— Разве не обязаны? Очень даже обязаны. — улыбался я, нагнетая энергией пространство вокруг. От таких чувствительных людей как они, это не укрылось. — Ну, так что, будем и дальше молчать?

— Мы… — начал было Крис.

— Мы все расскажем. Да, брат? — посмотрела она на него строго.

— Хмм, да. — скрипя зубами, согласился он.

— Что вас интересует, мистер Гатри? — спросила Луиза.

— Можно просто Авенир. — махнул я рукой. — Ну, во-первых, как вас угораздило жить в такой бедности? Чем вы зарабатываете? Какие есть таланты?

— А что тут рассказывать. — буркнул Кристофер. — Все как у всех. Война, эпидемия, банды.

— Господи, Крис, ты неисправим. — его сестра стыдилась сейчас своего братца. — Не обращайте внимания на него. Он очень скептичный человек, хотя и не мог отойти долго от произошедшего в прошлом году. Ему не хватает веры, и все странности во сне, списывает на бурную фантазию.

— В чем-то он прав, своим скепсисом он уравновешивает вашу парочку. — мои слова заставили их немного задуматься. — Ну, а теперь попрошу вашей истории.

— Детство у нас было прекрасное, до войны. Родители держали пекарню. Они идеально дополняли друг друга. Их выпечку любил весь город и порой даже приезжали обеспеченные люди с Лондона, заказывали праздничные торты. Ох, они так любили друг друга. — последние слова она сказала с дрожью в голосе и начала утирать рукой побежавшие из глаз слезы.

— В общем, — Крис приобнял сестру. — до четырнадцатого года, мы жили хорошо, пока отца не забрали на войну. Он, до того, как встретил нашу маму, был офицером британской армии, а потому, отправился воевать. Не смотря на огромное количество трудностей, мы его ждали и надеялись. Когда война подошла к концу, пекарня была практически разорена несмотря на то, что мы с сестрой, помогали маме и работали каждый за двоих взрослых, не стесняясь подрабатывать. — в словах про подработку, я слышал странные нотки и судя по тому, как он потупил глаза, ему было стыдно.

— Чем же ты занимался? — спросил я. — Учти, мне нужен честный ответ.

— А чем еще мог заниматься мелкий и ловкий мальчишка? — изобразил он кривую нервную ухмылку. — Обчищал карманы людей на улице.

— Я не сужу тебя, ты делал то, что нужно в вашей ситуации. — успокоил его я.

Он кивнул и продолжил рассказ:

— В общем, однажды нам принес письмо парень в форме и уведомил о том, что наш отец, героически погиб в бою, вручил орден за выдающиеся заслуги, немного денег и ушел. Мать тогда долго горевала, и мы с сестрой практически вдвоем держали бизнес на плаву. Мать не забросила пекарню только ради отца. Она надеялась, что жизнь станет прежней, но этого не произошло. Однажды, я украл деньги не у тех людей. Меня поймали за руку и потащили к пекарне. Они стали требовать вдвое больше денег, чем раньше, и я тогда не понимал, что же происходит. Оказалось, они не первый месяц вымогали у мамы деньги. Когда их не устроил отказ, так как денег действительно не было, кроме как на еду, они разгромили все полки, а затем, — Крис злился, его выворачивало наизнанку от гнева. — они начали приставать к маме. Они не обращали на меня внимания. Я схватил нож упавший на пол, и побежал на их главного, что пытался снять с неё платье и ударил того в спину, но эта падаль прикрылась рукой. Затем он ударил меня, и я отключился. Они сожгли пекарню, а меня вытащила Лиззи. — он опустил голову, тяжело вздохнув.

— Пекарня находилась на первом этаже многоквартирного дома, погибли тогда многие. Я вовремя вернулась с доставки булочек и смогла вытащить Криса. — Луиза приобняла брата. — Ну, а дальше, мы просто выживали как могли. Воровали, обманывали, затесались в одну местную банду, которая сейчас является в нашем городке лидером, хотя и они работают на кого-то из столицы наверно.

— Что стало с убийцами вашей матери и сколько их было? — прервал я Луизу.

— Пять человек. — заговорил Кристофер. — трое перебрались в Лондон вместе с главарем, другие двое сдохли как собаки. — его губы дрогнули в безумной улыбке.

— Ты их убил? И не смей мне врать, мальчишка! — последние слова я специально грозно произнес. Убийство, это не то, в чем можно легко признаться.

— Хах, один подох сам. Напился в баре, подрался и удачно приложился затылком об барную стойку. Его тогда просто вынесли на улицу и кинули в грязь, только утром поняли, что он труп. Второго, я убил сам. — немного вздохнул он. — Дело тоже обстояло в баре. В такие тяжелые времена, половина города вечером напиваются. Вот я его и подловил ближе к утру в одной подворотне. Нашпиговал как свинью и оставил там помирать.

— Хорошо. — сказал я.

— Хорошо? — удивленно спросил Крис и вместе с сестрой уставились на меня. — Разве убийство, это хорошо?

— Нет, разумеется, это не хорошо. Но месть, — назидательно поднял я палец. — если месть оправдана, это хорошо.

— Но все говорят… — начал было Крис, но я вновь его прервал.

— Запомни, мой дорогой друг. О мести говорят плохо священники, глупцы и те, кто боятся отмщения. Ты был в своем праве это сделать.

— Я так долго терзал себя. Говорил себе, что поступил плохо, а тут появляешься ты и говоришь, что все хорошо. Спасибо. — в его глазах блестела непомерная благодарность, уважение и немного непонимание.

— Подожди благодарить, вы ведь еще не до конца отомстили.

— Что ты хочешь этим сказать? — настороженно спросила Луиза.

— Я помогу вам завершить свою месть. Желаете ли вы этого? Отвечайте сейчас.

Они взглянули молча друг на друга и некоторое время размышляли.

— Мы согласны. — хором ответили они. — Но как мы до них доберемся, если мы сейчас завязаны в банде?

— С этим не будет проблем, я сам работаю на одного уважаемого человека. Если ваши ребята не находятся в составе крупных группировок, то разобраться будет сущий пустяк. Как, кстати, вашего главаря зовут?

— Диккенс. Джонатан Диккенс. Авенир, ты бандит? — спросил сурово Крис.

— Без пяти минут, покинувший группировку. Не беспокойтесь, я не какой-то там головорез, просто мне платят за помощь, но свое рабочее место я покидаю. — я встал из-за стола и направился к выходу. — Постараюсь приехать уже завтра вечером, а вот это вам. — я протянул сверток в котором был пистолет и немного денег.

— Зачем это? — спросила испуганно Луиза, увидев содержимое.

— Мера предосторожности. Вдруг ваши друзья решат усиленно поинтересоваться, что за машина стояла возле вашего дома и не поверят вам, что вы не в курсе.