— Буду рада пообщаться, — соглашаюсь с готовностью и напоминаю себе, что Ава в галерее не работает, а потому вовсе не обязана ни соблюдать субординацию, ни следовать правилам строгого корпоративного этикета.

Назначаем время встречи, и я выхожу в зал. Нервно оглядываюсь в поисках Криса, но его нигде нет. Мэри обслуживает покупателя, а Аманда и остальные сотрудники стоят возле двери и провожают гостей. Быстро подхожу к группе задержавшихся клиентов и стараюсь отвлечься от неприятных мыслей. Не удается. Крис ушел. Использовал меня, чтобы доказать Комптону собственное превосходство, раздразнил, возбудил, поцеловал и бросил. Чувствую себя униженной и снова начинаю закипать от злости. Последний из клиентов приглашает продолжить дегустацию; с горя соглашаюсь. Какая теперь разница, сколько пить? Все равно со дня на день уволят. К тому же только что меня использовали, оскорбили и довели до исступления в коридоре, вовсе не предназначенном для фривольных свиданий. Да и за руль садиться не придется — сегодня всех развезут по домам. Черт возьми, так что же мешает хотя бы под конец вечера забыть об умеренности?

Но вот гости наконец расходятся. Беру жакет, сумочку и вместе с коллегами выхожу на улицу, где уже ждет вереница такси. Голова кружится, к горлу подступает отвратительная тошнота. Разговаривать ни с кем не хочется, и уж точно не хочется встречаться ни с Меритом, ни с Комптоном. Впрочем, Криса опасаться не стоит, потому что его все равно нет, а вот Марка обойти не удается, поскольку он стоит у порога и ведет с Авой напряженный разговор — если, конечно, выпитое мной вино не искажает восприятие, что не исключено. Возможно, они всего лишь дружески болтают. Ха! Зверь не из тех, с кем можно дружески поболтать. Скорее его стихия — кнуты, цепи и слова типа «порадуй меня, малышка». Ах, Боже мой! Вино окончательно одурманивает меня, и теперь в голову лезут всякие глупости. Осмелев от последствий дегустации и чувствуя себя дерзкой прекрасной бабочкой, решаю, что пора отправиться домой, но прежде хочу получить ответы на все свои вопросы.

Держусь на ногах не очень уверенно, но все же целеустремленно направляюсь к Комптону — терять уже все равно нечего. Одним лаконичным взглядом босс приказывает Аве удалиться, и она тут же подчиняется, не забыв помахать мне на прощание. Да, весь мир беспрекословно вращается вокруг этого человека. За исключением одного-единственного художника.

— Я уволена? — Без обиняков спрашиваю босса, не забыв удостовериться, что рядом никого нет. В трезвом состоянии разговор наедине не доставил бы ни капли радости, но сейчас мне и море по колено.

Комптон складывает руки на широкой груди и рассматривает — как? С интересом? С раздражением? Понять невозможно.

— А с какой стати вы должны быть уволены, мисс Макмиллан?

— Из-за претензий Криса.

— Сегодня Крис принес нам обоим кучу денег. Делать деньги — отнюдь не преступление. Вот если бы вы намеренно использовали мистера Мерита в качестве орудия манипуляции, тогда другое дело. Но на подобную хитрость вы не способны, правда?

— Не способна, — отвечаю честно и осмеливаюсь ступить на территорию, которую в нормальных обстоятельствах обошла бы стороной; но последние несколько дней далеки от нормальных. — К тому же не собираюсь участвовать в вашем поединке под лозунгом «Чей меч больше?». Петушиные бои — не мое амплуа. Хочу одного: выполнять свою работу и делать это хорошо.

Комптон негромко смеется — впервые на моей памяти. Не знаю, хорошо это или плохо — под винными парами нечаянно развеселить того, кого невозможно развеселить в принципе.

— Разумное решение, мисс Макмиллан. Как только проспитесь, сразу продолжайте занятия. В понедельник устрою вам экзамен.

Открываю рот, чтобы возразить, и босс тут же поднимает бровь. Опыт подсказывает, что поднятая бровь означает строгое предупреждение.

— Обязательно подготовлюсь, — обещаю я и, не попрощавшись, направляюсь к двери.

— Мисс Макмиллан!

Останавливаюсь, как по команде, оборачиваюсь и смотрю с опаской. Неужели избавление не так близко, как я надеялась?

— Перед сном примите таблетку аспирина и выпейте бутылку воды, — приказывает Комптон.

Босс заботится о моем самочувствии и советует, как избежать тяжкого похмелья, а я только что использовала выражение «петушиные бои» в отношении его соперничества с тем, кто страстно меня целовал едва ли не на глазах почтенной публики. Существую в альтернативной реальности.

— Слушаюсь, сэр, мистер Комптон. — Продолжаю путь к двери.

Выхожу в холодную звездную ночь и вижу, как Ральф и несколько стажеров дружно загружаются в такси. Медлю на крыльце и почти не дышу: может, не заметят? Теперь, когда я твердо решила остаться работать в галерее, несдержанность в питии непростительно подрывает профессиональный авторитет, которым я так дорожу. Наконец компания со смехом рассаживается, и дверь машины захлопывается. Здесь бы вздохнуть с облегчением, но не тут-то было: внезапное предчувствие заставляет повернуться и посмотреть налево.

Сердце подпрыгивает и замирает: Крис, снова в своем неизменном кожаном пиджаке, стоит, небрежно прислонившись к шикарной спортивной машине. «Порше-911» черного цвета. То, что это именно 911, знаю точно: по иронии судьбы отец никогда не ездил, да, должно быть, и сейчас не ездит ни на чем другом. Рядом со своим импозантным владельцем «порше» выглядит на редкость впечатляюще. Вот уж не думала, что случаются такие совпадения! У меня с этой машиной связана своя история.

Крис с улыбкой оглядывает меня с головы до ног и обратно: в цели его появления сомневаться не приходится. Он заявил, что пришел на дегустацию ради меня, а в итоге я оказалась разменной монетой в войне мужских амбиций.

Иду к нему, из последних сил стараясь твердо держаться на ногах. Не понимаю, почему вдруг решила найти истину в вине, хотя никогда много не пью. Не отводя глаз, жадно лаская взглядом, Мерит внимательно следит за каждым моим шагом. Вспоминаю прикосновение горячих ладоней, властный поцелуй и всем своим естеством ощущаю: хочу его. Он, конечно, тоже это понимает, но сегодня со мной уже вдоволь поиграли. Вполне достаточно для одного вечера. Нет, поправляю себя. Достаточно для всей оставшейся жизни.

— Ты ушел, — обвиняю, едва остановившись. Ветер волнует, искушает чистым мужественным запахом, и колени, без того слабые, окончательно отказываются держать. Падаю на Криса; чувствую на талии жаркую ладонь, но все равно прижимаюсь к нему всем телом. Смотрю в его глаза и едва не обугливаюсь от вспышки молнии. Все, пропала. Долой лицемерную браваду, пусть играет, как считает нужным.

— Но ведь сейчас я здесь, — тихо отвечает он; пальцы на моей талии слегка вздрагивают.

Надо бы его оттолкнуть, но вместо этого хочется прикасаться снова и снова. Крепче вцепляюсь в сумку и пытаюсь раздуть все еще тлеющую обиду.

— А я подумала, что ушел.

— Решил, что тебе будет неудобно в юбке ехать на мотоцикле.

— Мы не договаривались об этом. И вообще ни о чем!