«Брезент» размещался в одноэтажном кирпичном строении посреди небольшого заасфальтированного пустыря. Десятка два машин были разбросаны как попало, там и сям; в некоторых горел свет. Слово «Брезент» высвечивалось вялым розовым полукругом над полукруглым же козырьком. Щербатое крыльцо вдоль и поперек было исписано словом «Брезент» латинскими буквами. В совокупности с высокими крохотными окнами, забранными решеткой, фасад этого культового заведения выглядел весьма удручающе.

— Могу взять с собой только одного, — предупредила Аня, нажимая кнопку звонка.

Дверь тут же открылась. Громадный человек без бровей, с маленьким сплюснутым носиком, упакованный в хороший черный костюм, стоял на пороге. В руке он держал что-то вроде радиотелефона с длинной антенной. Аня внутренне содрогнулась — до того неприятной была физиономия у этого типа.

— Можно? — через силу улыбнулась она.

Вышибала окинул ее с ног до головы придирчивым взглядом, потом лениво перевел его на двух не самых последних людей спецподразделения «Факел», топтавшихся за ее спиной.

— Я ж те сказал русским языком, полста баксов, — прогудел он поверх ее головы, очевидно, Виктору Палычу.

— Они со мной, — кивнула через плечо Аня. — Сколько за троих?

— Да у меня есть деньги! — слегка отстранив ее, выдвинулся вперед капитан Луговой, рвущий из кармана не то пистолет, не то кошелек.

— Девушка проходит бесплатно, а с вас по полтиннику. Оружие сдаем в сейф. — Швейцар слегка отклонился влево, давая пройти Ане. Она проскользнула мимо него в узкий плохо освещенный коридор и быстро пошла по мягкой красной дорожке на звук музыки и запах жареного мяса. Через секунду за ее спиной раздался слаженный топот лидеров спецподразделения, вполголоса переговаривающихся между собой.

«Тут я от вас смоюсь, — весело подумала она. — Охраняйте — не охраняйте, а все равно смоюсь!»

— Анна Егоровна! — окликнул ее Луговой. — Ресторан направо.

Коридор в этом месте раздваивался, а если точнее, растраивался, и Аня пошла прямо, то есть вниз. Туда вели редкие широкие ступеньки, облагороженные все тем же красным ковролином. Там, на площадке перед черной блестящей дверью, курили и тихо переговаривались между собой две девушки в коротких прозрачных накидках, под которыми у одной были только черные шорты, а у второй — трусики.

Заметив Аню и ее спутников, девушки прервали разговор. Одна из них, у которой черные шикарные волосы были красиво распущены по плечам, отставила сигарету и спросила зазывно, с профессиональной медовостью в голосе:

— Дамы и господа желают посмотреть лав-шоу?

— Желаете? — засмеялась Аня.

— П-потом, — пробурчал Виктор Палыч.

— Вам не сюда, Анна Егоровна, — поспешно предупредил Луговой. — Во-он туда. Там вас отлично покормят.

— Ага, спасибо. — Аня поднялась по ступенькам и пошла туда, куда показывал Луговой: на запах хорошей кухни, на стук вилок и ножей, шла, чувствуя, как в сумочке вибрирует телефон, и думала: «Блин, ну хоть ночью-то можно не звонить? Достали!»

— А почему заведение называется «Брезент»? — спросила она пыхтящих за ней охранников. — Не знаете?

— У вас телефон звонит, — подсказал Виктор Палыч.

— Ага, я слышу.

— Крыша была брезентовая, — пояснил Луговой, едва не наступая ей на пятки. — Поэтому и назвали.

— А почему брезентовая?

— Да для понта… Вернее, не крыша, а потолок в вип-зале… Телефон, Анна Егоровна… Может, что-нибудь срочное…

— А я типа сплю, — заявила она, фальшиво зевнула, прикрывая рот ладошкой. — Аф-аф! Ночь же на дворе.

В небольшом, очень уютном зале был зеленоватый рассыпчатый полумрак. Приглушенно тлели плафоны над десятком столов, обступавших маленький бассейн с вялым разноцветным фонтаном, подсвеченным изнутри. Вокруг фонтана плыли два белоснежных парусника и крохотный бутафорский кит с воткнутым в него гарпуном.

— Здорово! — вздохнула Аня. — Это, наверное, Моби Дик.

— Чего? — не понял капитан.

— Да это я так.

Народу было всего ничего, и их тут же усадили за свободный столик недалеко от бассейна. Мигом появился молоденький официант с меню, и Аня заказала кучу еды, все в трех экземплярах.

— Цены бешеные, — вздохнула она. — За такие деньги можно в «Арагви» хорошо посидеть. — Но, глядя на окаменевших спутников, засмеялась. — Я вас угощаю, не переживайте. Скажите мне только, чего тут еще есть, кроме лав-шоу да ресторана?

— Ну, казино тут есть, стриптиз, бар, — начал перечислять Виктор Палыч.

И тут — Аня поначалу не поверила своим глазам, а когда поверила, сердце зашлось от радости, его словно обдало жаркими кусочками льда, — в зал вошел ужасно знакомый, ужасно родной человек. Ковыряя спичкой в зубах, Птушко встал в дверном проеме, невольно привлекая всеобщее внимание: двухметроворостый, предельно накачанный кикбоксер с лицом, отмеченным не одной сотней ударов; белая тесноватая футболка подробно облегала многообразие мышц его плечевого пояса, включая дольки пресса. Он олицетворял максимальную мощь при максимальном спокойствии, и за версту было видно, что с этим человеком лучше не связываться. «Господи, откуда он взялся?»

— Сережка! — крикнула Аня, вскочила и бросилась к нему, совершенно не ожидая от себя такой ему радости. А когда повисла у него на шее, вдруг поняла, что плачет, а попробуй не заплакать, попробуй, когда в чужом жутком городе она совсем одна, и никто, никто не знает, каково ей тут, никто не знает, никто, — и вдруг появляется он!

— Ну-ну! — Он легонько гладил ее по спине, другой рукой крепко прижимая к себе. — Все хорошо, Ань, все хорошо…

— Как ты меня нашел? — плакала она ему в грудь. — Ты откуда?

— «Откуда-откуда», оттуда! Прилетел, приехал в Васильевку, там сказали, что вы в какой-то «Брезент» поехали… — Он погладил ее по голове. — Ну и я поехал посмотреть, что за «Брезент» такой… Пожрать-то тут есть что-нибудь, кроме брезента? А это кто такие с тобой?

— Это? — Она всхлипнула и оглянулась на свой столик, возле которого уже суетился официант, расставляя тарелки. — Это спецподразделение «Факел», Сереж. Они меня охраняют.

— Охраняют? — Он засмеялся и еще крепче прижал ее к себе. И так ей было хорошо, так спокойно чувствовать его присутствие, его надежное и спокойное, его превосходящее над всеми видимыми и невидимыми врагами присутствие, что она еще пуще заревела, все сильнее прижимаясь к нему. И в этот самый момент, как специально, в ресторанчике зазвучала песенка, которую Аня уже где-то слышала:

Она многое ему рассказала (многое, но не все) — и про эти денежные переводы, будь они трижды неладны, и про предложение Иванова, и про их с Кленой побег, и про террориста с автоматом, который до сих пор стоял у нее перед глазами, и про допросы, и о том, как ей заменили телефон, — Птушко молча ее слушал, забыв о еде и остывающем кофе, положив подбородок на свои железные кулаки и глядя куда-то сквозь нее, в пространство, которое она постигла за эти последние несколько дней.