- О! Так это был ты! Ты спас меня! - выдохнула Лити и с обожанием уставилась на своего кумира.

Однако кумир что-то не спешил принять горячую благодарность своей поклонницы. Напротив, он как-то увял, стушевался, и его улыбка из покровительственной параболы превратилась в смущенную гиперболу.

- Э-э-э, я был бы счастлив, конечно, но, увы, не мне принадлежит честь... - пробормотал он, пытаясь скрыть неловкость.

- Лити, дорогая, это Алита ты должна благодарить, - пришла на помощь Орма, широким жестом переадресовывая Алиту невпопад высказанную благодарность. Лити невольно перевела взгляд вслед за ее рукой и встретила каменное лицо самого Алита. Он был мрачнее тучи, но сказал только несколько незначительных слов, развивая популярную у записных скромников тему "Ах, какие пустяки". Лити стало стыдно. Очень-очень стыдно. Она просто-таки почувствовала себя больной от того, что только что так бессовестно и незаслуженно обидела человека. Хотя она и сделала это не нарочно, но какая разница. Алит теперь ни за что ее не простит. Никогда. И Лити, спасаясь от невыносимой ситуации, сделала самую естественную для мелких хитрецов и маленьких детей вещь: она спряталась за единственно возможное оправдание за свою слабость.

- Я надеюсь, вы меня простите. И в первую очередь ты, Алит. - Лити послала ему самую ослепительную улыбку, на какую была способна в этот момент. Но, к сожалению, улыбка вышла довольно жалкой, и Алита она явно не смягчила. - Я еще не вполне пришла в себя, и в голове все путается. Я бы хотела немного отдохнуть...

Гостям не пришлось намекать дважды. Они поспешно откланялись, пожелали Лити получше отдыхать и обещали непременно зайти завтра, выразив надежду, что к завтрашнему дню состояние больной будет более чем удовлетворительным. Алит задержался немногим дольше. Его плотно сжатые губы не слишком удачно изображали улыбку, но перед уходом он все же рассеянно-заботливо подоткнул Лити одеяло.

Лити осталась одна, чувствуя себя очень несчастной. Она принялась размышлять о том, какая она свинья, как несправедлива жизнь, и о том, что Орам мог бы и сам спасти ее от неведомой опасности, а не передоверять другим этого важного дела. За всеми этими горькими размышлениями девушка незаметно заснула. Слабость послужила удачным предлогом для того, чтобы сбежать от неприятностей, но тем не менее была настоящей и властно требовала дать бедняжке Лити немножко отдохнуть.

Лити вынырнула из страшного сна, вся дрожа и замирая от перенесенного ужаса. Ей снилось, что она снова тонет в равнодушной к ее страху пучине, а кошмарная тяжесть, навалившаяся на нее, давит и тянет в глубину.

Наяву в окно из-за деревьев просвечивала ущербная луна.

С большим трудом уняв бешеное сердцебиение, Лити сосредоточилась и попыталась сконцентрировать свою Силу, чтобы создать защитный кокон, в который не смогла бы проникнуть извне никакая отрицательная энергия. Это удалось ей на удивление легко, и Лити обрадовалась и одновременно успокоилась. Если ей почти без усилий удалось собрать столько энергии, то, значит, ее способности не пострадали и она действительно скоро сможет прийти в себя по-настоящему. И она найдет способ помириться с Алитом. Завтра. Лити глубоко вздохнула и, окончательно стряхнув с себя липкие обрывки дурного сна, снова погрузилась в небытие, но на этот раз спокойное и не омраченное никакими воспоминаниями.

Ее разбудили яркие солнечные лучи, с боем прорывающиеся сквозь листву беспризорных деревьев сада. Было утро. Не то чтобы очень позднее, хотя и ранним его уже никак нельзя было назвать. Лити про себя окрестила его средним. В том числе и потому, что чувствовала она себя все же не так бодро, как хотелось бы, а также потому, что, несмотря на неугасшую решимость загладить свою вину перед Алитом, она не была до конца уверена в действенности средств, имевшихся в ее арсенале.

