В результате число жителей форта дотянуло до пятисот человек, часть из которых принадлежала местным индейцам, согласившимся на подданство.

В крепости построили судостроительные верфи, ветряные мельницы, фруктовые сады и виноградники. А на вооружении имелось пара пушек. Земледелие, ради которого основывалась крепость не особо пошло, в отличии от скотоводства. Больше двух тысяч голов крупного рогатого скота, тысяча лошадей.

— Полковник, они нам дают двести тяговых лошадей и двадцать скаковых, — к Захарченко вернулся Василий. Друг детства Вадима нашел приключения на свою пятую точку и вернулся в компании двух жен, — я отправил воинов племени, чтобы они перегнали стала к нам.

— Это хорошо, — Захарченко постучал пальцами по разложенной на столе карте, надписи на ней были на испанском, подарок от мексиканцев.

После первых стычек конфликт казалось бы заглох, но американцы начали строить укрепления на непризнанной границе Техаса, прямо напротив крупного Мексиканского порта. Президент Хосе послушался военных советников из России и выдвинул вперед старую артиллерию. Он тоже тянул время, собирая иррегулярные части со всей страны.

И восемнадцатого числа все началось. Американцам надоело играть в гляделки через Рива-Гранде и они пошли вверх по течению, якобы патрулировать. Столкнулись там с местными и устроили стрельбу. На что Мексиканская сторона обстреляла форт, началась артиллерийская дуэль. Захарченко не знал всех деталей, но американцы ночью бросили руины форта и побежали жаловаться. Это наконец заставило конгресс шевелиться и одобрить общую мобилизацию США.

В дверь штаба полка постучали, и внутрь зашел полковой врач по прозвищу Студент. В свободное время он занимался фотографиями местных красот, но иногда и привлекали к доставке сообщений, как самого молодого.

— Ваш благородие, американцы! — задыхаясь объявил Студент.

— Началось, — пробурчал Захарченко и надел местную шляпу с широкими полями. В новом мундире, обвешенный револьверами и с повязкой на глазу он выглядел незабываемо.

Оборонительный форт построили на дороге к городу. Он зашевелился как муравейник, солдаты бежали по боевым постам как на тренировках, четко следуя приказам офицеров. Захарченко не слезал с них ни на день, покрыв сетью траншей все подступы к укреплениям.

Сначала разъезды, а потом и с наблюдательных башен заметили большой отряд врага. К городу шел Стивен Карни с поддержкой местных изгнанных американцев, назвав это все Калифорнийским батальоном. В основном помимо линейной пехоты в гости пожаловала солянка из оборванцев и ополченцев, но очень злых и вооруженных.

Среди трех пыльных облаков возвышались знамена американских полков. Захарченко не разбирался в местных войсках, поэтому скомандовал очень просто:

— Огонь по *выстрелы* в синем! — и зло так обернулся на нетерпеливых артиллеристов.

Одно из ядер просвистев в воздухе ударилось о дорогу и отскочило, Захарченко аж зажмурился. Ядро как пущенный бильярдный шар разбило пехотную колонну, оставляя за собой просеку из американской томатной пасты с крупными кусочками. Но американцы не отступили, они так испугались, что побежали на траншеи, спасаясь от огня артиллерии.

Снова громыхали пушки посылая начиненные взрывчаткой полые снаряды, они не отскакивали от земли, а взрывались при ударе или по времени, иногда горячим душем снисходя на головы пехоты. На сухопутном направлении Захарченко выделил только шесть орудий, остальные сторожили побережье города и пролив от вражеского флота.

— Вашблогородие, пожалуйста подвиньтесь, — попросил Студент, ставя рядом с Захарченко ящик на трех ножках, — у вас здесь лучший обзор.

Студент пришел, чтобы фотографировать. Вадим как раз ему в дорогу выдал новый фотоаппарат с единым зеркальным объективом из лучших линз Мариупольского оптического. Это позволило фотографу настраивать фокус, повышая четкость. Студенту только и оставалось, что менять фотокарточки в аппарате, сохраняя лучшие моменты для потомков.

Так, через неделю в Европейские газеты уже попали фотографии первого штурма русских укреплений. Нехватка артиллерийского огня позволила американцам добраться до первой линии траншей и навсегда остаться там. Одна из фотографий показала, как синие мундиры натыкаются на стену из пуль, сделав максимум по одному залпу из кремневых ружей.

В газете привели цитату Российского полковника Захарченко, который командовал обороной: “Честно говоря, я даже не представлял, что американцы такой удобный враг. Сами пришли, сами подставились под пули. Мне правда пришлось погонять солдат, чтобы они сначала вырыли траншеи, ставшие братскими могилами для синих мундиров, ладно хоть те выжившие пленные сами закопали товарищей…”

Эти строки Вадим прочитал в свежем номере Вестника, прибыв обратно в Мариуполь. У него были опасения во время прохождения Гибралтара, что британцы организуют еще какую-нибудь пакость, но обошлось. В порту загружались первые построенные в железе корабли для транспортировки пшеницы за рубеж. Вадим собирался участвовать в разделении Английского хлебного рынка, уменьшив прибыль конкурентов.

В самой же России назревала целая плеяда противостояний. Из-за начала добычи Вадимом соли в Соледаре и транспортировкой ее по железной дороге вглубь страны, на рынке цены упали совершенно. Под угрозой оказалось Сольилецкое месторождение, которое просто не дотягивало по техническим и транспортным возможностям до Соледара. А соль для простых людей оставалась вторым, а иногда и первым товаром после хлеба.

С другой стороны на активное развитие частной железной дороги зашевелилось и государство, намереваясь соединить уже Москву с Варшавой, правда основными подрядчиками они снова выбрали корпорацию и с десяток игроков поменьше. Вадим с удовольствие смотрел, как против его монополии объединяются игроки поменьше, собираясь в крупные компании. Он даже тайком помогал им деньгами из Промышленного Банка и продавал технологии через дочерние компании. Они шли на все, писали в газеты, покупали голоса сенаторов, даже приглашали иностранные капиталы, но пока сильно уступали.

Но не везде шли конфронтации. Вокруг новых сталелитейных заводов в Мариуполе, Самаре, Москве и Петербурге, росли десятки мелких мастерских и предприятий. Люди запускали производства подшипников, бойлеров, домашних печек и даже кованых заборов. У Вадима закупали станки для очистки хлопка, льна и конопли. В России чудовищными темпами росла лёгкая промышленность.

С новых Южных окраин империи писал генерал Марченко. Он с позволения Перовского возглавил распределение и контроль земель в Средней Азии. Марченко вошел во вкус, строя водяные каналы от Аральского моря для орошения новых хлопчатых плантаций. В поставках этого белого золота бывшая Хивия уже обогнала Кавказские регионы и темпы только росли. Вадим получил несколько заявок на строительство железной дороги от Оренбурга до нового города Ташкент. Но им пока пришлось встать в очередь.

Закрыв прошлые долги, корпорация вестник вывела акции дочерних компаний на Петербургскую биржу. И дня не проходило, чтобы старый друг и по совместительству управляющий Максим не писал в Мариуполь. Об акциях новых железнодорожных, угольных, сталелитейных и судостроительных компаний