Иногда мечети, спроектированные в 2000-х – 2010-х годах, имеют более интересный вид, нежели их османские предшественницы. В Стамбуле есть две известные мечети с ультрамодерновым дизайном – Шакирин и Мармара Илахият в Ускюдаре. Последняя принадлежит теологическому факультету университета Мармара. Ее купол сделан в виде раковины моллюска наутилуса и совмещен с потолком в стиле «ласточкин хвост», характерном для старых турецких домов. Когда стоишь в центре Мармара Илахият, кажется, что над головой раскручивается невообразимых размеров спираль – и образуется воронка, способная оторвать молящихся от грешной земли и вознести их на небеса.

Там же, в Ускюдаре, на холме Бюйюк Чамлыджа возвышается самая большая мечеть Турции – Чамлыджа, любимый проект Эрдогана. Над ней трудились 6 лет (2013–2019). В феврале 2017 года на гигантский купол водрузили полумесяц высотой 777 см и весом около 4,5 т. Постепенно грохот стройки затих – но внизу, у подножия холма, по-прежнему блестит на солнце серебристо-синяя лента Босфора и бурлит жизнь огромного древнего города.

Первое, на что обращаешь внимание, стоя на любой смотровой площадке Стамбула, – это то, насколько он огромный. Безбрежный. Бескрайний. Город простирается насколько хватает глаз. Самые дальние его холмы напоминают подушечки для рукоделия, откуда, словно булавки, торчат небоскребы и минареты. И, разумеется, с любой возвышенности видно Босфор.

Босфор – главная водная артерия, зеркало и горло[43] Стамбула. В Турции говорят: «Если на сердце грусть, езжай к Босфору». Памук пишет: «Босфор – душа Стамбула, в нем город черпает силы».

Побывать в Стамбуле и не прокатиться по Босфору – все равно что не попробовать в Италии мороженое или не спуститься в лондонское метро – словом, это противоестественно. По словам Памука, Босфор, Золотой Рог и Мраморное море формируют Стамбул. Исторически здания, определяющие облик города, считались тем значительнее, чем ближе они находились к воде – и чем лучше из них была видна вода. Обитатели домов, чьи окна смотрят на Босфор, чувствуют, что у Стамбула есть некая исходная точка, определяющая целостность города; и что жизнь – как бы то ни было – идет своим чередом.

Название пролива переводится с греческого как «коровий брод». Согласно мифу, громовержец Зевс пытался укрыть свою очередную возлюбленную – красавицу Ио – от гнева законной супруги Геры и превратил девушку в корову. Заподозрив измену, Гера попросила мужа подарить ей корову и приставила к ней стоглазого Аргуса, который всё видел и никогда не спал.

Зевс подослал к Аргусу веселого бога Гермеса – и тот усыпил чудовище игрой на флейте, а затем отрубил ему голову. Узнав о гибели верного слуги, Гера увековечила память о нем, перенеся глаза Аргуса на оперение павлина (поэтому рисунок на перьях птицы называется «павлиньим глазом»). Ио сбежала, но разъяренная богиня наслала на соперницу слепней. Спасаясь от них, измученная Ио пересекла сначала море (позже названное в ее честь Ионическим), а затем пролив между Европой и Азией – и вышла на берег в районе Кадыкёя.

Плавание по Босфору с трудом далось не только Ио, но и аргонавтам. Вход в Босфор охраняли скалы, окутанные туманом, – они смыкались, сокрушая корпусы кораблей. Аргонавты выпустил впереди «Арго» голубя – и скалы сомкнулись, вырвав несколько перьев из птичьего хвоста, а затем стали расходиться. Античные герои налегли на весла и миновали опасный участок; скалы же застыли навеки по обе стороны Босфора. Спасенный «Арго» благополучно вошел в Понт Аксинский – так греки называли Черное море.

Можно долго перечислять исторические и мифические события, имевшие место на Босфоре. Из верхней части пролива аргонавты отправились на поиски Золотого Руна. С одного из босфорских берегов персидские цари Дарий и Ксеркс, затеявшие в V веке до н. э. поход в Грецию, наблюдали за своими армиями – непобедимые персидские солдаты шагали по мостам, сооруженным из лодок. Несколько веков спустя Велизарий – полководец Юстиниана I – разбил войско Сасанидов сначала на суше, а затем и на Босфоре.

Босфор – самое мифологизированное место Стамбула. В его темные воды бросали сундуки с золотом, провинившихся одалисок, неверных друзей и плененных врагов. В 1595 году по приказу султана Мехмеда III в Босфоре утопили семь беременных наложниц его отца – покойного Мурада III. Гюго в стихотворении «Лунный свет» передает чарующую и тревожную атмосферу стамбульской ночи: молодая жена султана стоит возле распахнутого окна во дворце Топкапы и вдруг слышит глухой плеск:

Вдохновившись подобными историями, Николай Гумилев написал стихотворение «Константинополь»:

Городская легенда гласит, что после кораблекрушения одному ныряльщику приказали нырнуть с мыса Сарайбурну. Погрузившись в воду, он сразу же подал сигнал, чтобы его поднимали. Позже, дрожа от ужаса, ныряльщик рассказал, что видел на дне сотни открытых мешков – и в каждом, медленно раскачиваемая течением, стояла мертвая женщина. Утопление неугодных обитательниц гарема было скорее правилом, нежели исключением. В мае 1632 года и в июне 1826 года в Босфор сбрасывали тела янычар – после подавления бунтов их несколько дней вывозили на телегах с обагренных кровью стамбульских улиц. Трупов было так много, что они мешали судоходству в Мраморном море.

На самих берегах пролива жизнь текла размеренно и неторопливо. Босфор – не только символ Стамбула и своеобразное «место силы», но и свидетель истории города и страны в целом. Двери с облупившейся краской, резные ставни и замшелые стены домов, тенистые сады на холмах, где росли босфорские сосны, багряник и столетние чинары, – для Памука все это следы погибшей османской цивилизации. Ее люди были похожи на современных турок – но современные турки, в отличие от них, бедны, слабы и провинциальны. Памук говорит о цвете кипарисов; о заброшенных ялы[44]; о стихах, которые поймет только тот, кто провел на этих берегах всю жизнь; о ржавых судах, плывущих по Босфору, и о стоящих над его водами особняках – и о том, каково жить среди развалин некогда великой и могучей цивилизации.