

«Ежмень меть!»

Наташка же оказалась дочкой Тимофея. Вот попал! Хотя нет. Эта сволочь Вылко сам её под него подложил. Москвич, богатырь, блондин. Что еще им надо? Счас по-быстрому выдадут девку замуж за местного. И будет в семье не только лишь черноволосый ребенок.

«А было чертовски приятно!»

Организм, во всяком случае, доволен, как слон после посудной лавки. И опять же, Кеша по долгу службы занимался непотребством. Так что к черту лишние мысли. Но не все. Васечкин улыбнулся и осторожно провел рукой по бедру девушки. Какая шелковая кожа!

«Разбудить, что ли и продолжить?»

Наташка как будто почуяла ход его мыслей, открыла глаза и сразу же протянула руку вниз его живота. Ласково наминая там «народное средство от хандры». Затем она негромко что-то выкрикнула. Рядом зашевелились и вскоре через дырку в пологе Кеши сунули чашку с бульоном. Раздался сдавленный девичий смешок. Васечкин потрясенно помотал башкой:

«Это, они тут рядом, пока мы чихпыхались, все это время были?»

Но ненки, как будто услышали его, и быстро выскользнули из чума, посмеиваясь во время сборов. А возле уха раздался горячащий кровь шепот.

— Так ты будешь меня любить, противный?

Она уже была наверху, скинув шкуру и оголив приятную взору миниатюрную фигуру. Темные соски графично подчеркивали общую смуглость кожи, так контрастирующего с белизной тела мужчины.

— Полегче, подруга!

— А то что?

Кеша неожиданно охнул, какая она прыткая, однако! Это он удачно попал. А началось вся движуха началась месяцем ранее.

С мороза чрезвычайно приятно оказаться в тепле. Если еще в руки сунут обычную эмалированную кружку с горячим глинтвейном, то вообще хорошо. В полумраке сидит небольшая компания, тихонько слушая. Какой-то лобастый тип мучает гитару

— Лыжи у печки стоят,

Гаснет закат за горой,

Месяц кончается март,

Скоро нам ехать домой.

Здравствуйте, хмурые дни,

Горное солнце, прощай!

Мы навсегда сохраним

В сердце своём этот край.

Нас провожает с тобой

Гордый красавец Эрцог,

Нас ожидает с тобой

Марево дальних дорог.

Вот и окончился