Болело сто пятьдесят человек, но не Дампир. Старый бродяга давно приобрёл иммунитет ко всякой тропической заразе.

Первый помощник Томас Довер, доктор медицины, исполняющий в походе и обязанности врача, потчевал капитана подогретым пуншем, уверяя, что это лучшее лекарство. Роджерс, к собственному удивлению, быстро поправился.

— Немедленно лечить всех остальных больных этим замечательным средством.

Первая из навязчивых идей Дампира — разграбление богатого города — была воплощена Теперь дело за второй. Каждый вечер за ужином штурман заводил разговор с капитаном о манильском галеоне.

— Хорошо. Но сначала избавимся от пленных.

Отсидевшись некоторое время на диких и унылых островах Энкантадас, Роджерс повёл корабли к острову Горгона в Панамском заливе. Там отпустили на берег всех пленных испанцев, продали местным жителям кое‑что из награбленного и произвели делёж захваченной в Гуаякиле добычи. Каждый получил свою долю. И хотя она была оговорена заранее, в самом начале плавания, появились недовольные. Бучу поднял Томас Довер, считавший, что его заслуги не соответствуют размерам полученного добра Роджерс, повздорив с первым помощником, перевёл его на корабль капитана Кортни. Но этим дело не кончилось. Шестьдесят матросов подписали петицию с требованием увеличить им сумму вознаграждения. Потянуло мятежным дымком.

—Я не понимаю, что происходит, —сказал им капитан. — Каждый получил ту часть, которая полностью соответствует правилам и вашему рангу. Так ли это? Или кого‑нибудь обманули?

Один из матросов вызвался сказать от имени всех:

— Нет, сэр, всё правильно. Но дело в том, что все мы рискуем шкурой одинаково, а разница при распределении золотишка слишком велика.

— Иногда полезно поступиться личными интересами ради общих, —тихо посоветовал Дампир капитану, — ничто не успокаивает нервы людей так хорошо, как лишняя горсть монет в их карманах.

Роджерс прислушался к словам штурмана, посоветовался с офицерами и объявил о сокращении их доли в пользу матросов.

— Сам я также отказываюсь от добычи, собранной в каютах захваченных кораблей.

По традиции она принадлежала только капитану. Довольные матросы готовы были идти за ним хоть в саму преисподнюю. Дисциплина и порядок вновь воцарились на кораблях. Теперь — манильский галеон…

Дампир крестиком отметил на карте место у мексиканских берегов.

— Через месяц красавец там появится.

— Вы в этом уверены?

— Так же, как в местоположении своей каюты.

Англичане поплыли на север. Кончалось продовольствие.

Пустынный берег мыса Лукас, где эскадра бросила якорь, не оставил надежд на возможность добыть свежее мясо, фрукты и овощи в нужном количестве. Экипажам грозил голод

— Всем здесь не прокормиться, — сказал Роджерс — Пусть остаётся один «Маркиз», а мы двинемся навстречу галеону.

Скоро, к большой радости моряков, марсовый с «Герцога» истошно закричал, что видит на расстоянии семи лиг парус Дампир скорректировал курс, и корсар правым галсом пошёл на сближение. Забарабанила по палубе дробь беготни: к пушкам подносили ядра, порох, готовили абордажные крючья. Раздавались резкие, чёткие команды. И вдруг неожиданно обвисли паруса — упал ветер. Корабли, поскрипывая, закачались на волнах далеко друг от друга.

На следующий день ветер слегка пошевелил плечами. Роджерс немедленно послал «Прибавление» за «Маркизом», после чего с оставшимися кораблями, чутко улавливая и используя каждое дуновение, начал подползать к незнакомцу. В линзах подзорной трубы медленно проступали его контуры. Скоро стало ясно, что это не галеон, а великолепный 40–пушечный французский фрегат.

— Будем атаковать, — опустил подзорную трубу Роджерс — Передайте Кортни, чтобы заходил с другого борта.

Ещё целые сутки английские корабли, выписывая на воде замысловатые кренделя, подбирались к своей жертве. «Герцог» и «Герцогиня» подошли к фрегату почти одновременно, взяв его в клещи. После короткой артиллерийской перестрелки корабли сцепились в абордаже.

Дампир, не раз рисковавший жизнью, так и не привык к смерти, которая всегда была рядом, только и ждала удобного случая вцепиться костлявой рукой ему в горло. Перед каждым боем он испытывал сладкое, холодное чувство риска, без которого жизнь казалась слишком пресной.

— Не лезьте в самое пекло! — крикнул штурману капитан, обнажая клинок. — Ваше дело — привести корабли в славный город Бристоль!

Тридцатилетний Роджерс, почти в два раза моложе Дампира, считал, что рукопашная — работа не для стариков.

Несколько часов длился бой. Французы яростно отбивались, но англичане, превосходившие их числом, не уступали противнику в доблести, напористости и победили, хотя убитыми потеряли больше. Тяжело был ранен Роджерс Пуля раздробила ему челюсть, но он, выплёвывая кровь и зубы, остался в строю.

В трюме фрегата обнаружили китайские шелка, украшения, фарфор, пряности. Радовал и сам корабль, особенно пушки. Правда, французы были небогаты продовольствием, но зато сообщили ценную информацию: они шли вместе с манильским галеоном и лишь совсем недавно расстались с ним. Английская эскадра с появившимся «Маркизом» оттянулась поближе к Акапулько — порту назначения галеона — и приготовилась терпеливо, как хищник в засаде, ждать.

Портить зрение, слишком долго всматриваясь в горизонт, англичанам не пришлось. Галеон появился через два дня. Засекли его с «Маркиза». Капитан корабля Эдвард Кук храбро преградил дорогу гиганту. Английские суда, боясь пропустить испанцев стороной, слишком широко растянулись, чтобы увеличить радиус видимости. Поэтому «Герцог» с «Герцогиней» не смогли быстро прийти на помощь своему отважному товарищу. Когда же они подоспели, «Маркизу» уже основательно досталось.

Роджерс с ходу повёл корабли в бой. Самое трудное и опасное — преодолеть зону обстрела. Но как раз это и не удавалось. Шестьдесят мощных испанских пушек били с галеона прицельно, быстро реагируя на маневры корсаров, крутившихся вокруг гиганта, как собаки на травле медведя. Оставалось понадеяться на чудо и безрассудно броситься вперёд, но Роджерс не хотел рисковать ни кораблями, ни людьми. Слишком мало было шансов уцелеть, и слишком много — потерять всё. Деньги нужны всем, но не ценой же собственной жизни! Капитан опять был ранен — осколок ядра раздробил ему лодыжку. А укусить побольнее испанцев не удавалось. Ядра английских пушек не причиняли большого вреда морскому мостодонту.

После семи часов сражения, когда на море начала спускаться вечерняя мгла, с «Герцога» просигналили «отбой». Галеон продолжил путь. Темнота спустилась быстро, как накрыла. Так и не удалось Дампиру осуществить свою главную мечту, о чём он сожалел до самой смерти.

Пора было возвращаться. Отремонтировав пострадавшие в бою корабли у берегов Калифорнии, эскадра пошла на запад, к берегам Азии.

Флотилию по Тихому океану вёл Дампир. Он был единственным человеком на корсарских кораблях, который имел опыт подобного безостановочного плавания, сильно осложнённого нехваткой продовольствия. Капитан, дважды раненный, лежал в постели. Из‑за раздробленной челюсти он почти ничего не ел и не говорил Все свои распоряжения отдавал письменно.