Причуды сознания неоднократно проявлялись во время референдумов. Например, с 30 июня по 10 июля 1968 года в Чехословакии во время референдума 89 % населения однозначно отдали свое предпочтение социализму. Только 5 % высказались за капитализм. На вопрос о том, удовлетворительна ли деятельность правительства, треть голосовавших, 33 %, ответили положительно и 54 % были удовлетворены правительством частично. Лишь 7 % были настроены отрицательно.[119]В 1991 году на пике обнищания и кризиса население СССР голосовало за сохранение прежнего государства.

Патриархальное мышление и практика во многом присуща народам Центральной Азии. И это нашло свое отражение в политической риторике и зачатках идейных конструкций, используемых как оппозицией, так и правящими режимами. Лидеры используют мотивы патриархальности в отношениях власти и народа и стремятся выступать в качестве «отцов нации», знающих секреты успешного развития страны. В соответствии с этой традицией между лидером и народом не должно быть преград в виде партий, тем более оппозиционных, лидер не должен быть скован никакими, в том числе и конституционными, ограничениями, поскольку он – единственный выразитель чаяний народа. Поэтому реформы не должны подрывать фундаментальную патриархальность, а тем более подвергать сомнению или даже обсуждению положение лидера в государственной и политической системе страны.

Эта идеология во многом схожа с идеологией национальных лидеров освободившихся стран послевоенного периода. Один из ярких политиков третьего мира Сукарно говорил: «Для нас глава государства ничем не отличается от главы семьи. По мусульманскому обычаю, отец принимает все решения за свою семью, деревенский староста несет все бремя управления деревней. Этот обычай существует в Индонезии многие века».[120]

Вторая составляющая – представление об исконной нерасчлененности общества по социально-имущественному признаку, которая была возможна в теоретических построениях начала XX века, а через сто лет уже выглядит полным анахронизмом. Хотя бы потому, что такое расслоение в современных обществах региона является просто ужасающим. Бедность и богатство стали полюсами жизни, между которыми просто нет среднего класса. Патриархальность отношений ушла в прошлое, а если и существует, то скрывает достаточно современные отношения в деле ведения бизнеса или использования власти как средства развития бизнеса.

Но даже в этом случае от власти ожидается улучшение жизни народа, иначе власть лишается благодати и становится нелегитимной. Во всяком случае, такова традиция. А она в патриархальном обществе сильнее закона и действеннее принуждения.

Выбор – это ключевое слово для разрешения существующих проблем. В современной Центральной Азии чаша весов склонилась к авторитаризму. Тем не менее руководители государств говорят о создании демократических обществ, что закреплено в конституциях всех стран Центральной Азии. Парадокс в том, что демократия понимается ими как бессменное личное правление при непрерывном народном одобрении в виде единодушного голосования при отсутствии альтернативных кандидатов.

Если Запад пытается внедрять в Центральной Азии идеи демократии, то Россия не несет за собой никакой позитивной и привлекательной идеологической конструкции. В основном это ностальгия по СССР, которая не вызывает желаемого отклика у народов суверенных государств. Идея особой роли великой России основана на старом империализме, который пугает не только народы, но и правящие элиты СНГ.

О влиянии России и роли суверенной демократии, экспортируемой в Центральную Азию, написал В. Рыжков: «Многие в Бишкеке рассказывали мне, что якобы уже более года администрацию кыргызского президента консультируют откомандированные из Москвы политтехнологи, передавая накопленный Россией опыт успешного построения «суверенной демократии» в отдельно взятой стране. Еще недавно самая открытая и свободная страна Средней Азии, «центральноазиатская Швейцария», при прямой поддержке Москвы и ориентируясь на сложившуюся модель российского авторитаризма, все глубже погружается в трясину традиционного азиатского деспотизма, вставая в общий строй с Казахстаном, Узбекистаном, Таджикистаном и Туркменистаном».[121]

США считают, что Россия занимается поддержкой недемократических режимов в пространстве СНГ На слушаниях в комитете сената об «Отходе России от принципов демократии» 17 февраля 2005 года Ричард Лугар обвинял Кремль в «неудачных попытках влиять на результат выборов на Украине и поддержании сепаратистских регионов в Грузии». Россия, согласно сенатору, также «оказывает поддержку стремлениям президента Лукашенко удержать власть в Беларуси и помощь правительствам Средней Азии в их борьбе с демократическими преобразованиями».[122]

Американская неправительственная организация «Фридом хаус» по итогам проведенного исследования назвала Россию страной, использующей свое богатство и влияние для подрыва глобальной демократии.[123]И эта политика является продолжением внутренних изменений в стране. Восстановление вертикали власти в России, которое пропагандируется Кремлем как важный шаг к восстановлению державности, больше похоже на укрепление режима личной власти. Закручивание гаек вызывает недовольство не только рядовых граждан, оппозиции, но и региональных лидеров. Президент Башкортостана Муртаза Рахимов резко критиковал руководство России, которое проводит политику недоверия и неуважения к местным властям. По его мнению, уровень централизации даже хуже, чем в СССР, что при таком подходе не позволит построить нормальное гражданское общество и правовое государство.[124]

В период становления государственности особенно важна самооценка народа, отраженная в исторических исследованиях. Она нередко носит гипертрофированный характер, но в целом это болезнь роста, которую переживают практически все народы. В то же время эта болезнь может усугубиться в зависимости от политической конъюнктуры. Российские исследователи и политики могут позволить себе резко негативные характеристики исторического прошлого народов, ранее входивших в состав СССР. Наряду с позитивной критикой возможно отрицание или негативная интерпретация очевидных фактов. Если состояние отношений между Россией и бывшей союзной республикой оставляет желать лучшего, то российская пропагандистская машина продуцирует и распространяет огромное количество негативных материалов не только о современном состоянии нового государства, но и о его прошлом и будущем. Методология достаточно проста и ярко проявилась в период грузино-российского конфликта. Появились многочисленные грузиноведы, которые оценивают историю этой страны как сплошное недоразумение и тоннель в никуда. Как пишут в своей книге М. Леонтьев и Д. Жуков: «Вместе с тем давно замечено, что чем ничтожнее государство, тем сильнее пафос его летописцев. Жалкие фигуры царьков и князьков, имена которых ровным счетом ничего не значат для мировой истории, с помощью остро отточенных перьев шовинистически настроенных горлопанов-пропагандистов превращаются в фигуры едва ли не вселенского масштаба, в титанов, от одной мысли которых замирал ход небесных светил». Такой подход не может не привести к заранее определенным выводам относительно грузинской истории: «Бесконечные столетия дремучего варварства, перманентная оккупация со стороны более (а иногда и менее) развитых этносов и государств, кровопролитные столкновения с соседями, весьма примитивная культура и сельское хозяйство».[125]