Но попробовать стоило. Поэтому Лити собрала все свое хитроумие и решила быть с беднягой Алитом максимально ласковой. Он, конечно, замечательный друг, но как было бы проще, если бы он был хоть капельку в нее влюблен!

В это время ничего не подозревающий Алит вошел в комнату, предварительно деликатно постучавшись. Он принес поднос с горячим завтраком и выглядел вполне дружелюбно. Лити улыбнулась ему как могла лучезарнее.

- Завтрак! Как это мило с твоей стороны! Ты так обо мне заботишься, проворковала она и сама почувствовала, что слегка перехватила. Алит не ожидал от нее подобной кротости и был несколько удивлен. Впрочем, и он был не лыком шит и догадался, что к нему подлизываются. Поэтому он решил использовать ситуацию и напустил на себя неприступный вид. Лити поняла, что дешево не отделается, и вздохнула. Бог с ними, с этими ухищрениями! Ведь она и в самом деле не хотела его обидеть, и вообще...

- Правда, ты на меня не очень сердишься? - Такая перемена тактики обезоружила Алита, который уже приготовился к тому, чтобы долго дуться.

- Да чего уж там... - сменил он гнев на милость. И тут же ворчливо добавил, искоса поглядывая на ее покаянную рожицу: - Что с тебя взять!

Лити поняла, что прощена, ей сразу стало легко, и она поуютнее уселась в кровати, готовясь приступить к утренней трапезе и отнюдь не смущаясь присутствием Алита и своим непарадным видом. Правда, она отлично знала, что вид был самым невинным, но между тем очень милым.

Как только они объявили перемирие и покинули окопы, разговор сразу принял непринужденный характер.

- Ну как ты сегодня?

- Знаешь, гораздо лучше. Только небольшая слабость, а в остальном почти все отлично. Я стараюсь.

- Молодец, - одобрил Алит. - Я надеюсь, обойдется без последствий.

- Да уж, - поежилась Лити. - А давай, пока я буду все это есть, - она обвела критическим взором выставленные на подносе блюда, которыми обычно кормят безнадежно больных - ужасно невкусные и столь же полезные, - ты расскажи мне все, как было. А то я, сам понимаешь, могу судить только о том, что чувствовала сама.

- Хорошо. Ешь. - И Алит так гордо вручил ей поднос, что Лити поняла: если она только попробует не съесть или, не дай бог, не похвалить принесенное, то все, это будет окончательной и смертельной обидой, ведь он явно приготовил это безобразие собственноручно. Лити мысленно вздохнула и смирилась. Все-таки примирение того стоило.

- Умхм, а это вкусно!.. - Девушка постаралась замаскировать искреннее удивление под не менее искренним восхищением. Алит гордо напыжился. Лити усердно набросилась на еду, мимикой и жестами всячески высказывая свое одобрение съедаемому. И, конечно же, повару.

- Так вот. Дело было так: когда мы дружно искали этого удравшего младенца... Ты помнишь младенца? - отвлекся он.

Лити утвердительно кивнула, продолжая за обе щеки уписывать то, что выглядело вначале так непривлекательно.

- Ты вдруг пропала из виду, - продолжил Алит. - Я тебя несколько раз окликнул, но ты не отзывалась. Я обеспокоился и пошел искать уже тебя. Ты была в таких пахучих зарослях, стояла с самым обалдевшим видом и ни в какую не желала ничего вокруг замечать. А потом вдруг ни с того ни с сего стала задыхаться и падать. Ну, тут я понял, что дело плохо и надо срочно что-то предпринять. Ты была очень неосторожна, - несмотря на то, что Алит рассказывал всю историю с явным волнением, он не преминул укоризненно поглядеть на Лити, - так что мне не составило никакого труда проследить, куда ты отправилась, и я последовал за тобой. Я не знаю, что это было, то, что на тебя напало, но оно было очень, очень сильным. И я не думаю, что мне бы удалось хоть что-нибудь сделать, если бы не внезапность. Мне доводилось прежде бывать в Тонком мире, хотя и не часто. Но никогда раньше я не сталкивался с подобными монстрами, даже не слышал о таких. Он был огромный, сильный и какой-то... грубый, что ли. Как камень... Его было просто очень много.