— Она все еще называет его Шайтаном, — сказала Тамалейн. — Как это, должно быть, их раздражает! Конечно, сам Тиран сказал, что его будут называть Шайтаном.

— Я читала донесения с места раскопок в Дар-эс-Балате, — вставила слово Кипуна.

— И с доставкой обратно двух заключенных, как я полагаю, не было ни малейшей задержки?

— Это было сделано, как только ее сообщение было получено на орнитоптере, Преподобная Мать. Они вернулись через считанные минуты.

— Итак, они все время наблюдают за ней и слушают, что она говорит. Хорошо. Показала ли Шиана каким-либо способом, что знает этих двух узников?

— Я уверена, что они были ей незнакомы, Преподобная Мать. Это были два обычных человека из низших классов, очень грязные и бедно одетые. От них несло немытыми телами обитателей лачуг периметра.

— Шиана приказала снять с них кандалы и заговорила с этими замарашками. Каковы были ее подлинные слова, что она сказала?

— Вы — мой народ.

— Мило, мило, — сказала Тамалейн. — Потом Шиана приказала, чтобы их увели, искупали, выдали новую одежду и отпустили. Расскажи мне своими словами, что произошло дальше.

— Она вызвала Туэка, который явился с тремя или четырьмя советниками, и между ними состоялась едва ли не ссора.

— Войди, пожалуйста, в транс памяти, — попросила Тамалейн. — Повтори мне их… обмен мнениями.

Кипуна закрыла глаза, глубоко вдохнула и впала в транс. Потом: «Шиана говорит: Мне не нравится, когда вы скармливаете мой народ Шайтану. Говорит советник Стирос: Они предназначались в жертву Шаи-Хулуду! Шиана говорит: Шайтану! От гнева Шиана топает ногами. Туэк говорит: Довольно, Стирос. Я больше не хочу терпеть этот раздор. Шиана говорит: Когда вы научитесь? Стирос начинает говорить, но Туэк останавливает его одним взглядом и говорит: Мы всему научились, Священное Дитя. Шиана говорит: Я хочу…»

— Довольно, — остановила Кипуну Тамалейн.

Послушница открыла глаза и застыла в ожидании дальнейших приказаний.

Помолчав, Тамалейн заговорила:

— Возвращайся на свой пост, Кипуна. Ты очень хорошо поработала.

— Благодарю вас, Преподобная Мать.

— Между священниками начнется разлад, — сказала Тамалейн.

— Слово Шианы — закон для них, потому что в нее верит Туэк. Они перестанут использовать червей как орудие наказания.

— Для двух заключенных, — сказала Кипуна.

— Да, это ты хорошо подметила. Двое заключенных расскажут, что с ними произошло. История будет искажена слухами и преувеличениями. Люди скажут, что Шиана защищает их от священников.

— Но разве она и действительно не делает этого, Преподобная Мать?

— Да, но подумай, какой выбор остается у священников. Они станут более широко применять альтернативные виды наказаний — порку и различные виды депривации. Страх перед Шайтаном уменьшится, зато возрастет страх перед священниками.

В течение последующих двух месяцев донесения Тамалейн в Капитул полностью подтвердили ее правоту.

«Самой распространенной мерой наказания стало ограничение пищевого рациона, особенно воды», — доносила Тамалейн. Дикие слухи распространяются по Ракису и уже достигли самых отдаленных его уголков. Скоро они появятся на других планетах.

Тамалейн очень умело рассчитала воздействие своего рапорта на Сестер. Эти донесения увидят многие, в том числе и те, кто не слишком доволен Таразой. Каждая Преподобная Мать сможет представить себе, что может теперь произойти на Ракисе. Многие видели, как Шиана появлялась из глубин Пустыни верхом на черве. Стремление священников к секретности потерпело фиаско с самого начала. Неудовлетворенное любопытство породило свои ответы. Догадки в большинстве случаев опаснее фактов.

В предыдущих рапортах речь шла о детях, которых доставляли Шиане для игр. Многочисленные истории об этих случаях обрастали невероятными слухами и сплетнями, которые Тамалейн аккуратно посылала в Капитул. Двое заключенных, вернувшихся на свою улицу в новых добротных одеждах, подлили масла в огонь творимой на глазах мифологии. Сестры Общины — большие мастера этого жанра — мифотворчества — постепенно получали в свои руки рычаги воздействия на умы и сердца.

«Мы дали населению пищу в виде сбывающихся надежд», — доносила Тамалейн в Капитул. Она размышляла над порожденными Бене Гессерит фразами, перечитывая последний рапорт.

— Шиана — это та, которую мы давно ждем.

Это было достаточно простое высказывание, которое могло распространиться без существенных искажений.

— Дитя Шаи-Хулуда явилось, чтобы примерно наказать священников.

Эти слова имели далеко идущие последствия. В темных аллеях в результате озлобления народа погибли несколько священников. Такой поворот событий повлек за собой усиление корпуса священников и новые несправедливости в отношении населения.

Тамалейн обдумывала визит делегации священников к Шиане. Необходимость этого визита была обусловлена разногласиями между Туэком и его советниками. Семь священников во главе со Стиросом были возмущены тем, что Шиана постоянно обедает в компании уличного ребенка. Зная, что это рано или поздно произойдет, Тамалейн распорядилась записать беседу советников с Шианой полностью — звук и картинку, чтобы потом проанализировать слова и мимику, по которой можно было бы судить об истинных намерениях говоривших. Для наметанного глаза Преподобной Матери это была не слишком сложная задача.

— Мы собирались принести жертву Шаи-Хулуду! — протестовал Стирос.

— Туэк приказал вам не сметь спорить со мной, — сказала Шиана.

Как улыбались жрицы, видя замешательство Стироса и других священников!

— Но Шаи-Хулуд… — начал было Стирос.

— Шайтан! — поправила его Шиана. На ее лице ясно читалось: Неужели эти тупые священники действительно ничего не понимают?

— Но мы всегда думали…

— Вы ошибались! — Шиана нетерпеливо топнула ногой.

Стирос притворился, что ему нужна четкая инструкция.

— Следует ли нам верить, что Шаи-Хулуд, Разделенный Бог, есть одновременно и Шайтан?

Господи, какой же он непроходимый глупец, подумала Тамалейн. Даже такая молоденькая девочка, как Шиана, может поставить его в тупик.

— Любой уличный ребенок понимает это, как только начинает ходить, — напыщенно произнесла Шиана.

— Откуда ты знаешь, что понимают уличные дети? — лукаво спросил Стирос.

— Ты — воплощение зла, если смеешь сомневаться в моих словах! — обвиняющим тоном заявила Шиана. Она давно научилась пользоваться таким приемом, зная, что ее слова обязательно дойдут до Туэка и у любого спорщика возникнут проблемы.

Стирос тоже слишком хорошо это знал. Он опустил глаза и слушал, как Шиана терпеливо, словно рассказывая в сотый раз одну и ту же сказку маленькому ребенку, объясняла, что либо Бог, либо дьявол, либо и тот и другой одновременно могут вселиться в червя, и не дело человека вмешиваться в Божий промысел. Смертный может лишь принять это как данность и смириться. Человек не смеет решать таких вещей.