– Не беспокойтесь, Павел, – говорила Алла. – Никто о вашей связи с Юлией не узнает, если вы удовлетворите мои потребности. Но вот Аспенским я отомщу, что они стали у меня на пути между мной и вами. Константин с Вероникой поплатятся за это. Будьте уверены, головная боль им обеспечена, – голос Истровской стал злым и непримиримым.

Павел остановил ее порыв:

– Я не заслуживаю того, чтобы из-за меня крушили все вокруг.

– Я сама решаю, кто заслуживает, кто не заслуживает, – стремительно и резко отозвалась Алла. – И сама беру мужчин, которые мне нравятся!

– Я это заметил.

– И еще заметьте, Павел, они мне никогда не отказывают! – Это был явный намек.

Павел ничего не ответил. Хотя мог хлопнуть дверцей авто и сказать, что на нем она обломает зубы? Но это могло отразиться на Юлии, чего он не хотел. А обещанная Аллой месть Веронике могла стать гораздо злее. Хавин был в замешательстве. Поддаться Алле было глупо, но не попытаться мирно выпутаться из этой истории было еще глупее. И Павел произнес:

– Вашему напору трудно противостоять.

– А зачем противостоять, Павел? Посмотрите, рядом с вами такая женщина! – она провела руками по груди и бедрам, – красивая и сумасшедшая! – прижалась к нему, жарко дыша. – Не надейтесь, что сможете сбежать от меня к своим пенатам. Я вас и там найду, – ее губы коснулись его губ. – Пока вами не насытится мое тело, я буду вас преследовать повсюду, Павел, – прошептала со страстью, вцепившись пальцами в его грудь.

– Я могу вам не понравиться, – предостерег Хавин, отстраняясь.

Но Алла притянула его к себе:

– Я сама решу, Павел.

Он близко увидел жадный блеск в ее глазах. Голос Истровской задрожал:

– Я уверена, что мне с вами понравится.

Павел с трудом удерживал ее:

– У вас мужская хватка.

– И женские прелести, Павел! – Алла схватила его руку и прижала к груди. – И все прекрасно уживается во мне.

– Вы экстравагантны, – чувствуя в ладони ее упругую грудь, сбивчиво произнес Хавин и подумал, напрягаясь, эта женщина способна сломать любого мужчину. Его она уже начинала будоражить.

– Я агрессивная женщина, Павел, и сексуальная, – напирала Алла. – Я умею долго заниматься сексом и никогда не устаю от него. Устают партнеры и тогда они меня разочаровывают. Не разочаруйте меня, Павел.

– Я не уверен в этом, – отозвался он, желая, чтобы его слова запомнились ей.

Она еще минуту неотрывно смотрела на него, потом быстро завела мотор, включила фары и скорость. Сорвала машину с места.

Они отъехали от гостиницы. Истровская мотала авто то влево, то вправо, как будто путала следы, свет фар метался по дорогам и домам.

Стояла ночь, город спал. Улицы и переулки были пустынны. В маленьком городке почти не было ночной жизни. Лишь изредка мелькали люди да проносились редкие машины. Лицо Истровской было сосредоточенным. Она везла Хавина к себе домой. Но такое развитие событий его не устраивало. И он попросил остановиться. Алла громко засмеялась и отказала. Она чувствовала власть над ним, ей нравилось властвовать над мужчинами:

– Зачем останавливаться на полпути? Скоро будем на месте. В одной из моих квартир. В этом городе у меня их несколько. Я не имею загородного дома, Павел, но жить в одной квартире не могу. – Она предвкушала удовольствие и радовалась этому.

– И в каждой квартире у вас по мужику? – грубовато спросил Хавин, окидывая взглядом худенькое тело Истровской. Сколько же ей нужно мужиков, чтобы насытиться?

– Бывает и так, – охотно ответила та и весело успокоила, – но когда я буду с вами, ни о ком больше не вспомню.

– Утешили, – усмехнулся Павел.

– Не будьте брюзгой.

Нелепица какая-то, думал он. Ложиться в постель с Аллой не собирался, но как выпутаться из этого положения, тоже не приходило на ум. А в номере осталась Вероника. Как она воспримет его исчезновение? Хватит, надо с Истровской заканчивать.

– Все напрасно, Алла, – сказал он, повышая голос. – Сегодня я, как выжатый лимон. Теперь я хочу хорошенько выспаться. Если у вас есть лишняя кровать, я с удовольствием воспользуюсь вашим любезным приглашением, чтобы поспать.

Алла дернулась и фыркнула:

– Не фасоньте, Павел, я простая баба и любезности расточать не умею! А кровать у меня одна, но большая и широкая, будет, где двоим поместиться. – Она не собиралась выпускать его из своих коготков.

– Я бы на вашем месте перенес все на следующий раз, – упорно надавил Хавин. – Мы же не играем в бирюльки, Алла. Мы же серьезные люди. – Его голос был тверд и несколько отрезвил Истровскую.

Алла притормозила на обочине. В конце концов, следующий раз это не отказ, а лишь перенос на другое время. Помолчала, усмехнулась:

– Неужто Вероника способна выжимать соки? А впрочем, наверно, раз мужики пляшут под ее дуду. Вы не первый, Павел, и, думаю, не последний. – Алле было неприятно признавать Веронику своей конкуренткой. – Аспенский это голодный волк, он и на мой бизнес разевает рот. Да только одна незадача, ко мне Веронику не подошлешь. Я не мужик и не лесбиянка, и я очень неплохо знаю эту парочку. Был бы на моем месте мужчина, Константин давно бы его захомутал. Обработали б с Вероникой, как бедолагу Печаева. Просмотрела Марина, ушами прохлопала. Со мной такой номер не пройдет. Вероника для Константина не жена, а статья дохода. И довольно прибыльная. Он и женился по расчету. Сообразил, что она красива и мягка в его руках, как глина. Лепи, что вздумаешь. – Внимательно вгляделась в лицо Хавина. – От вас, Павел, действительно сегодня толку не будет, – сказала разочарованно. – Ладно, черт с вами, – решила мгновенно, – вялым вы мне не нужны, таких возле меня хоть пруд пруди. Поеду-ка лучше к Валентину, у него силенок на меня хватит. А вас теперь отпускаю на все четыре стороны. Но только до завтра. Набирайтесь сил, Павел! Ну, чего сидите, выметайтесь!

Павел вылез. Обочина дороги в темном переулке. Только свет от фар машины Аллы. Но она газанула, и свет исчез за поворотом. Темнота окутала Хавина. Он попытался рассмотреть на ближайшем доме табличку, но ничего не обнаружил и досадливо сплюнул. Периферия, не на каждом доме номер и название переулка. Редкие уличные светильники далеко стоят друг от друга. Сеют тусклый свет вблизи столбов.

Павел сунул руку в карман. Телефона нет. Оставил в гостинице. Поморщился и двинулся на свет фонаря. Оказался на улице со странным названием: Пятьдесят лет Лампочке Ильича. Усмехнулся. Лампочка на столбе горела, но людей не видно, не у кого попросить телефон, чтобы вызвать машину. И он побрел по