— Ещё какой.

Мужские руки прикоснулись к моей талии, притягивая к себе ближе.

— Почему?

— Потому что, как можно было так долго отказывать себе в столь сладком наслаждении?

Еникеев снова прильнул к моим губам.

— И я понятия не имею, почему упорно отталкивала тебя, — ответила ему, когда мы прервались без всякого на то желания. — Наверное, мы оба идиоты.

—  Зато влюбленные, — согласился Женька, лаская пальцами мои скулы.

Еникеев целовал, как умел: долго, углубленно, головокружительно, до мурашек, до потери пульса.

— Нас не собьёт машина? — спросила я между приятным делом.

— Не-а, — Женька вновь накрыл мой рот губами.

— Не переедет грузовик?

— Не уверен.

— Нас не пойдут искать остальные?

— Всем наплевать.

Друг детства слишком активно дарил свои поцелуи, вовсе позабыв, зачем привёл меня сюда.

— Долго ещё будем целоваться? — от моих губ, наверное, мало что осталось, ведь Женя страстно сминал, подчинял их себе.

— Скажи, что тебе надоело, — разорвав поцелуй, он заглянул в мои глаза, затянутые блаженной пеленой.

— Никогда в жизни, — замотала в отрицании головой, перехватив его ладони, расположенные на моих щеках. — Даже не знаю, как переживу твой отъезд. Ты, Еникеев, теперь в моем сердце.

— Вика, — мое имя вышло шепотом, и, казалось, Женька в этот момент вдыхал аромат моих волос.

С минуту он молчал, а затем выдал:

— Ты же знаешь, что я люблю тебя.

Что?

— И никуда не денусь.

Вот так вот, просто, не боясь, признался, когда совсем не ожидала.

— Знаешь? — переспросил он.

Теперь знала, отчего послушно закивала головой, не веря своим ушам. Только бы это не было шуткой.

— И всегда любил свою Ежевику.

Как же спокойно и уверенно прозвучало его «люблю», «всегда любил». И что же я? Молчала, как рыба об лед, когда слова парня приятно приходились обухом прямо по голове.

— Женя… — я растеряла все слова.

—  Давно пора было кое-что сделать, — прервав меня, он замешкался. — Жаль, толком не подготовился, но это поправимо.

— Ты о чем? — я все еще отказывалась воспринимать действительность, и, не понимая, что Еникеев имел в виду, нахмурила брови.

Но когда он опустился передо мной и встал на одно колено, я занервничала. Да какой там. Сердце барабанило в груди, отдаваясь в ушах гулким стуком, ладони вспотели, и слезы защипали глаза.

Этого не могло быть. Неужели, Женя — тот самый мальчик, которого я знала, и в которого была влюблена с детства, уверенная до сегодняшнего вечера, что не имела ни единого шанса на ответную его любовь, сейчас совершал интригующее, значимое, прекрасное и немыслимое событие в моей жизни. В нашей жизни. Хоть бы кто-нибудь ущипнул, дал подзатыльника или пинка под зад, ведь я не верила, что подобное могло происходить со мной.

Женя любил меня. ЛЮ-БИЛ.

Именно в этот момент, когда я почти потеряла от догадки сознание, держа меня за руку, Еникеев со всей серьезностью спросил:

— Ежевика, ты выйдешь за меня замуж?

Все, что происходило в этот невероятный для нас момент, казалось нереальным.

Кто? Женя.

Делал что? Предложение.

И кому? Мне!

— Ты согласна? — в его глазах сияла надежда.

Он явно обезумел. Звал замуж? Хорошо.

Н-нет. Отлично.

Или… просто неправдоподобно.

— Ежевика, не молчи, — поторапливал будущий супруг.

Супруг! А-а-а!

Да, блин, это просто из разряда фантастики или обыкновенного розыгрыша, целью которого было растрогать меня, а затем снять на камеру, чтобы позже поржать над этим с друзьями. Ох, Еникеев, не играл бы ты с моим сердцем.

Конечно, внутренне я визжала, как одуревшая, а внешне пыталась сохранить спокойствие.

— Женя, — начала я и замешкалась.

— Вика, отбрось в сторону все размышления и поддайся внутреннему голосу и сердцу, как это сделал я. — Еникеев был слишком настойчивым в последнее время. Мне это нравилось. — Я ни о чем не жалею. Я люблю тебя и моя судьба в твоих руках, независимо от того, каким будет твой ответ.

Еще один приятный укол в сердце. Ну, где же тут было не обалдеть от счастья и не свихнуться от радости?

— Мы можем сыграть здесь свадьбу, — продолжал тараторить Женька. — А позже, когда я самостоятельно преодолею свои трудности, мы распишемся и обвенчаемся, где и когда захочешь. Только не молчи, а то я чувствую себя психопатом, который давит на тебя.

— Нет, ты не давишь, — последовал мой ответ. — Ты удивляешь.

— Я впервые, можно сказать, делаю что-то осознанно, — он встал с колена и вздохнул. — Прости, не подготовил нормальную речь, кольцо и...

— Да и черт с ним, Жень, — я обвила руками крепкую мужскую шею и набралась мужества признаться. — Думаешь, что для меня важны эти мелочи, как кольцо, пышное свадебное платье и остальная свадебная мишура? Главное, что у тебя в сердце и в голове.

— Ты, — он улыбнулся, и я подарила ему лёгкое прикосновение своих губ.

— Но мне понравилась твоя фраза «сыграть свадьбу здесь». Уверена, эта идея придется по вкусу всей деревне.

— Означает ли это «да»? — Женька затаил дыхание.

Я чуть тянула с ответом, рассматривая темные крапинки в его глазах, пухлые губы, прикосновение которых всегда хотелось ощущать на себе. Прошлые годы я даже не могла мечтать о том, чтобы он находился рядом со мной, а тут… так близко, так трепетно, так неожиданно и смело звал за собой, приглашая в свою жизнь.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, — сказала я, без намека на повтор его слов. От признания глаза защипало слезами.

Еникеев счастливо заулыбался и согласно кивнул головой.

— Знаешь?

— Знаю, Ежевика.

* * *

Всё же вечерние катания, наряду с любовным признанием, и подхлестывание Еникеева в принятии участия в состязаниях скейтбордистов, не прошли бесследно.

Я отрабатывала, Женька помогал вспоминать, а кое-где по-новому усваивать как спокойный стиль езды, так и агрессивный. Не могла особо хвастаться, что обладала опытом выполнять серьёзные трюки, но Еникеев, мало того, что много лет назад поразил моё сердце, так ещё удивил своим умением управлять доской. Причём достаточно ловко. Как будто первое, что он сделал, когда родился, это встал на доску, а не на ноги.